Вторник, №12 (31), сентябрь 2021

пернатых, по шесткам – сверчков.
И за одну лишь пятилетку
очистил город от ларьков.

В году менял по пять раз плитку
в местах одних и тех же мэр.
Он менеджер крутой и прыткий,
Всё было честно, без афер.

Листву теперь решил покрасить
во славу светлых добрых дел.
В нём куча разных ипостасей.
…Бордюры клал вчера, пострел.

Ганна Шевченко

Суетливые мамы на всех парусах
уплывают с детьми по домам,
я, железный солдат, оживаю в глазах
удивлённых, взволнованных мам.

Я сама себе сын. Я сама себе спесь.
Я сама себе враг и стекло.
Время детских площадок закончилось здесь
и в песочницы перетекло.

Но цветущая груша безумствует так,
что за светом не видно ствола,
засыпающий город, как толстый гусак,
колыхает звезду у крыла.

Остаюсь равнодушной к его галдежу,
к пролетающим грушам в цвету,
как простой пианист на скамейке сижу
и руками ищу темноту.

Владимир Буев

Если мамы домой уплывают с детьми
(раз уж день для площадок погас),
то каким же макаром в домах за дверьми
наступает песочницы час?

Реновация новые типы жилья
подарила московским жильцам,
где песочницы детские для бытия
предусмотрены в радость мальцам?

Коли так, то, конечно, сама себе сын,
а не дочь, кем положено быть.
Значит, в голову явятся сотни причин,
чтоб себя и стеклом возомнить.

И врагом заодно, и железным бойцом,
оживающим в мыслях мамаш
(оловянный солдатик не станет стрельцом,
дровосек из железа – не блажь).

Коли так, то ощупать рукой темноту —
что воды кипячёной глоток
отхлебнуть, лишь с кровати вспорхнув поутру.
Или то же, что грушу – в роток.

Раз уж толстый гусак колыхает звезду,
я опять разомну темноту.
Поиграю на нервах, подую в дуду.
С гусаком мы творим красоту.

Ганна Шевченко

Масленица

Переливалось, таяло, сквозило.
Дымила над котельною труба,
стекались люди в дом культуры ЗиО
на плановую выставку собак.
Вокруг стояли голые берёзы,
ошмётки снега клеились к ногам,
собачники (немного не тверёзы)
питомцев разводили по углам.
Светилась скоро сделанная сцена,
блины желтели в масляных судках,
несли большое чучело из сена
худые тётки в жёлтых колпаках.
У входа коммерсанты продавали
игрушки, корм и прочую муру,
стремилось пламя в облачные дали,
хвосты его шумели на ветру.

Владимир Буев

Инквизиция

Стремилось пламя в облачные дали,
хвосты его шумели на ветру.
Собаки ныли, выли и визжали,
предчувствуя жестокую судьбу.
И ладно бы в Корее то случилось,
от ужина сбежит где редкий пёс.
Так нет же – это Масленица билась,