Тёмная планета

– Информационная директория, – буркнул Сайрус. – Здесь можно узнать маршруты прибывающих и улетающих звездолетов. Не смотри на меня так, разумеется, у меня есть свой личный виппер, но меня интересует некий торговец стариной, по имени Глорх Ксану. Если ты готов потратить еще немного своего драгоценного времени на мои личные дела, я подкину тебя потом прямиком до нашего центра подготовки рекрутов.

– Торговец, промышляющий нелегалом? А как же нулевой показатель преступности?

– Торговец старьем, а не нелегалом. Это разные вещи. Я расследую одно дельце, с которым этот тип как-то связан. Заглянем к нему на огонек, вдруг что-то удастся из него выудить.

– Ты квантор, тебе видней, – пожал я плечами, снова переводя взгляд на псевдоируланку.

– Приветствую, граждане Крул Каи! – не открывая рта, нежно пропела голограмма, стоила нам приблизиться к ее чувствительным сенсорам. – Чем могу быть вам полезна?

– Сайрус Алиот, – мученически представился беллатрианец, положив палец на считывающий сенсор, чтобы система смогла провести идентификацию и, связавшись с базой данных, убедиться в его полномочиях. – Меня интересует некто Глорх Ксану, торговец антиквариатом из сектора грузоперевозок. На прежнем месте его нет, думаю, он там больше не живет. Определите его точное местоположение на станции и сообщите мне координаты.

– Ваши полномочия подтверждены, инспектор, – через секунду ответила голограмма. – Определяю местонахождение торговца Глорха Ксану. Местоположение определено. Третий сирах, мохаба, автоматизированный альбиро три, шесть, спираль, сигма…

– Что за бред она городит? – шепнул я, скептически выгнув бровь. – Полная бессмыслица.

– Благодарю. – Сайрус отошел от голограммы. – Просто твой ментальный переводчик еще не до конца оптимизирован под общепринятую транскрипцию речи. Когда разговор заходит о непонятных для твоего мозга вещах, переводчик автоматически пытается дополнить предложения понятными тебе словами. Что из этого выходит, известно только тебе. Не бери в голову, со временем все наладится, нужно немного терпения. Имплантация прошла, надеюсь, не слишком болезненно? Порой бывают проблемы с оптимизацией. Иногда ткани пытаются отторгнуть устройство.

– Терпимо. Бывало и хуже, – поморщился я, непроизвольно дернув щекой.

Вспомнив, как на Хидесе мне три раза пытались установить имплантат в надбровную кость и как это получилось лишь с четвертой попытки, я вздрогнул, невольно проведя пальцами по едва зудящему рубцу над правой бровью. Кто бы мог подумать, что при всей своей развитой биомашинерии устройства даяков так плохо приживаются в человеческих тканях. Так уж мы устроены, что любой чужеродный предмет организм интуитивно пытается отторгнуть. Мне еще повезло, моя обращенная ДНК была не очень привередлива к инородным предметам, поэтому хирургам даяков я доставил не слишком много хлопот. Зато теперь в общении с галактом я мог смело говорить на своем родном языке, имплантант-транскриптер ментально передаст нужные аналогии моему оппоненту, с какой бы системы Кольца тот ни прибыл. В блестящей фиговине размером со спичечную головку были заложены поистине необозримые массивы информации – шестьсот семьдесят триллионов известных языков и диалектов, включая специфические наречия, на данный момент известные пангалактическому обществу. Тому, кто придумал это устройство на основе памяти атомов, нужно памятник поставить, ведь проблема недопонимания многих разумных рас из разных звездных систем с той поры была решена окончательно.

Вбежав следом за Сайрусом в цилиндрический лифт, сделанный целиком из прозрачного органического минерала, мы с огромной скоростью устремились вниз и вбок. Я с любопытством смотрел на проносящиеся мимо нас уровни, по которым передвигались тысячи существ всех видов и расцветок, прибывших на станцию из своих родных звездных систем. Что бы я ни думал о галактах, любопытства и храбрости им было не занимать. Взять хоть визиты на Землю в момент, когда человечество еще не подверглось обращению – они сотни тысяч раз за год посещали нас, но лишь единицы решались вступить в контакт. Для них мы были сродни экзотическим животным, таким как львы и тигры на сафари, хорошо смотрящимся лишь с недосягаемой высоты. Случались и аварии. Корабли Крул Каи часто терпели крушение, наземные службы противовоздушной обороны, чьи государства болезненно переживали пролеты НЛО через свое воздушное пространство, тоже не зевали и ухитрялись сбивать незваных гостей, но от этого желающих увидеть Землю не становилось меньше. Все наши радиосигналы, направляемые в космос с помощью наземных и спутниковых станций, принимались и фиксировались разведывательными зондами галактов, только, учитывая вышесказанное, отвечать на них никто не собирался. Все это время мы жили под боком большого и могущественного соседа, но ничего не могли сделать, чтобы заинтересовать своей культурой. Даяки – построившие на Земле в незапамятные времена фермы разума – решили за нас, что людям еще слишком рано вступать в галактическое сообщество и наше место пока на своей родной планете. Это сейчас земляне строили первый межгалактический корабль «Атлас Виктория», способный за один миг самостоятельно преодолевать гигантские расстояния, двигаясь вдоль каркаса Вселенной по так называемым струнам, соединявшим между собой не только планеты, но и звездные системы. Раньше все было иначе. Неуклюжие и неповоротливые махины, приводимые в действие реактивной силой, едва дотягивали до Луны. О какой колонизации люди тогда могли мечтать?

– Проснись. Мы на месте, – ворвался в мои мысли насмешливый голос Сайруса.

Выйдя из лифта, мы быстро зашагали по светлой аллее, выложенной белыми матовыми плитами. По обеим сторонам дорожки росли высокие, в рост человека, растения, похожие на огромные кактусы с мягкими иголками, усыпанные яркими цветами. Перейдя по бирюзовому мосту через прозрачный ручей, взошли по массивным ступеням на треугольный балкон. Он бесшумно воспарил к овальному проему, над которым в воздухе мерцали голограммные письмена трао, похожие на узловатый земной санскрит. «Склад сигма» – гласила надпись.

– Ого! Высоко поднялся Глорх. Не ожидал от него такой прыти, – удивился Сайрус. – Образно выражаясь, еще вчера был обычным торгашом, а сегодня заведует складом древнего имущества кванторов. Ты прав Дим, я слишком долго пропадал на Земле, а потом в вашем учебном лагере на Хидесе. На станции все заметно изменилось и явно не в лучшую сторону…

– А что это за место? – поинтересовался я, с опаской заходя следом за ним.

– Списанное оружие. Запчасти. Устаревшие защитные системы, в общем, хлам, – нехотя стал перечислять Сайрус. – Экипировка, начиная от инерционных ботинок и заканчивая кинетическими скафандрами первого уровня защиты. Это старье никому больше не нужно, но и избавляться от него кванторы не спешат. Вот и пылится на полках. Меня больше интересует другое. С каких пор на наши объекты устраивают работать индивидуумов с сомнительной репутацией, тем более в прошлом судимых? Мне это не нравится. Нужно разобраться во всем.

Пройдя сквозь едва видимую в полутьме мерцающую вуаль идентификационного поля, мы прошли внутрь пирамидального здания. Из прозрачной кабинки, окруженной голографическими экранами выскочил коротышка, смешно передвигая пухлыми ногами, засеменил нам наперерез. Он выглядел как маленький пивной бочонок, на который натянули водолазный гидрокостюм. Мирацы – одна из немногих рас, для дыхания которых непригодна азотно кислородная смесь, потому что для многих биохимических процессов им нужен чистый хлор. Для нахождения на большинстве планет и станций им необходим специальный скафандр. Из-за высокой гравитации на родной планете рост мирацев редко превышает один метр, но компенсируется плотным телосложением и невероятно толстой и упругой кожей, которую не прострелит и диатомизатор, выставленный на полную мощность. Однако они маниакально боятся за собственную жизнь, отчего не годятся на ответственную работу, связанную с большими стрессами. Голова мираца была приплюснутой, безглазой, с висячими как у таксы ушами, с забавными украшениями в виде колец и спиралей. Перегородив нам дорогу, он исторг целую серию булькающих и лающих звуков, которые мой переводчик с величайшим трудом декодировал как предложения из коротких, но малопонятных фраз.

– Инспектор Сайрус, нежданно визит! Протестую! Это существо здесь совершенно не к месту и не ко времени! Регламент диктует отказ. Отказ в доступе на частную территорию конторы. Таков порядок. Полезен буду только вам, а человек кто такой? Давай, до свидания…

– Интересно, откуда он знает про людей? – удивился я, поморщившись.

– Не кудахтай коротышка, не видишь – человеку плохо от твоей трескотни. Лучше расскажи, что произошло с твоим антикварным бизнесом, – тут же осадил его Сайрус, а мне указал кивком на дальние стеллажи, на которых под силовым барьером хранилось великое разнообразие снаряжения и защитных систем самого экзотического вида. – Можешь пока осмотреть доисторический хлам, Дим, все равно наш разговор тебе будет малоинтересен. Я скоро освобожусь, и мы отправимся на стартовую площадку.

Пожав плечами, я стал бродить вдоль стеллажей, разглядывая образчики инопланетной техники. Сайрус, уперев руки в бока, сердито препирался с коротышкой, пока в один из моментов тот не вывел его из себя, тогда беллатрианец с яростным рыком оторвал Глорха от пола и стал бешено трясти, выкрикивая в лицо проклятия, мирац смешно болтал ногами в воздухе, пытаясь освободиться.

– Эй, дружище! – окликнул я Сайруса. – У тебя там все в порядке? Помощь не нужна?

– Сам справлюсь! Все под контролем.

– Рад это слышать. Только не задуши его в своих радостных объятиях. – Я приблизился к стеллажу, где была представлена богатая экспозиция аркурианских моделей диатомизаторов. Одной модели не оказалось на месте, вместо нее осталось лишь углубление в пористом материале, повторившее силуэт короткоствольного оружия без приклада, с навершием в виде усеченного конуса. В любое другое время нападение аркурианца с диатомизатором и отсутствующая модель точно такого же оружия на складе списанного снаряжения кванторов обязательно бы вызвали в моей душе справедливые подозрения, но именно в этот момент мой передатчик в виде маленькой эмблемы глобуса на воротнике чуть слышно звякнул. Проведя по нему пальцем, я отошел в сторону, чтобы не мешать «плодотворной и увлекательной» беседе инспектора.

– Алешин на связи. Кто вызывает? – быстро спросил я в микрофон.

– Ну, здравствуй, блудный сын.

Этот голос я не спутаю ни с каким другим, а эти насмешливые нотки могли принадлежать только одному человеку во вселенной.

– …ведь предупреждал, что мы когда-нибудь обязательно встретимся. Выходи наружу, я тебя встречу на площади Молодых цивилизаций. У меня для тебя сюрприз.

– Я подожду снаружи, – быстро сказал я Сайрусу и выбежал из помещения.

Лицо обдало терпким ароматом сочной растительности и нежным ветерком, ласково пробежавшемся по вспотевшей коже и волосам. На площади собралась группа ханарских туристов, скептически обсуждавших огромную скульптуру из торфиния, в которой я с удивлением узнал самого себя и златокожего Хета, погибшего на Земле много лет назад. Ее как раз закончили устанавливать на платформу трое дроидов под присмотром двух беллатрианцев. Я истуканом возвышался на постаменте, прижимая к груди автомат и глядя перед собой, делал приглашающий жест Хетту следовать за собой. Когда я разглядел у себя над плечом рукоять самурайского меча Мацумоты, а на поясе артефакт даяков, от удивления даже позабыл, зачем сюда пришел. Скульптура стала для меня неожиданностью. Вот уж действительно сюрприз!

– Нравится? – раздался позади меня довольный голос. – Когда меня однажды спросили кто, на мой взгляд, из людей достоин занять только что построенную на Квантории площадь Земли, я сразу выдвинул твою геройскую кандидатуру. Ее сразу утвердили. Неплохо смотришься, Дима.

Я медленно обернулся, встретившись с насмешливым взглядом своего бывшего шефа на острове Шикотан, полковника Высокова. Прошедшие годы почти ничуть не изменили его, что неудивительно – подвергнувшиеся обращению жили намного дольше обычных людей. Одетый вместо привычного мешковатого полевого камуфляжа в обтягивающий траурно-черный с красными полосками скафандр, разработанный галактами специально для людей, он стал еще более подтянут, с белоснежным ежиком седых волос. Я искренне обрадовался появлению полковника, а когда разглядел на лице множество глубоких морщин вперемешку со шрамами, то понял, что жизнь для него все это время тоже была далеко не сахар. Его глаза были глазами древнего старика.

– Ты совсем не изменился, Дима, – похвалил Высоков, когда мы коротко обнялись.

– Вы тоже, полковник. В последний раз я слышал, вас назначили на административную должность коменданта всего Приморья. Что вы забыли вдали от Земли и как меня нашли?

– Это долгая и местами грустная история, тут тремя минутами не обойтись.

– До пятницы я совершенно свободен. Это секрет?

– Я узнал об этом от командора Лесерта, он сообщил нам о твоем зачислении в учебный центр кванторов. Как только я узнал, что ты на станции, тут же бросил все дела и помчался выяснять у информера, где тебя может в этот момент носить. Ты должен находиться на планете, но по какой-то причине задержался. Проклятая голограмма не желала говорить, пока я не предъявил жетон, выданный мне адмиралом на Канопусе. Черт подери, ты не перестаешь меня удивлять, Алешин, еще буквально вчера – командир спецназа на острове, а сегодня кадет Квантории.

– Вы шутите? Тридцать лет прошло. Мне даже страшно об этом говорить…

– Да, годы летят быстро, даже чересчур. Что будет завтра, я даже боюсь предположить. Такими темпами и до адмирала дослужишься. Главное, не спеши влезать в политику – дело это темное, грязное и дурно пахнет…

– Слишком поздно. Вы разве не слышали, что я назначен послом Земли?

Мы медленно шли по аллее, стараясь не замечать удивленных взглядов ханаров, никогда прежде не видевших людей. Возвышаясь над ними, словно два великана среди карликов, мы старались никого из них ненароком не задеть и не наступить на нежные ласты с полупрозрачными прожилками. Вполголоса рассказывая о своем назначении, я резко обернулся, когда позади нас послышался топот и бряцание металла. К нам бежала златовласая девушка лет двадцати пяти, невысокая, очень стройная, с открытым славянским лицом. Не обращая внимания на возмущенные вопли ханарцев, быстро отдала честь полковнику, косо посмотрев на меня.

– Докладывай, Настя, но прежде познакомься с этим молодым человеком.

– Не таким и молодым, – невольно смутился я. – Дима, – представился, понимая, что тону в ее бездонных глазах. Девушка вымученно улыбнулась и охотно пожала мою руку.

– Настя… то есть Анастасия Орлова. Командир роты быстрого реагирования. Простите за неучтивость, посол Алешин, я знаю, кто вы. Смотрела как-то передачу «Доброе утро, Земля», там рассказывали о вас и других колонистах Хидеса, но правила вынудили меня сначала отдать честь вышестоящему офицеру армии, а уж потом приветствовать гражданского…

– Дмитрий Алешин – подполковник недавно сформированной гвардии Альянса, – вмешался Высоков, сердито сдвинув брови. – Его звание равняется бригадному генералу в обычной армии.

– Виновата! – Девушка, не зная, что предпринять, просто встала по стойке смирно, всем своим видом выражая вину и раскаяние. – Разрешите доложить или мне подойти позже?

– Докладывай, краса ненаглядная, только по существу и без эмоций. Что с кораблем?

– Сквозная пробоина в кормовом пилоне. Незначительно поврежден хвостовой стабилизатор. В процессе ремонта все будет восстановлено, но займет от пяти до десяти земных суток.

– Во время перехода в обычное пространство, когда щиты отключались для перезарядки, зацепили бродячую мини-комету, пробившую обшивку и задевшую атмосферный стабилизатор, – объяснил Высоков, кивком головы разрешая Насте встать вольно. – На этой станции трудно найти понимание, я уж молчу про сострадание. Лишь твердый приказ с самого верха и кипа всевозможных документов способны сдвинуть горы, без оных, к сожалению, никто и пальцем не пошевелит ради человека. Встречал я разных бюрократов, но эти галакты вне конкуренции!