Ремонт души, или В поисках Марии

– А вы к-кто?..

Важный гость поднял рюмку, но пить не стал, лишь повертел её в своих длинных пальцах.

– Я тот, кто творит чудеса!.. Хотите: верну славу?

– А вот этого – не надо! – нахмурился музыкант.

– Понимаю… – закивал головой Вольф. – Вам неприятно говорить об этом…. Но что поделать! Надо смотреть правде в глаза. Я ведь не сказал, что вас забыли вовсе! Отнюдь! Вас ещё иногда вспоминают: ваши записи – редко! – но крутят на радио и телеэкранах, ваши диски пока ещё продаются… Но вы-то, вы! Что стало с вами через полгода после больницы?!.. Отказались от творчества, от друзей. Зачем?..

– Не лезли бы в душу! – исподлобья произнёс Курлычёв. – У меня мало времени перед отлётом…

Он схватил гитару и пропел песню с тем же названием:

– Вот и отпели мои соловьи.
Вороны кличут мне скорые беды.
Я улетаю один – без любви,
Без пораженья, но и без победы.

Верен ли выбор мой? – кто разберёт!
Кто бередит моё сердце ночное?
Я отправляюсь в далёкий полёт,
Горько кружа над родимой землёю…

Всё ли запомню и всё ль сберегу?
Церкви, леса, соловьиные рощи,
Смуглых купальщиц на том берегу…
Ветер мне крылья полощет, полощет!

Сердце моё, ни к чему эта грусть!
Я ведь не облако, даже не птица!
Только она по весне воротится —
Я же, увы, никогда не вернусь!..

Гнёзда разграблены, звёзды разбиты,
Бедных птенцов под кустами ищу…
Сердце оббито бедой и обидой…
Так и лететь мне, коли долечу…

Если же нет – закричу перелётным
Горем пронзительным, горем своим!
Крылья раскинув, паду самолётом!
Уж отпоются мои соловьи…

Только глаза навсегда закрывая,
Пусть мне увидятся гроздья рябин!
Стая моя! Человечья ты стая!..
Клином летишь, но не вышибешь клин!..

– Браво! – вежливо зааплодировал Вольф. – Только как вы собрались лететь?.. Силёнок маловато и крылья не отрастили…

– Разумно!.. И горько… – произнёс Курлычёв.

Он вновь налил себе и выпил до дна.

– Не огорчайтесь!.. – сказал гость. – Крылья можно отрастить… Прежде всего, бывшей славой!.. А ещё старой любовью и, конечно же, новым творчеством! Душа не может быть пустой. Особенно ваша, маэстро…

– Вам-то что до чужой души? – вновь грубо оборвал его Курлычёв.

Вольф рассмеялся:

– Это мой товар… Да-да! Понимаю, что тема весьма щекотлива… Но иначе разговора не получится. А он обещает быть интересным!.. Доверьтесь мне!..

Курлычёв посмотрел на него с недоумением:

– Лучше верните любовь, господин шизофреник!..

– Для меня нет ничего невозможного, господин музыкант! – спрятал улыбку Вольф и твёрдо ответил: – Я верну из Небытия Марию Николавну…

– Что?! – вцепился в рукав его плаща Курлычёв.

– Отпустите! – Вольф с трудом отрывая от себя руку музыканта. – Что за бесцеремонность?!.. Я вас понимаю… По человеческим меркам – конечно же, она мертва… Но когда мы с вами очутимся в другом Измерении…

– В каком ещё измерении, идиот?! – ничего не соображая, закричал музыкант. – Никуда я с вами не поеду! Сгиньте!.. Пропадите! Теперь я знаю кто вы! Я вспомнил!.. Ваша физиономия мне часто снится по ночам!.. Вы – всего лишь сон, господин Вольф, или как вас там! И как это я сразу не догадался!.. Вас нет!.. Вот сейчас проснусь – и вас уже не будет… Так было не раз…

– Прекратите истерику! – презрительно ответил гость и решительно поставил бутылку на другой конец стола. – Пить надо меньше!

– Да кто вы такой, чтобы мной командовать?! – возмутился Курлычёв.

– Зовите меня «господином Импресарио»… – серьёзно сказал Вольф.

– Ещё чего! Я вас не приглашал! Так что проваливайте!

– Не получится, – ответил Вольф. – Я сам выбираю того, на ком смогу заработать. У меня удивительная интуиция на талантливых людей. За свою жизнь я помог очень многим… Я – им, они – мне… Вы тоже из их числа… Знаете, что окрыляет творчество? Любовь! Здесь вы правы… Для этого я верну вам из Небытия Марию, а вы – вернёте свою душу Искусству!.. Баш – на баш! Или, как теперь говорят: бартер… У вас – свои интересы, у меня – свои… Честно говоря, я хочу заработать на вас кучу денег! Надеюсь, мои меркантильные рассуждения не очень-то вас шокируют?..

Курлычёв молча добрался до бутылки и вновь налил рюмку.

– Правильно! Главное: не возражать… – улыбнулся гость. – Так выпьем за успех!

Они впервые чокнулись. Вольф едва пригубил из своей рюмки.

Из дальней комнаты раздался лёгкий храп.

– Кто там? – удивился гость.

– Гимнаст-калека… – ответил Курлычёв.

Вольф стремительно поднялся с табурета и направился в дальнюю комнату.

На смятой постели спал на раскладушке Горбун.