Пристанище

Антон, не снижая скорости, зарядил арбалет. Ворота и частокол поселка уже виднелись сквозь листву. Но и между деревьев замелькали быстрые тени. Твари скапливались для нападения. Слишком много жертв было рядом, а свет слабел, слабел. Каждый волк в отдельности не смог бы одолеть не только мужчину, но и женщину, их сила была в количестве, но с этим у них проблем не было.

Назар, запыхавшись, отстал – все-таки забег с Линдой на руках подкосил его запас энергии. Илья заметил это, замедлил бег, поджидая парня.

На пути у беглецов возникла тень, вторая, третья. Антон, издав клич, выстрелил. Стрела проткнула ближайшую тварь. Илья рванулся вперед, огибая женщин, подстрелил второго волка. Третий отскочил в кусты. И открытое пространство перед воротами стало свободным. Антон замешкался, оглянулся, поджидая женщин. И перед ним возникли сразу пять теней. Теперь волки атаковали, а не делали пробные выпады.

Антон заорал, выхватив у Кирилла факел, замахал им. К нему присоединился Илья, и волки попятились от огненной дуги, примериваясь для прыжков. С обеих сторон выскочили еще две группы хищников, и женщины оказались в тисках.

Из ворот организованной группой вышли Давид, Альберт, Сергей и Макар, припали на одно колено, открыли огонь из арбалетов. Половину хищников убило на месте, других ранило. Живые отступили, и беглецы прорвались к воротам. Илья помог споткнувшемуся Кириллу. Антон пропустил всех и, размахивая факелом, отступил последним.

Ворота с грохотом закрылись.

Назар, Илья и Кирилл повалились на землю. Антон и Давид привалились к закрытым воротам. Женщины, опустошенные, опускались на землю. К ним бросались, обнимая, остальные жители. Мужчина на вышке улюлюкал, стреляя в хищников, бессильных в своей ярости. Радость, еще не осознанная, лишь набирала обороты, уступая месту страху, шоку и напряжению.

Линда бросилась к Аннушке, встряхнула ее.

– Никогда так больше не делай! Никогда!

Ее крик погасил остальную разноголосицу, все обратил взгляды в ее сторону. Линда сжала Аннушку в объятиях, отстранилась, заглянув девочке в глаза, опять сжала. Та попыталась оправдаться, хотя ее бормотание могла слышать только Линда:

– Я искала цветы… Красивые… Их много… Я их тебе собирала… – Аннушка, всхлипывая, уткнулась Линде в грудь.

Аннушка достала из кармана платья Цветки, отвела руку в сторону, как будто опасалась, что объятия Линды их повредят. Ее руку заметил Илья, застыл, быстро встал, подавшись к девочке.

Назар заметил это движение, но его внимание перебило другое: Антон отступил от ворот и указал на Назара.

– Из-за него чуть всех не прикончили!

Позже Назар осознал, что не удивлен. Антон использовал общую тишину, присутствие почти всех жителей и ударил первым. Возможно, он точно так же не хотел больше идти в разведку с Назаром, а может, понимал, что Илья рано или поздно узнает о том, как из-за прихоти Антона двое охотников рисковали жизнью.

– Ради одной соплячки он рискнул всеми! – Антон обвел всех жителей взглядом, чем-то напоминая Давида на общих собраниях.

Он хотел сказать что-то еще, но Илья обернулся и опередил:

– Молчи!

Антон ухмыльнулся, даже не пытаясь отвести взгляд.

– И ты его назначил на сегодня старшим? Да он хуже бабы!

Тон был дерзким, и с этим Антон переборщил, если бы даже был прав.

– Закрой рот!

– Защищаешь его? Но я же прав! Лучше признайся перед всеми, что он твой любимчик…

Короткий удар – кулак Ильи вонзился в живот Антона, обрывая фразу. Антон согнулся, хватая ртом воздух. Илья закрутил руку Антону за спину, рывком опустил его на колени. Антон этого не ожидал, но быстро пришел в себя, попытался вырваться. Илья держал крепко, и боль вынудила Антона затихнуть.

– Мал еще на меня пасть разевать. Да еще при всех!

Все молча наблюдали эту сцену. Антон захрипел от боли. К ним подошел Давид, переглянулся с Ильей.

– Антон, – заговорил Давид. – Тебе приказали молчать?

Пауза.

– Да? Нет?

Хриплый, но отчетливый голос Антона:

– Пошли вы все…

И чей-то женский голос:

– Ничего себе…

Это было немыслимо – послать при всех Главу Поселения. Причем, когда тот задал простейший вопрос. Давид покачал головой:

– В погреб его! На хлеб и воду!

2

Большую часть пространства в домике занимали горшки с цветами разной окраски, деревянные колбы, другие емкости. На столике – потрепанная книга, тарелка, ложка, ступка. На одной из трех кроватей, свернувшись, калачиком, с закрытыми глазами лежала девушка.

Когда Линда и Аннушка вошли в дом, девочка всхлипнула – прорвалось то, что она сдерживала на людях. Ей было больно.

– Тихо, – сказала Линда. – Вера уже спит, разбудишь. Что у тебя?

Аннушка присела на край кровати, задрала подол платья, показывая коленку. Ее «украшала» длинная кровоточащая ссадина. Линда присела на корточки, рассмотрела ранку. Не спеша, тщательно. На всякий случай Аннушка всхлипнула еще разок: почему-то боль не соответствовала «размерам» царапины, с виду все не так страшно.

– Молчи же. Никто тебе не виноват. Потерпи немного.

Аннушка кивнула, хотя Линда на нее не смотрела. Аннушке нравились все эти процедуры лечения: движения Линды, размеренные и спокойные, вгоняли девочку в приятный, щекочущий транс. Будь ее воля, она бы царапала себя каждый день – лишь бы Линда почаще ее лечила. Аннушка мечтала, что к возрасту Линды сама будет лечить людей, заниматься травами и цветами, она уже сейчас кое в чем разбиралась, постоянно помогая Линде.

Линда – опять все не спеша, размеренно, тщательно – села за стол, поставила перед собой тарелку с измельченным растением, достала из кармана растение, похожее на колючий огурец, проткнула его короткой толстой иглой, выдавила содержимое, выжала мякоть в тарелку, перемешала. Уже от одного этого Аннушка замерла, как загипнотизированная зверушка. Она даже дышать перестала. Линда взяла книгу, раскрыла, полистала, вчитываясь.

– Poligoni hydropiperis fluidum, – прошептала девушка. – Попробуем… Подставляй ногу.

Аннушка вытянула коленку. Линда смазала царапину.

– Посиди так хоть немного. Не трогай руками. И тканью тоже. Щиплет?

– Угу. А что это?

– Экстракт водяного перца.

– Шикарно.

– Где ты это слово услышала?