Долг корсара. Форт Генри Моргана

– Насколько я понял, вы точно не строители, – с абсолютно серьезным видом ответил он. – Думаю, надо все-таки выпить.

Перед глазами всплыло сообщение от Аннели:

Что-то не так. Думаю, он просто тянет время.

– Уважаемый Ричард, – начал я и тут же был оборван.

– Можно просто Рик, друг мой. Кстати, могу я узнать ваши имена?

– …Нам кажется, что ты просто тянешь время, – договорил я.

– Ну, с этим не поспоришь. – Норман не выдержал и вновь припал к бутылке. – Честно говоря, я занимаюсь этим всю сознательную жизнь. Считаете, у меня хорошо выходит?

– Он невыносим. – Аннели закатила глаза и тяжело вздохнула.

– Ты не том положении, Рик, чтобы устраивать клоунаду на ровном месте. Мы пришли серьезно поговорить.

– Вообще-то я всегда в том положении. – В голосе прозвучали нотки обиды. – Что вы вообще обо мне знаете, чтобы в чем-то обвинять!

– Что ты служил под началом Генри Моргана, – ответил я, не веря сам себе. – Ходил на десятипушечном фрегате «Лили». Держал чертежи манускрипта Сигизмунда. Делал остановку на Саоне. Штурмовал Маракайбо, возглавлял охрану крепости Сан-Лоренсо, пока Морган шел на Панаму. Потом вместе с Морганом и другими флибустьерами имел плантацию на Ямайке, пока однажды бесследно не исчез, став контрабандистом.

– Ни за что не поверю, что такой скверный шут прожил такую жизнь, – тихо заметила Аннели.

Пока я озвучивал факты, прочитанные ранее не один десяток раз (и потому заученные почти наизусть), Норман слушал с невозмутимым лицом, лишенным всяких эмоций. Затем он убрал ноги со стола, медленно поставил бутылку и внимательно заглянул мне в глаза.

– Кишки кальмарьи! Давно я не слышал старых баек. – Он достал сигару из внутреннего кармана куртки и поднес ее к свече, что горела на блюдечке в углу стола. – Моя нынешняя жизнь слабо сочетается с… прошлым. Обычно я не допускаю, чтобы эти слухи плодились, как мухи на гальюне, но подозреваю, что сегодня не тот день.

С этими словами Норман окинул взглядом проломленную крышу, над которой все еще проносились снаряды, и задумчиво затянулся сигарой.

– Однако, – продолжил он, – вы пришли ко мне с некоей целью. Чего вообще можно ожидать от господ, которые предпочли переворошить половину Гаваны, чтобы добиться встречи со мной? Лестно, конечно, но… Раз по-человечески выпить у нас не получается, то с удовольствием выслушаю вашу дивную и наверняка увлекательную историю.

Про себя я отметил, что контрабандист откуда-то знает о наших приключениях в Гаване. Слишком это странно…

– Не будет никакой истории, – отрезала Аннели. – Нам нужны чертежи из манускрипта Сигизмунда. И ты нам их отдашь.

На мгновенье Норман замер, словно обрабатывая услышанное, после чего вытянул большой палец вверх и широко улыбнулся.

– Отличная шутка! Вижу, вы в теме, господа! – Завидев, что наши взгляды остаются серьезными, он помрачнел. – Надеюсь, вы это не серьезно, конечно же. От ваших разговоров у меня нахлынула приятная ностальгия по временам адмирала Моргана, но это не повод ковыряться в старой брехне.

– Это не брехня, – сказал я. – Мы действительно ищем чертежи.

Норман тяжело вздохнул.

– Думаю, лучше нам все же, как говорится, наложить сплесень на грота-брас, господа. Признаться, я ожидал от вас намного большего. Сожалею, но никаких чертежей у меня нет. С чего вы вообще взяли, что они были рабочими, будь я проклят?

– Джордан Бланк… – начал я.

– Этот здоровяк еще не отдал концы? Ха! Да пусть кит его сожрет с кишками. Это он вас надоумил, да? Бланк, верно, был пьян и всего лишь пошутил над молодыми морскими волчатами.

В словах Нормана читалось сильное отторжение. Вообще-то логично, что непись, которого днем с огнем не сыщешь, окажется крепким орешком – попробуй такого «раскусить». Но чем больше мы общались с контрабандистом, тем чаще я забывал, что имею дело с искусственным интеллектом, а не живым человеком.

– Бродар Смит перед смертью рассказал мне о чертежах все, что знал, и рассказал о тебе, – нашел новый контраргумент я.

– Что, черт возьми? – глаза Нормана вылупились из орбит. – Это… невозможно. Бродар…

Вместо того, чтобы спросить подробности или хотя бы просто что-то ответить, контрабандист нервно затушил сигару, неряшливо встал из-за стола, прихватив бутылку. Пьяной походкой он дошел до барной стойки, где взял фетровую шляпу с зеленым пером и сказал:

– Мое почтение, господа, но мне пора сниматься с якоря. – Сказано это было таким тоном, словно никто сейчас не штурмовал Картахену, в пух и прах уничтожая дивный испанский город.

Дойти до выхода, разумеется, у Нормана не получилось. Аннели яростно пнула стол, за которым мы сидели, и тот с грохотом обрушился в сторону контрабандиста. Бокалы с вином разбились – как и почти полная бутылка, которую ранее принесла служанка.

– Куда ты собрался, кретин?! – заорала она. – Ты что, не понял, что мы пришли сюда отнюдь не на разговоры, тупая ты пьяница? Стой на месте.

Норман замер, рассматривая разлитое по полу вино, но страха как будто не испытывал. Слегка пошатываясь, он удивленно пожал плечами, словно вообще не был причастен ко всему происходящему.

– Гм! Я не в том положении, чтобы указывать, у кого в гостях вы находитесь. Однако я бы рекомендовал впредь больше не наносить оскорбления этом дому, поскольку…

– Да закрой ты свой рот! – приблизившись, Аннели вмазала контрабандисту с левой, после чего довершила дело пинком в пах. Тот скорчился, но бутылку из рук не выпустил.

Пиратка с силой усадила Нормана за один из стульев и уперла револьвер ему в щеку.

– Не захотел по-хорошему? Поверь, самое время начать говорить по существу.

– Миерда! – выругался контрабандист, сплевывая.

– Я потратила слишком много времени, чтобы тебя найти! – продолжила Аннели. – Манускрипты. Где они?

– Кишки кальмарьи! А дно морское вы увидеть не хотите ли?

Пиратка выхватила из рук Нормана почти допитую бутылку и с размаху бросила ее под ноги.

– Слушай, – закипала она, – ты, возможно, не заметил, но город горит. Порт разрушен, испанские корабли ушли на дно. Пираты не оставят от Картахены ни одного живого места.

– Пираты? – Норман искренне удивился, высоко поднимая брови. Решительно невозможно было понять, строит он из себя дурачка или действительно по пьяни не соображает, что стряслось с Картахеной. – Вы уверены? Я, знаете ли, и сам своего рода пират! Поверьте, я первым был бы в курсе, случись чего.

В этот момент здание сотряс грохот. Остатки крыши рухнули вниз, посыпалась штукатурка, поднялись комья пыли. За секунду до того, как нас накрыла волна обломков, я обхватил Аннели руками и изо всех сил ринулся с ней под ближайший стол.

Возможно, ущерб был не особо критичный, но тело сработало на инстинктах: я привык, что после близкого разрыва снаряда не происходит ничего хорошего. В нашем случае ядро лишь проломило остатки крыши, гонтовые пластины которой попадали вниз. Одна из них обрушилась мне на ногу, здоровье упало на семь процентов. Больно, но пустяки. Даже не перелом.

В помещении стало заметно светлее, а вот клубы пыли заставили нас закашлять.

Как только стало ясно, что мы живы, Аннели, чихнув, выскользнула из-под моего тела и мигом вскочила на ноги – вероятно, опасалась, что Норман мог погибнуть или улизнуть. Ни того, ни другого не произошло: контрабандист все так же сидел на стуле и покуривал сигару. Где он раздобыл огонь, пока помещение сотрясало от удара, оставалось только гадать.

– Дуракам везет, – резюмировала пиратка, вновь приближаясь к контрабандисту. – Вернемся к нашим манускриптам.

– Если бы я мог к ним вернуться, то сделал бы это еще двадцать лет назад. – Норман вновь выглядел гордым и невозмутимым. Ни рухнувшая крыша, ни недавние удары Аннели не пошатнули его чувство собственной важности. – Чудо-пушки… Признаюсь, это была любопытная затея, но часть чертежей ушло на дно морское – от остальных нет никакого проку. Вы даже не сумеете их разобрать, если только не знаете османский язык, в чем я сильно сомневаюсь.

– Где эти «остальные»? – спросила напарница.