Звездный наследник

К своей чести скажу, что над моими страданиями возобладало сочувствие к нелегкой доле товарищей по журналистскому цеху. И я разговаривал со своими коллегами столько, сколько им было нужно.

Еще через три дня на Землю прибыли пассажирские лайнеры с эвакуированными спящими пифонцами и корабельный дуэт «звездный десант». Капитаны обоих военных кораблей ответственно заявили, что на Пифоне не осталось ни одного землянина. Таковы были данные тотальной планетарной визуальной и радиоразведки, проведенной десантниками перед тем, как они покинули планету.

Я был приглашен в Клинику Центрального мегаполиса для подробного изложения своих соображений по поводу лечения доставленных больных. Ведущие врачи сразу подхватили мою простую идею очистки организма от терракотовой плазмы, а метод Рочерса – вот и мое имя увековечено в истории медицины! – в срочном порядке был усовершенствован лучшими фармакологами Земли. Результатом этих усилий стало то, что все пять тысяч пифонцев однажды проснулись в здравом уме и трезвой памяти. Их показания, данные Галактической Полиции, специалистам БЗС и еще сотням и сотням представителям различных служб и организаций Земли, записали в историю Галактического Союза и Земной Системы еще одну – не первую и не последнюю – драматическую страницу.

При лечении пифонцев врачам удалось выделить вещество, из которого состояли кальмары и терракотовое море. Догадки Ричарда Томпсона оказались верны. Это дрянь действительно являлась для хозяев Пифона, черных гигантских тварей, и домом, и синтезатором пищи, и средством нападения на людей. Было выявлены его уникальные свойства – огромная информационная емкость и эффективная информационная агрессивность. Эти термины означают, что вещество протоплазмы способно активно считывать и аккумулировать в каждой своей клетке гигабайты сведений о живой материи, с которой оно соприкасается. А потом успешно диктовать изученной живой материи свою волю.

Ученые выявили, что взаимодействие с веществом протоплазмы дает организму-жертве неограниченную способность к мимикрии и симбиотическому взаимодействию с другими формами жизни. По воле терракотового вещества он может принимать любую форму и сливаться с чужеродными существами, копируя их облик или получая способности, которыми они обладают. Этим ученые объяснили то, что Горо-2 превратилась в Планету Мутантов.

После того, как было сделано это открытие, возник вопрос: почему люди, пережившие Деятельное Слияние, никак не использовали полученные способности? Очевидно, хозяева Пифона поняли, что земляне представляют собой наиболее высокоорганизованную форму жизни из всех известных им форм во Вселенной. И поэтому сочли за лучшее ничего в захваченных в протоплазменные сети людях не изменять.

Пифонцам и Лотте крупно повезло. Специалисты вынесли страшный вердикт: если бы люди изменялись, сливаясь с какими-нибудь иными существами по воле хозяев Пифона, прежний облик и разум им уже никогда и никто вернуть бы не смог…

Вещество протоплазмы сумели синтезировать в лабораторных условиях. И теперь ученые трудно думают над прикладным значением этой работы…

К огромному сожалению специалистов БЗС, терракотовая плазма никак не выявила способности генерировать поле необычной природы, о котором говорил дядя Уокер. Видимо, этой способностью обладали черные твари, но Ричард и я уничтожили их, не оставили и следа… Надежда на возможность совершать пространственные изменения с помощью протоплазмы почила в бозе.

Но пока биологи шли к тому, чтобы лишить себя этой надежды, физики быстро изучили «Ланцелотта» и «Терминатора» и с их помощью стали легко генерировать вожделенные пространственные метаморфозы. И здесь надо сказать вот что.

Открытия отца и дяди Уокера были признаны открытиями века. По-существу, появление их генераторов ознаменовало собой наступление новой эры для человечества. Гениальные замыслы инженеров БЗС Дэниела Рочерса и Джеймса Уокера, воплощенные в созданных ими аппаратах, были развиты лучшими умами Земной Системы и в конечном итоге стали оплотом безопасности Земли, эффективности разведки Дальнего Космоса и принципиально нового способа перемещения в пространстве.

Но это уже совсем другая история.

Коррида дяди Уокера снова отошла в собственность БЗС, а его «стальная» крепость стала базой для проведения плановых работ по усовершенствованию «Ланцелотта» и «Терминатора». Планета Версаль активно колонизировалась и превратилась в оплот Службы безопасности БЗС и Галактической Полиции в Дальней Галактике.

Когда я услышал из теленовостей об отлете отдельного отряда СБ БЗС под командованием офицера охраны Генри Ловуда на Версаль, то примчался на космодром как раз к посадке охранников на корабль. И сердечно пожал руку сдержанно улыбающемуся командиру Ловуду и славному дюжему парню Гарри.

