Сердце Скорпиона

– На нашем языке? Ты – иностранка?

– Что-то вроде этого, – она хмыкнула.

– Твое имя тоже… переводится?

– Все имена что-то значат.

– И что означает «Хильда»?

– Участвующая в битве. Сражающаяся. Или просто «Воин».

Он промолчал, переваривая услышанное. Для него все это было в диковинку. Она быстро оглянулась.

– У тебя все?

Он снова не понял.

– Почему ты забрала меня?

– Тебя хотят убить. Мне же надо, чтобы ты остался в живых.

– Меня хотят убить? За что?

– Долго рассказывать.

– Я всего лишь маленький мальчик.

– Да. Но скоро ты станешь старше, еще старше. Еще прежде ты кое-что сделаешь. Как все люди делают то, что должны сделать.

– Что ты такое говоришь, Хильда? Я не понимаю.

– Ты и не должен ничего понимать. Просто держись рядом.

– Значит, ты меня защищаешь?

– Нет, но это можно и так назвать.

Он хотел что-то сказать, но она перегнулась через перила балкона, затем отпрянула.

– Он уходит. Ладно… Можно попробовать.

Хильда схватила его за руку, толкнула к кровати.

– Надень кроссовки. Быстро. Мы уходим.

Он подчинился, и она потащила его – он даже не успел завязать шнурки – из номера, не потрудившись закрыть дверь. Они бросились к лифту, сделали вызов, но уже в следующую секунду Назар прыгал по ступенькам следом за Хильдой, и все его внимание уходило на то, чтобы не оступиться и не повредить ногу. Перед глазами все мельтешило, и мальчик не был уверен, правильно ли ставит ногу, но каким-то образом все получалось.

Они выбежали из гостиницы на улицу, и Хильда остановилась. Он зацепился за ее ногу, должен был упасть, но она его удержала. Казалось, ей это не стоило большого усилия. Она была очень сильной, что никак не сочеталось с ее внешностью: рост, хрупкость, пол.

Назар проследил за ее взглядом и понял, что она наблюдает за парочкой на другой стороне улицы. Он – высокий и светлый, одет во все темно-коричневое. Она – полненькая и невысокая, белые брючки, голубая блузка. Они покидали уличное кафе. Разговаривают друг с другом, не видя ничего вокруг, у обоих – улыбки. Парень провел девушку к машине, белой «Ауди», открыл ей дверцу, девушка села. Он что-то сказал ей, закрыл дверцу, обошел машину, сел за руль.

Хильда потянула Назара к своей машине. Они влились в поток, стараясь сократить расстояние между собой и парочкой в «Ауди». Назар несколько раз порывался спросить, что происходит, кто те люди, за которыми они едут, но вид Хильды – сосредоточенная, отстраненная и вряд ли желающая, чтобы ей мешали – останавливал его. Он надеялся, что скоро все прояснится без его вопросов.

«Ауди» свернула в сторону, въехала в узкий проулок, остановилась. Хильда направила свою машину следом, медленно проехала мимо. Когда машины поравнялись, Назар вытянул шею, разглядывая сидящих в салоне парня и девушку. Парочка подалась друг к другу, и мальчик с удивлением увидел, что они… целуются?

Он смутился, покосившись на Хильду, как если бы она застала его подсматривающим за взрослыми. Хильда выглядела прежней, такой, словно ничего не происходило. Она резко остановила машину, не утруждая себя тем, чтобы поставить машину к стене, тем самым дав возможность другим водителям проехать мимо, вышла, не закрыв дверцу.

– Сиди в машине!

Не посмотрев на мальчика, она пошла к «Ауди». В ее руке Назар заметил что-то похожее на большой мобильник. Хильда шагнула к водительской дверце. Ни парень, ни девушка ее не видели, пока Хильда не распахнула дверцу, приподняв руку со странной штуковиной. Девушка ахнула, парень застыл, выпучив глаза.

Послышался треск. Сначала девушка, затем парень, вскрикнув, дернулись, изогнулись, пытаясь сопротивляться, но тщетно. Девушка обмякла, привалившись телом к пассажирской дверце. Парень захрипел, глядя перед собой в одну точку. В отличие от подруги полностью сознание он не потерял.

Хильда спрятала штуковину, забралась на заднее сидение. Ее руки оказались на голове парня, как если бы она его поддерживала – ладони сжимали голову повыше ушей. Парень перестал дергаться, затих. И что-то заговорил.

Монотонные, следующие друг за другом слова, напоминающие людей, насильно собранных в одной компании, которую гонят неизвестно куда. Парень говорил, говорил, а Хильда находилась сзади, не отпуская рук. Она замерла, как паук, ожидающий, когда угодившая в паутину муха, смирившись, перестанет дергаться.

Назар пытался что-нибудь разобрать, но голос был слишком тихим, чтобы мальчик выделял отдельные слова. Он подавил желание выйти из машины и приблизиться. Что-то подсказало ему: лучше этого не делать.

Происходящее навеяло на него необъяснимую жуть, он отвернулся. Назар закрыл глаза и затих, ожидая возвращения Хильды.

3

Марат открыл глаза и зажмурился. Он лежал на спине, над головой находилась лампочка без абажура. Свет бил в глаза, как луч лазера. Боль в зрачках отступила на второй план, стоило осознать, насколько болит грудь.

Боль вернула Марату последнее осознанное воспоминание: вспышка, удар в грудь и – темнота. Он дернулся и лишь теперь понял, что не просто лежит – его привязали. Привязали, как следует.

Лодыжки, колени, руки – в локтях и запястьях. Под ним было что-то вроде медицинской каталки, на которых перевозят больных. Он остался жив, удивительно, если вспомнить, что последняя мысль, которую можно выделить, напоминала что-то вроде «вот и все».

Марат закряхтел, борясь с путами, голова приподнялась, и он замер, разглядывая обстановку. Рядом сидел Рыжий. Они находились в просторной комнате с бедной обстановкой: обшарпанная старая мебель, выцветшие еще десятилетия назад обои. Допотопный телевизор с пыльным экраном.

Рыжий ел.

Если только увиденное Маратом подходило под определение «ел». Прямо на столе – большая кучка нарезанной капусты. В широкой тарелке – рис, наваленный маленькой горкой. И графин – прозрачная жидкость. Водка? Вода? Почему-то в водку не верилось, но зачем столько воды?

Рыжий ел с аппетитом. Загребал ладонью капусту и отправлял в рот. Затем то же самое делал с рисом – рукой. Взявшись за графин, он заметил, что Марат очнулся и смотрит на него. Рыжий застыл, и во взгляде появилась неуверенность. Исчезло некое странное довольство, вызванное поглощением пищи, вместо него возникло что-то иное, что определить Марат не смог.

Казалось, они смотрели друг на друга не меньше минуты, прежде чем в комнату вошел Темный. Рыжий переглянулся с ним, вдвоем они уставились на Марата.

Марат почувствовал надежду и страх. Странная смесь. Паузу прервал Рыжий:

– Может, его проверить?

Темный промолчал, и молчание повисло между ними, как нечто физическое и неуютное. Против воли Марат ждал ответа Темного, хотя и не понял вопроса.

Темный покачал головой.

– Опасно. Лучше не надо.