Стольник Великого князя

Пробежав к воротам монастырской конюшни, Боеслав зашел внутрь и стал при свете зажженных им при входе факелов осматривать коней своей дружины. Убедившись, что коней с их приезда в монастырь никто не брал, пошел в трапезную. В трапезной стояли построенные Бусом сонные ратники, держа в руках боевое снаряжение.

– Все на месте? – спросил он у Буса

– Да, сотник, все здесь, – сказал Бус, показывая рукой на дружину. Одежда у всех дружинников и обувь были вычищены, видно, что готовились к утреннему выезду с вечера.

– Команд моих не нарушаете, значит молодцы! Всем спать, с первыми петухами выезжаем. – Боеслав показал рукой на кельи, где спали воины. Когда ратники разошлись, сказал Бусу:

– Проверить хотел, не уходят ли слухи о нашем пребывании за пределы монастыря. Получается, что уходят, вопрос только – от кого? Не случайно меня поджидали на дороге, знали, что поеду. Но заодно и своих воинов проверил: не мои ли дружинники в той засаде были. Видно, нет, и это радует.

– Да как ты такое… – начал Бус, поднимая руки кверху.

Боеслав его остановил, похлопав по плечу, и сказал:

– Всякое бывает. Рано или поздно кого-нибудь подошлют литовцы или ордынцы, надо быть готовыми… А может быть, он уже среди нас? – затем добавил: – А по ночам никого не преследуй, а то в засаду попадешь. А с теми, кто убежал, думаю, скоро увидишься. Далеко они не побегут, всегда рядом будут. А сейчас спать.

Утром Боеслав взял трех дружинников и зашел с ними в помещение монастырских писарей. В большой комнате, побеленной известкой, их ждали три холщовых мешка на полу и дорожная сумка. Дьяк Николай поздоровался с ратными людьми, перекрестил, прочитав короткую молитву, пожелал счастливого пути. Боеслав дал команду ратникам взять по мешку и приторочить к седлам. Когда они вышли, обратился к Николаю:

– Ко мне дьяка Мала можно позвать? Надо местность осмотреть недалеко от монастыря.

Николай кивнул труднику, добровольно и бескорыстно работающему и проживающему в монастыре. Молодой парень выбежал на улицу позвать монаха Мала.

– Ночью не спалось, выехал за пределы монастыря прогуляться, и меня обстреляли. Хотелось бы знать, кто это сделал.

– Плохо! Видимо, недруги тебя караулят, может не надо груз брать? – сказал обеспокоенный Николай.

– Это ничего не изменит, пока не найдете, кто ворохам все сообщает, а на это много времени уйдет, – сказал Боеслав тихим голосом. – По ним видно, что мало они знают о том, что повезем. Знали бы точно, не стали обстреливать меня ночью, прекрасно видели, что я пустой еду. Больше будут знать, лучше подготовятся.

В комнату вошел монах Мал. Он как две капли воды был похож на родного брата Николая: такой же жилистый, невысокого роста, лет сорока и весь седой, но, в отличие от брата, его густая борода была коротко подстрижена. Мал раньше был хороший охотник на пушного зверя, ходил за Яик, но возраст стал мешать зимовкам в тайге, и он пришел в монастырь. Мал всегда был немногословен, лишь кивнул Боеславу и брату и, встав у стола писаря, стал рассматривать перья для письма.

Николай сказал:

– Боеслав, чтобы время не терять, выезжайте, а я ему все расскажу, и он вас догонит за мостом.

Взяв дорожную сумку, Боеслав вышел на улицу. Его дружинники сидели в седлах, ждали команды. Быстро прикрепив дорожную сумку, Боеслав вскочил на коня и, крикнув: «За мной!», выехал из монастыря. Подъехав к месту нападения, Боеслав отстал от своей команды. Он рассказал догнавшему его Малу о событиях тревожной ночи. Тот, как всегда, молча кивнул, слез с коня и пошел к лесу.

Боеслав, догнав своих ратников, остановил их и, когда они окружили его кольцом, поставил задачу каждому воину. Задача была проста: по его команде рубить всех, кто будет перед ними, и если убивают коня, к которому приторочен мешок или монастырская дорожная сумка, сразу перебрасывать груз на другого боевого коня. После этого продолжили путь.

Дорога была пуста, крестьяне после уборочной и сева озимых занимались заготовками продуктов на зимний период и из своих хозяйств выезжали только по крайней необходимости. К мосту на реке Яузе подъехали засветло, здесь была Сокольническая застава засечной стражи, последняя перед Москвой. На подступах к переправе деревья рубили так, чтобы создать завалы, непроходимые для конницы. У дороги был частокол и вышка, на которой стоял смотрящий лучник, чтобы заранее увидеть отряд монгольской конницы или татей. Увидев издалека дружину Боеслава, старший сторож, улыбаясь, поднял руку в приветствии.

Боеслав дал команду дружинникам подготовиться к бою:

– Лучники Стырята, Ивка, Яким – выбиваете стражу, которая бревном может загородить нам проезд на мост. Петрко – для тебя сторож на вышке, остальные рубят. Все работают после того, как я выхватываю меч, а сейчас достать луки.

Как только подъехали ближе, старший сторож крикнул:

– Боеслав, тебе бумага от княжича! – и достал из сумки свиток.

За старшим стояли два угрюмых воина стражи без щитов и шлемов, засунув обнаженные кисти рук за ратные пояса, и всем своим видом не проявляли никакой агрессивности. Уступом построились, подметил Боеслав, а сам крикнул:

– Давай! – и направил коня к старшему сторожу, который улыбался широкой доверчивой улыбкой. Боеслав ответил ему такой же улыбкой и протянул левую руку к свитку. А правой вдруг резко выхватил из ножен на сапоге свой боевой нож и воткнул его в грудь старшего сторожа засечной стражи по самые гарды, крикнув своим:

– Руби!

Резко оттолкнув тело старшего ногой в руки сторожа, стоявшего сзади, выхватил меч и проткнул второго сторожа, пытавшегося схватить коня Боеслава под уздцы. А затем резким взмахом меча снес голову сторожу, на которого повалился старший. Амбал, почуяв кровь битвы, сделал скачок, сбив еще одного сторожа, пытавшегося схватить его за поводья, и растоптал копытами, а затем, почувствовав команду хозяина, рванул во весь опор в сторону моста.

Кинув меч в ножны, Боеслав поднял на дыбы коня, чтобы посмотреть, как воюет его дружина. Дружинники Боеслава действовали быстро и точно, сторож на вышке был сбит первой стрелой, а сторожа, пытавшиеся загородить дорогу к мосту, уже висели на заградбревне, пронзенные стрелами. Остальные сторожа засечной стражи, увидев, что старшего убили, героизма проявлять не стали и забежали за частокол, схватившись за луки.

– Щиты на спину и вперед! – скомандовал Боеслав своей дружине и помчался к мосту. Увидев спрятавшегося в кустах у моста стража с луком, он выхватил из-за пояса хазарский чекан и метнул его в сторожа. Длинное лезвие чекана, сверкнув в воздухе, попало лучнику в шею. Хлынул фонтан крови, и лучник, выронив лук, покатился по крутому берегу Яузы в реку, сверкая кольчугой.

Когда его воины заехали на мост, Боеслав крикнул:

– Бус со мной, остальные вперед! Сбрось мешок и подержи моего коня, – добавил он уже Бусу, прикрываясь щитом от стрел. Достал трут, поджег веревку мешка и, забросив щит на спину, пришпорив коня, помчался во весь опор вместе с Бусом за своей дружиной.

Как только Боеслав поравнялся со своими воинами, раздался оглушительный взрыв. Высоко в воздух поднялись доски разрушенного моста и тела коней и сторожей, отправившихся в погоню за ними. Кони дружины Боеслава обезумели от страха и неслись по дороге, почти не касаясь копытами земли. Только у первых московских построек Боеслав остановил коня и собрал своих дружинников вокруг себя.

– Что это было? – крикнул любопытный Бус.

– Вопросы потом! Сколько раненых? – спросил Боеслав, отмечая не без удовольствия, что его дружина проскочила засаду без потерь. Оказалось, было двое раненных в ноги и один в руку, торчали стрелы и из коней, но серьезных ранений не было. Да и у Амбала из холки торчала стрела, отчего он недовольно раздувал ноздри и сильно храпел.

Похлопав его по шее, Боеслав ласково сказал:

– Ничего, дружище, на Дону бывало и хуже.

Бус не удержался и спросил:

– Как же это мы своих?..

– Где ты своих видел?! – зло крикнул Боеслав. – Но вопросы потом, а сейчас скачем до тайной палаты Ближней государевой думы. Я с Бусом беру мешки, захожу внутрь. После того как Бус выйдет, вся дружина скачет вместе с ним на наше подворье. Раненых дружинников и коней – к лекарям, и отдыхать до моего прихода и ни с кем не болтать о нашей поездке. А если кто спросит, скажите, что на охоту ездили, много медов выпили и постреляли случайно друг друга… А сейчас скачем на Варварку, – сказал Боеслав, махнул рукой, и вся дружина рысью поскакала за ним.

Глава 2

Тайная палата

В тайной палате, в здании из белого камня недалеко от Кремля, Боеслава ждал одетый не по чину роскошно очень юный и честолюбивый княжич Юрий. Он сидел на красивом арабском стуле со спинкой и подлокотниками, справа от него стоял умный и опытный наставник старец Савва.

Зайдя в зал, Боеслав с Бусом поставили мешки и дорожную сумку к стене и, сняв шлемы, поклонились княжичу. Когда Бус вышел, хранивший молчание княжич назвал Боеслава не по имени, а по должности – стольником, из чего можно было сделать вывод, что, несмотря на спокойный голос, он весь кипит от гнева:

– Ну, стольник, вижу, что прибыл в шлеме и брызгах крови на одежде – значит, дрался в пути. Мешка одного не хватает, и взрыв даже здесь слышали… Бей челом и кайся, что пошло не так. А я послушаю и решу, как тебя наказать за то, что ты моего наказа ослушался сделать все тайно и тихо. Может быть, напрасно мы тебя возвысили из сотников в стольники.

Савва положил руку на плечо Юрия, успокаивая его буйный нрав.

– Извини меня, холопа твоего, великий князь, за ослушание, но не мог поступить иначе. – Опустившись на колени и умышленно назвав Юрия великим князем, так как он мог наследовать этот титул, начал свой доклад Боеслав. – Предатель в Троицком монастыре завелся и литовцам наши планы выдал. Засады мне учинили в двух местах, знали, что поеду, но не знали с чем, и ждать долго нельзя было, чтобы более хитроумного плана не придумали. Прорвались с боем без потерь, несмотря на засаду большую на Сокольнической засечной переправе на Яузе, сабель в тридцать. Одним мешком пожертвовать пришлось, отбиваясь от погони.

Выслушав Боеслава, после небольшой паузы княжич сказал:

– Савва, вызови ко мне Боброка Волынского. Хочу поинтересоваться у него, как литовские дружины без помех по княжеству московскому воюют, а великий князь Дмитрий ничего не знает. Дьяка опытного с людьми и охраной отправь к Сокольнической засечной заставе и в монастырь следствие чинить и скажи, пусть письмами докладывают тебе каждый день. А ты, Боеслав, – сказал княжич уже спокойно, – жди до конца проверки со своей дружиной моего решения в Москве.

Когда Боеслав подъехал к усадьбе своего отца на Бронной, переданной ему для размещения ратников, даже любопытный Бус, увидев его, сразу все понял и с вопросами не приставал. Лекари закончили свою работу и, поклонившись Боеславу, ушли. Воины уплетали в трапезной картошку со шкварками, запивая квасом. Когда Бус снял с него кольчугу, Боеслав спросил: