Сезон исчезновений

– Полина, родная… Выпей снотворное, прошу. Тебе необходимо поспать. И мне…

Он взял с крышки стола таблетки, вложил дочери в ладонь. Она никак не отреагировала на это и продолжала говорить.

– Принести воды?

Полина замолчала, пытаясь рассмотреть лицо отца сквозь полумрак спальни.

– Хорошо, я выпью таблетки.

– Я принесу запить.

Захар вышел из спальни, остановился, прислушался. Полина не вставала. Хорошо. Возможно, она действительно согласилась выпить снотворное, а не просто сказала, чтобы он отвязался. Захар вошел в кухню, не включая света, набрал воды в стакан.

Внезапно слабость навалилась на него, нагло, без предупреждения, словно ждала, когда он останется один. Захар почувствовал такую усталость, что расплескал воду, едва не выронив стакан. Он оперся об угол стола, поставил стакан, сел на табурет. При этом что-то сжало его сердце, и Захар с опозданием понял, что плачет.

Испугавшись, что дочь услышит его, он уткнулся в сложенные на столе руки. Не нужно было покидать дочь. Пока он успокаивал ее, он держал на расстоянии то, что копошилось в обрывках тьмы, загустевшей по углам, и ожидало его одиночества.

Ему полегчало, и он еще минуту посидел в таком положении.

От окна послышался какой-то звук – мягкое, невинное царапание по стеклу. Захар поднял голову и увидел чье-то лицо, прижатое к окну с другой стороны. Он едва сдержал крик – на него смотрел Артем.

– О, Господи… Мальчик мой, ты вернулся, наконец-то. Мы-то все извелись.

Артем улыбнулся, что-то сказал в ответ, но Захар ничего не расслышал. Рот внука беззвучно открывался, как у рыбы, уткнувшейся в стенку аквариума.

Захар хотел встать, но не смог.

– Артем, быстро иди сюда, не стой там один. Тебя мама заждалась.

Внук все еще стоял у окна, но в доме послышались шаги. Они приближались к кухне. Это были шаги Артема, он послушал-таки деда, но почему его лицо по-прежнему прижимается к окну с обратной стороны? Как такое возможно?

Захар очнулся, вскинул голову.

4

За окном была серая бесформенная мгла.

Шаги, тихие и неуверенные, существовали в реальности – они плавно перешли сюда из сна. Захар прикорнул, сидя за столом, и теперь его сердце, ошеломленное появлением старшего внука, стучало, отдаваясь болью во всей груди.

Неплотно прикрытая дверь отворилась, в кухню вошел Эдик в светлой пижаме. Захар резко встал – на какие-то доли секунды вместо младшего внука ему почудился Артем.

– Эдик? Что ты здесь делаешь?

Мальчик вздрогнул, несколько секунд не говорил ни слова – дед испугал его.

– Я хочу пить…

Захар смутился.

– Иди сюда.

Старик погладил ребенка по голове, пока тот опустошал чашку, и его зубы клацали о фарфор.

– Теперь ступай спать. Осторожней в темноте.

Захар глянул на свои часы и увидел, что проспал почти двадцать минут. Нахмурившись, он взял стакан с водой, но пошел не к дочери, а в комнату, которую занимали внуки. Опустошенный, измученный, старик не отдавал отчет своим действиям.

– Эдик? Ты спишь?

– Нет, – голос внука звучал глухо, как у простуженного.

– Эдик, я присяду на минутку рядом, – Захар опустился на кровать, не выпуская стакан из рук. – Как ты себя чувствуешь?

Эдик засопел, плотнее укутался в одеяло.

– Нормально.

– Нам ни в коем случае нельзя падать духом.

Он замолчал, молчал и мальчик.

Муж Полины, отец Артема и Эдика, еще ничего не знает. Именно Захар должен сообщить своему зятю о трагедии. Сегодня приедет невестка – забрать Дашу. Девочке здесь не место. Внучку заберут, но как случившееся перенесет Эдик – девятилетний мальчик?

– Эдик, скажи, ты кого-нибудь видел там, у сарая?

Это вырвалось у него против воли, Захар опешил от собственных слов. Внук заворочался, Захар почувствовал, как мальчик напрягся. Старик подумал, что вопрос, наверное, глупый. Что он хотел узнать? Не лучше ли оставить ребенка в покое?

– Почему ты закричал, чтобы я не ходил к Артему?

– Не знаю…

– Ты просто не хотел, чтобы я его увидел?

– Не помню, деда. Мне… Я испугался.

Захар повернул голову к двери – ему померещился какой-то звук в доме. Было тихо, и старик решил, что ошибся.

– Почему Артем сорвался с лестницы?

– Деда, я хочу спать, – казалось, Эдик сейчас захнычет.

– Спи, я ухожу, ухожу, – Захару стало стыдно, он поцеловал внука. – Ты у меня держался молодцом.

Захар вышел, прикрыв за собой дверь, направился к своей спальне. Почему-то он не смог рассмотреть дочь на кровати.

– Полина?

Он поставил стакан на стол, протянул руку, пальцы нащупали лишь покрывало.