Сердце Скорпиона

Рыжий пожал плечами.

– Таких мест немало. Думаю, это где-то на проспекте Мира. Неподалеку от нас. Старик вряд ли уходит от квартиры далеко.

– Где-то рядом, – повторил Темный. – И что там, в кафешке?

– Светлый. Мне кажется, там кто-то есть, кто видел ее. Какой-то блондин. Возможно, с ребенком в коляске или с женой и с ребенком. Быть может, они сидят в том кафе до сих пор и… едят мороженое.

– Сладко и холодно?

– И ложечка.

– Мороженое в кафе возле большого щита.

– Да.

Они замерли. Марат, освободившись, подобрал их странное оружие с широким дулом, взял напарников на прицел.

– Не вздумайте дергаться!

Рыжий и Темный переглянулись. Странный взгляд, как если бы они обменялись какой-то информацией. Страха или растерянности на их лицах не было. Точь-в-точь двое взрослых, которые не знают, как поступить с чужим ребенком, проявившим крутой нрав.

– Какого черта тут происходит? – Марат приподнял оружие, сделал шаг вперед. – Или вы мне расскажете, кто вы такие, или я…

– Убери палец с курка, – сказал Темный. – Ты все равно не выстрелишь.

– Что?

– Это наше оружие. Ты из него не выстрелишь.

Марат вдавил приклад в плечо, напрягся.

– Да неужели?

4

Глебов рассматривал женщину-следователя, которая представила ему отчет, рассматривал, не беспокоясь о том, что его взгляд может быть воспринят слишком откровенно.

Эффектная, черт дери. Молодая – вряд ли за тридцать, не замужем, спортивная фигура, приятное лицо. Такие девушки сами по себе – редкий экземпляр. Если бы он видел подобную ситуацию в каком-нибудь фильме или прочитал бы об этом в книге, он бы поморщился и выдал вердикт: шаблонное притягивание за уши. Таких женщин среди оперативников не бывает и уж тем более не бывает среди следователей, которые ведут дела. Ей бы шляться по ресторанам с каким-нибудь удачливым предпринимателем, в крайнем случае, быть примерной женой бывалого мужика, но никак не работать в полиции, занимаясь преступлениями, которые не раскрываются сходу, как убийства в пьяном угаре.

Однако все происходило в реальности, и – как она там представилась? – Карина сидела перед ним во плоти, ожидая его реакции на бумаги и краткое пояснение.

Если он правильно понял, имя Карина имело значение «дорогая», и она действительно выглядела дорого. Не в плане того, что она дорого обойдется тому, кто рискнет с ней встречаться, нет, она сама по себе во всем деталях своего внешнего вида казалась слишком шикарной и привлекательной для теперешней ситуации, для ее работы в полиции и для кабинета Глебова, который даже по меркам ФСБ был весьма аскетичен.

Пожалуй, пора направить свои мысли в иное русло, иначе они с Кариной просидят так еще долго, и его взгляд уже не сможет допустить двусмысленного толкования.

Глебов заставил себя – твою мать, понадобилось усилие! – переключиться на лист формата А 4, не глядя по сторонам. Какой бы красоткой она не была, эта следователь, сам факт этот ничего не менял. Точнее, он имел не больше практической ценности и значения, нежели красивый закат, шелест прибоя или блики на водной глади при восходе солнца. Красиво, но не более того.

Глебов сосредоточился на распечатке. Уже то, что дело решили передать ФСБ, говорило о многом. Были там стандартные моменты, но кое-какие детали бесспорно увязывали события в одно дело. Две перестрелки, довольно туманные, стоит признать, показания очевидцев практически отсутствуют. В одном случае – убили супружескую чету, и, быть может, похитили их ребенка (пока ничего точно не ясно), по крайней мере, пока никто не звонил и не заявлял о выкупе, хотя времени прошло мало. В другом случае – перестрелка в квартире одинокого старика, который ни к чему криминальному никогда не имел отношения. И умер не от пулевых ранений, а от асфиксии. Удушье, обусловленное кислородным голоданием. Пока еще криминалисты разбираются, возможно, появится что-то новое, но сейчас известно одно: никто старика не задушил, не накинул петлю на шею.

И все же было кое-что существенное, что и позволило вычленить эти дела из множества иных, после чего перевалить их на чужие плечи. Правда, зацепка оказалась неоднозначная.

Глебов всмотрелся в странные значки, выделенные жирным шрифтом, которые лишь на первый взгляд напоминали латинские буквы, но таковыми не были. Скорее, они напоминали некие символы.

H

Символ обнаружили на калитке позади дома, где исчез ребенок, а родители оказались убиты. Символ был написан кровью какого-то животного, возможно, кошки или собаки.

Еще один символ нашли внутри. На полу, в комнате, где лежал один из трупов.

B

Этот символ являлся плоским вырезанным из дерева куском.

Эти два значка были не единственными в этой истории. Там, где нашли мертвого старика, был третий значок – этот еще сильнее напоминал знак, а не букву.

Y

Опять-таки – вырезан из дерева. Найден в вещах погибшего старика. Смотрелся инородно: такое ощущение, что его туда подложили.

Глебов скользнул взглядом в нижнюю часть отчета, где давалось предположение того, что означали символы. Вчитываться он не стал, посмотрев на Карину. Не то чтобы он позволил себе паузу, скорее, решил проверить свои ощущения: какие ассоциации возникнут именно у него, без учета мнения специалистов.

Никаких ассоциаций не возникло. Пусто. Может, это к лучшему? К чему гадать, если получены четкие данные? Глебов скользнул взглядом на бумагу.

Карина выяснила, что речь, скорее всего, шла о рунах. Письменность древних германцев. Употреблялась с 1-го–2-го веков по 12 век Н.Э. на территории стран Северной Европы: Дания, Швеция, Норвегия, Исландия. Кое-где в Швеции руны использовались вплоть до 19-го века. После принятия христианства руны вытеснила латиница. Руны имеют специфическую угловатую форму, что удобно при вырезании. Считается, что сам термин «руны» имеет связь с древнегерманским корнем «ru» – тайна. Также предполагается связь с древненемецким словом «runen» – таинственно шептать. Считалось, что руны были не просто знаками для передачи информации, не просто древним алфавитом народов Северной Европы, но и знаками для магических ритуалов. В любом случае в прошлом рунам приписывали определенные мистические свойства. Хотя первоначальные названия рун не сохранились, и существуют лишь реконструкции.

Глебов посмотрел на Карину.

– Иных вариантов не предполагается? Что эти знаки все-таки не руны?

– Пока нет.

– Ваши выводы? Какая-то секта?

– Пока не могу сказать. Слишком мало времени прошло, мало информации. Пока я копала только по рунам. Что означают, названия, различные свойства.

Глебов слегка встряхнул распечаткой.

– Мне тоже показалось, что вы напечатали здесь не все. Оставили, так сказать, кое-что, что можно сообщить на словах.

Карина кивнула.

– Да. Пока эта информация может быть просто лишней, и я… Но если вы хотите знать все, что узнала я…

– Хочу.

– Первая руна, похожая на «Н», которую обнаружили на калитке, называется «Хагалаз» и означает «разрушение». По другому варианту это может означать «град». Основной смысл: выход из некоего заколдованного круга. Нечто держит тебя в плену, ты находишься в плену негативных отражений собственной внутренней энергии… Если человек не в силах самостоятельно выйти их круга, он чертит руну «Хагалаз», и она производит необходимый взрыв.

Карина посмотрела на Глебова, ожидая реакции. Тот не знал, как реагировать, и просто кивнул: продолжай.