С тех пор мы не виделись.

Во всей информационной кутерьме вокруг генераторов, Корриды, Пифона, пифонцев и терракотовой плазмы меня не оставлял один вопрос: откуда взялись и куда подевались лианы-монстеры с экстрасенсорными способностями и «призраки»? Существа эти были настолько необычны и так в свое время пугали меня, что я не мог их забыть. Я не раз наводил о них справки у биологов БЗС, но всегда получал ответ: «подобные организмы на территории колонии Пифона не обнаружены».

Лианы и «призраки» и не должны были объявиться на территории колонии. Это стало ясно спустя месяц после эвакуации землян с Пифона. Именно тогда на планете силами специальной научной экспедиции началось тщательное изучение флоры и фауны Пифона.

Я ошибался, думая. что лианы и «призраки» – существа с другой планеты и жертвы Слияния. Они оказались аборигенами Пифона. Чрезвычайно разумными. Причем связанными с терракотовой плазмой то ли родством, то ли некой мистико-информационной связью. И приходили в колонию из дебрей отдаленной от космодрома сельвы по первому зову хозяев планеты. И летали с пифонцами на особо ответственные задания – такие, в которых могли потребоваться их неординарные способности и самоотречение.

Вообще, Пифон оказалась настоящей планетой загадок. Планетой столь же интересной, сколь враждебной и опасной. Тайны самых неожиданных форм жизни в ее сельве стали для спецэкспедиции причиной большой трагедии, равно как и одного великого открытия…

Но это тоже другая история.

Ну, а теперь о главных героях драмы под названием «Избавление планеты Пифон от ига терракотовой плазмы».

Сначала о Дэниеле Рочерсе и Шарлотте Ньюмен.

Мы вместе. Лотту переманили из телекомпании «Космик ньюс» в Правительственное телевидение обещаниями бешеных гонораров и высоких должностей. Она отказалась от предложения стать продюсером телеканала, зато с удовольствием стала журналисткой передачи «Неординарные новости». Теперь она носится по Галактике на звездолете Терминатора и шокирует респондентов на освоенных планетах Галактического Союза своей сексапильностью, а руководство телеканала – эксцентричностью добытых материалов. Ну что ж, как говорили наши предки, что посеешь – то есть, кого возьмешь на работу, – то и пожнешь. Или проще: за что боролись, на то и напоролись. Шарлотта Ньюмен и шоковая эксцентрика – одно и то же…

Наша небольшая квартира недалеко от редакции «Галактик экспресс» представляет собой материальное воплощение понятия «бардак». Повсюду валяются Лоттины вещички, в углах зловеще чернеют раззявленные пасти чемоданов, на кухне – горы немытой посуды и пустой холодильник. Телефон звонит не переставая.

Таковы реалии частной жизни вечно занятого журналиста Рочерса, связавшего свою судьбу с судьбой вечно занятой модной тележурналистки Шарлотты Ньюмен…

Я все так же работаю в «Галактик экспресс». Серия моих материалов, написанных по горячим следам собственных космических приключений, принесли мне славу самого популярного журналиста на Земле. Я был единодушно признан читательской аудиторией всех мегаполисов планеты публицистом года.

Это нисколько не сказалось на моем социальном статусе. Чему я очень рад. Мне пришлось приложить немало оборонительных усилий, чтобы убедить окружающих, что я в этой жизни хочу быть всего лишь журналистом и никем другим. Не главным редактором толстого литературного альманаха и не помощником мэра Центрального мегаполиса в делах по связям с общественностью, именно такие должности мне предлагали.

Журналист межпланетной квалификации – вот профессия Дэниела Рочерса. И его призвание. И когда я вслед за своей Шарлоттой поднимаюсь над космодромом на звездолете Ланца, чтобы через неделю лета проинтервьюировать какого-нибудь инопланетного чудака, например, говорящего Царя насекомых на Планете Цикад, я чувствую себя человеком. А если перед нырком в гиперпространство в динамике раздается насмешливый мелодичный женский голос и говорит: «Дэн, ты не забыл авторучку?», то я чувствую себя человеком счастливым…

Единственное, что я изменил в своей профессиональной сфере, использовав возможности самого популярного земного журналиста, – убрал с поста главного редактора Молодого Имбецила. Характеристика, которую я дал ему на одной из своих пресс-конференций, размазала по стенке и главного редактора, и его папашу, Хозяина.

К чести Хозяина, он оказался коммерсантом с отличной реакцией. На волне скандальной популярности своего сына сумел выгодно продать журнал одной солидной компании и после этого вместе с Молодым Имбецилом канул в Лету.

Новые владельцы журнала оказались чрезвычайно умными людьми. Они вернули на должность главного редактора Старика.

Чего я, собственно, и добивался…

Хочу особо отметить, что Денни-дурак куда-то исчез. Он перестал донимать меня, а вместе с этим из моей жизни исчезли бутылки с бренди, виски и русской водкой. Я точно знаю, что если выпью хотя бы рюмку одного из этих напитков, Дэнни вернется немедленно. Но я не хочу этого. Да, иногда говорю я себе, он наследник гениальности моего папы, талант, техник, колдун и чародей. И не раз меня выручал. Но… За это мне каждый раз приходилось слишком дорого платить. В мои годы вставать на рассвете в виде похмельного синюшного полутрупа – не столько тягостно физически, сколько просто стыдно.

Как-нибудь обойдусь без Денни-дурака…

Теперь о Ричарде.

Спустя месяц после прибытия с Пифона майор Ричард Томпсон в один прекрасный день лишился одновременно и своего воинского звания, и работы боевого командира. Не знаю, как он пережил эти две потери и как относится к тому, что ему дали взамен. На такие вопросы он упрямо не отвечает. Дело в том, что ему нацепили на грудь орден «За боевые заслуги перед Земной Системой», присвоили звание подполковника Космических вооруженных сил и навсегда определили на работу в Генеральный штаб обороны Земли. Теперь Ричард стоит во главе крупнейшего отдела штаба, занимающегося вопросами эксплуатации генераторов Рочерса и Уокера в целях самообороны землян от инопланетных вторжений.

Иногда мне кажется, что Ричард тоскует по своей так неожиданно оборвавшейся судьбе звездного десантника. Но в те нередкие дни, когда он отбывает куда-нибудь в район созвездия Стрельца, чтобы провести очередную «обкатку» супероружия, я завидую ему. В такие дни он расцветает и снова становится энергичным, лихим и немного грубоватым кряжистым майором Томпсоном, которого я когда-то знал.

К сожалению, склонность к созданию литературных произведений оставила моего друга. В немалой степени этому способствовала его женитьба на юной красотке – дочери одного из штабных генералов. После того, как я и Лотта отгуляли на свадьбе молодых, я все реже и реже стал видеть Ричарда. Работа с супероружием и заботы о досуге, настроении и самочувствии ненаглядной супруги сжирают все время подполковника.

И тем не менее раз в месяц мы встречаемся в кафе напротив «оборонки», пьем кофе и обмениваемся новостями. Как-то в одну из таких встреч мы снова – уже в который раз! – погрузились в воспоминания о событиях на Пифоне.

– Кстати, – спросил я Ричарда, – интересно, как себя чувствуют «милые странники», которых пифонцы захватили вместе с твоим «бизоном»? Давно хотел узнать, да все как-то забывалось… Они довезли свой телескоп до дома?

Ричард заулыбался:

– Довезли! Как только из них выкачали плазму, первый вопрос, который они задали хором, был «где наш телескоп?» Чтобы не случилось скандала, их вместе с экипажем «бизона» после лечения срочно доставили на Пифон. Телескоп находился на корабле в целости и сохранности. Ребята с «бизона» благополучно доставили груз на Милую Странницу. И потом мне долго рассказывали, как на их глазах маленькие сморщенные серые существа рядом с вожделенным телескопом превращались в гигантов с длинными мордами и изумрудно искрящейся шкурой.

Мысли мои ушли в сторону, я задумался о своем, а потом спросил:

– Слушай, Рич… В той операции – ну, я имею в виду наши бои на Пифоне не было потерь. Кроме одной… Торнадо…

Как только я назвал имя суперкибера, которое произносил за несколько безумных дней на Корриде и Пифоне десятки раз, мне, как обычно, стало больно. Я оторвался от созерцания кофейной гущи на дне чашки и поднял глаза на Ричарда. Он внимательно встретил мой взгляд.

– Понимаешь, у меня в голове давно сидит одна мысль… Ты же технарь и должен это знать… Скажи, может ли сложная киберсистема выйти на эмоциональный план восприятия действительности? Ты понимаешь, о чем я говорю? Он так смотрел на меня перед смертью… Так смотрел… Как человек, Рич. Я не могу этого забыть.

Томпсон ответил вопросом на вопрос:

– Тебя не оставляет в покое эта потеря?

– Да, – честно ответил я. – Это глупо, но я чувствую себя так, как будто потерял там, на Пифоне, друга, а не кибермашину.

Томпсон повел себя неожиданно. Он посмотрел на часы и быстро встал: