Добротой Тебя нежной, внимательной
согревал Божьей Матери взгляд.
И послушные давним традициям,
вы с сестрой с просветленными лицами,
в ожиданьи небесных наград,
слово строгой молитвы твердя,
перед ней на коленях стояли
и знамением крестным себя
при свечах восковых осеняли.
Но эпоха вносила сумбур,
в голове Твоей шло завихрение,
в эпицентре идейных бурь
меж Христом Ты металась и Лениным.
Сникли свечи в бесформенный ком,
под иконою тщетно тлея.
Красный галстук взял верх над крестом
на арене борьбы – Твоей шее.
Рацион ильичевой духовности
в лагерях истощеньем грозил.
Там с сестрой Ты была в «будь-готовности»
по ночам чрез окно проскользить
внутрь столовой за парой буханок.
Дух марксизма там веял над вами,
и настойчиво он спозаранок
в вашу голову полз… вместе с вшами.
Как отец мог не быть удручен,
что дворянства традиции губятся?
Но спасал от влияния улицы
атмосферы семейной озон.
Что был дом для вас? – счастья оазис,
заповедник всех добрых начал.
И малейшие признаки грязи
за порог он всегда отторгал.
Много было прекрасного в том,
что отца от сибирских морозов
каждый раз согревал этот дом,
и от вас троекратную дозу
поцелуев, объятий и слов
получал он накопленной чашей.
В чем могла проявиться любовь?
В том, какие порою Ты даже
сумасшедшие трюки творила:
чтоб от школьных занятий отлынуть,
Ты мороженым горло студила,
так хитро заработав ангину.
Достигала одной только цели:
позабыв уйму прочих забот,
был сиделкой Твоей всю неделю
сам отец. Целый день напролет
услаждал он Твой слух новой сказкой,