Погреб. Мистическая быль

– Как? Уговор был!

– Я думал, шутют. Часто тут шутют про Ведьмин Кут. Думал: к Васину вы, окраинный на селе тут. Ну, думал, шутют. Тут так в обычае. А вы – в Куте… Вам тут не скосют.

– Я умоляю! – Лена вихлялась перед застенчивым сельским гостем. – Выручьте! Искупаться бы… А пройти не могу никак. А у вас ведь коса.

– Спецальная. – Мужичок мягко сдвинул бейсболку. – Есть косы всякие. Луговая – травы в лугах косить, где взмах шире. Есть и садовые косы, малые… Тут не буду. Рядом под Васиным бы скосил вам. Хочете? – он махнул рукой.

– Что не скусите? – начал Дима, выбредший с пивом, мыслящий верх свой над глупостью мужичка, над тупостью сельской жизни. Он покорить хотел (сходно Лена кокетством) глупого гостя собственной лихостью (заодно оправдать провал по прокладке тропинки). – Что пугать? Про ведьм слышали! Мы здесь день почти, нечисть выгнали. Смылись, только вслед пыль вилась! Ну, за дело, друг!

Мужичок вновь поправил бейсболку, хмыкнув. – Завтре посмотрим, как запоёшь.

– Вас как звать? – Лена спросила, тронувши мужичка. – Я – Лена.

– А Николаем звать. Палычем.

– Николай, значит, Павлович! – завела, став вперёд грудью, Лена. – Мы уезжаем. В Англию. Нам хотелось побыть в России, и мы нашли её… Место чудное! Только гляньте, прелесть какая! Что за закаты! Золото! Травы прям колдовские! Запахи! Место райское. Здесь не может быть зла, поверьте. Я вам клянусь… Я знаю! Зла нет вообще. Вы верите бакалавру? Я бакалавр, учёная. Мы огонь зажгли, и мы печь сейчас топим. Дым над трубой вон! Мы всё обжили. Страшного нету. Вы явно умный и вы бывалый, Николай Павлович… Вы давно здесь живёте?

– Я? Я родился тут.

– Были раньше здесь в Куте?

– Как же! Бывал, да.

– Что здесь случилось? Кто здесь погиб?

– Не слышал.

Лена смеялась. – Я так и знала! Лишь суеверия… Лично я жила б здесь, а не в вашем селе, где тесно. Здесь, блин, приволье. Фёдор Михайлович, был такой вот писатель, что писал? Красота – это сила. Здесь так потрясно, что никакого зла нет, реально! На спор хотите? Скосите?

Но гость некал.

Влас, держа короб с купленным, вставил: – Что здесь боятся?

– Погреб.

– Где он? В лощине?

– В ней, ну да.

– Значит, – встрял Макс, – здесь некий погреб; погреб боятся. Но ничего не случилось ведь?

– Так не ночь… – И, с косой в руке, мужичок оглянулся, точно услышал что. – Жди, – добавил.

Макс достал поллитровку. – Сенкью за мясо. Мы благодарны. Не поминай злом.

– Не! – Мужичок взял водку и зашагал на склон по примятой траве.

– Вот дурни… – брякнула Лена. – Сельские психи… Пафосно пишут, что, мол, в деревне чистая жизнь, традиции… А по мне как раз – дурь. В ней тёмные, кто решил, что он мудрый и во всём правый. Вздумали: Ведьмин Кут страшен, – точка… Завтра, Макс, отвези меня к психу, пусть, блин, посмотрит, что Кут не страшен, что Кут обычный… Водку-то взял, мудрец! Что косить, раз и так дали? Ты, Макс, зря щедрый… – Лена пошла к избе, бормоча: – Его б к чёрту гнать! В шею!.. Думаю, – она вдруг задержалась, – Ивицы так скучны, что они Кутом всех завлекают… Блин, а вы тоже! За день не сделали к речке тропку. Ляжем спать потные?

Макс за ней волок сак с провизией. – Завтра сделаем… Глянь, барашек… Ну, мэны, где шампур?

Настроение вмиг улучшилось. Хо сгрёб уголья; близ развёл световой костёр, освещавший и гревший… Вскоре шамп?ры были готовы; выпили пива (Влас пил лишь водку).

Было одиннадцать тёмной сини. Ночь наступала. Смолкли цикады, так что ничто, кроме тресков костра да голоса, если кто говорил, не слышалось. Звёзды бликали редко, точно истёрлись. Два теперь дыма – от светового костра дым яростный и прозрачный от углей – резво взмывали и гнули в пойму, в мрак её. Холодало; виделся пар из ртов в разговорах.

Но было весело.

Диме – весело оттого, что терял мечты о любви с сладким именем «Лена»; плюс он внушить хотел местным, что они дурни. Он истерил почти, чтоб они в своих норах слышали гогот в Куте, кой опасались. Макс болтал анекдоты, – как всегда скучно, – ибо пытался блистать собой. Но Хо с Димой смеялись… Вскоре крыльцо избы из шершавого камня сделалось стылым; Влас принёс доски, чтоб все уселись. Щёлкнули свет в избе; окна брызнули. Стало так, будто здесь они с детства и будут жить всегда.

Лена ляпнула: – Вау! Не верится, что мы чёрти где на куличках! Скоро ведь в Англию… Ты меня забираешь, Макс?

– Это правда как… что пойду полью пойму, – пьяно шутил Макс. Встав, он побрёл за калитку; пламя высвечивало его спину. – Ведьме попить дал… – прибыл он с шуткой.

Хо хохотал.

– Макс, – Лена спросила, – ты не звонил. Уехали – и с концами. Вас долго не было. Здесь отшиб, что угодно могло быть. Ты не звонил?

– Пытались, – Макс повернул шамп?р. – Связи не было.

– Глупости! – злилась Лена.

– Влас подтвердит.

– Да, не было, – буркнул Влас. Отсвет выявил оспины на лице его, массу челюсти и щетину. Он был как сгорбленный и обдумывавший месть зверь. – За дружбу! – кончил он, выпив.

– Врёте вы… – Лена вынула свой гламурный смартфон. – Вправду… Блин, извините! Странно здесь: связь то есть, а то нет… Фигня! Час назад я общалась ведь с мамой?

– Хрень! – начал Дима с мутными взорами. – Ничего нет на свете! Нет вашей Англии! Мы останемся, чтоб коммуной жить. Власу землю пахать, а Аполу косить всё к чёрту!

– Мне что? – Лена спросила.

Дима взвыл: – Что? Рожать!!

– Достал меня, – Лена мстила. – Вы, как уехали, он напился и меня лапал. Жуть доставал!

Влас хмыкнул. – Все, Ленок, тебя хочут, хочешь сказать? Будь счастлива, англичанка, что популярна… Хо, хочешь Лену?

Тот странно хекнул. – Выпьем за Лену да друга Макса, Влас! – И Хо выпил.

Дима, взяв сотовый, пискнул кнопками; связи не было.

– Опоздали мы по нелепой причине… – начал Макс и велел вдруг: – Ленчик, накрыться что-нибудь вынеси… – Он продолжил, скрыв себя пледом, так что виднелись только лишь икры: – Тёрка случилась, с местными. Встретились. Паренёк тот – помните, был здесь? ну, выпендрёжный – клянчить стал: развези по домам. Сам пьяный. Я: не таксую, на водку; тёлка ждёт. Он в предъявы… Влас и толкнул его. Он – за нож, Влас – за биту… Действует усмиряющее, – улыбнулся Макс. – Я б пошёл в ним в разведку, с этим вот Власом.