Медитация с храмом

Знаю – сердце озарится светом вновь!

Ты спал – привязав себя к комлю —
Цепью тяжкой – аж в 4 пуда —
Иринарх – затворник – все мы помним —
Твою жизнь – похожую на чудо!

Р. S. Иринарх спал на березовой комле, привязанный 4-х пудовой цепью.
Комель (или комля) – нижняя часть дерева с корнем или близкая к корню.

Нет, не таким себе тебя я представлял,
Святой и мудрый, и всесильный старец —
Твой глаз во сне блистал точно кристалл —
Пред тобой склонялись и цари, и все бояре!

Комментарий к стиху: Памятник святому затворнику – Иринарху стоит рядом с Борисо-Глебским монастырем в поселке Борисо-Глебский недалеко от Ростова Великого. Известно, что Иринарх во времена Смуты и русско-польской войны благословил Михаила Скопин Шуйского на войну с поляками, а впоследствии Минина и Пожарского. Однако ни одного портрета Иринарха до нашего времени не дошло, даже от царя Иоанна Грозного до нас дошло всего 2 портрета. И на мой взгляд Иринарх в бронзе выглядит чересчур мрачным.

Мышонком в келье – я – у Иринарха
Грызу в мерцании свечей молитвослов —
И ощущаю – как же светит ярко —
В его душе одна печальная любовь!

В монастыре – под паутиной прошлых лет —
Мы с женой бродили – точно – тени —
Чуя в деревьях и в камнях – живой портрет —
И в храме всех воспламенившее мгновенье!

В Ростове в солнечном закате вместе с Элей —
Себя ребенком вспомнил и отца —
И мы с ним были здесь —
         к какой-то тайной цели —
Нас всех звало дыхание Творца!

Комментарий к стиху: В Ростове я часто бывал с отцом – проездом – и мы – всегда с восхищением – глядели с ним – на ярко синие купола – осыпанные золотыми звездами. В ранней утренней дымке я держал ребенком отца за его большую руку и думал о самом светлом. Потом отца не стало. И теперь оказавшись в Ростове, я думал, вспоминал, и те же светлые чувства от куполов великих храмов – проникали в меня невидимыми – стрелами – нитями одной таинственной судьбы!

Ростов великий – брошенная церковь —
В вечернем сумраке пришли мы с Элей к ней —
Внутри вода и мусор – вера меркнет —
В дико странном равнодушии людей!

Комментарий к стиху: Мы с Элей действительно, и совсем неожиданно для себя, сзади великого кремля Великого Ростова обнаружили брошенную церковь.

В разбитых окнах которой чернела вода, в которой плавал мусор, доски, бутылки. Это ужасное зрелище брошенного храма, да еще вблизи других восстановленных святыней вызвало противоречивое чувство – и стыда – и радости – радости того, что не все так плохо, и стыда того, что плохо в этой чудной и безумной жизни!

Из бытия в безжалостной печали —
Шел вслед за Богом тающий пророк —
Вокруг ангелы безумные порхали —
Пытаясь тайне вечной подвести итог!

У часовенки украшенной цветами —
Где жил святой страдалец Иринарх —
Мы с Элей ощущали свою память —
Как свет струящийся сквозь Вечность через прах!

Комментарий к стиху: Святому Иринарху я посвятил уже не один стих. Реальный и живой, живший в Смутное время святой великомученик Иринарх – монах Борисово-Глебского монастыря, одетый в рубище (в сорочку из конского и свиного волоса) мучил себя веригами, цепями, чугунными крестами, обручем на голове, на ночь привязывая себя 4-х пудовой цепью к березовой комле (нижней части дерева с корнями). Однако Иринарх не страдал никакими психическими заболеваниями. Добровольное мученичество – самоистязания считались духовным подвигом, говорящим об отречении человека от своего тела ради души, веры в Бога и в бессмертие. Именно, поэтому и великий русский полководец Михаил Скопин-Шуйский, а вслед за ним Минин и Пожарский получали от Иринарха благословение на освободительную войну с поляками. Также и польский воевода Ян-Петр Сапега так проникся уважением к Иринарху, что не только не тронул святую обитель, где жил Иринарх, но даже сказал об Иринархе следующее: «Правда в батьке велика! Нигде в этой земле, ни в иных землях такого крепкого в вере батьку не видел!»

Господь – твоя звезда на небе – волны в море —
Цепь тайных знаков в связке прожитых веков —
Еще любовь – миг счастья и миг горя —
Объединяет смертных – пламя – через кровь!

Господь свой знак мне посылал не раз —
Рисуя – точно – лабиринт —
ведущий в Вечность —
Но я летел – не раскрывая глаз —
На слух – по памяти – из своей смертной речи!

В храм войду – и помолюсь за дочек —
В небе птицей промелькну – во тьме звездой —
Бог мне – точно – явится воочью —
И простит всех нас за все перед собой!

Святыням монастырским поклонюсь —
И праху тех – кто здесь —
любил – жил – и молился —
Как чудно – сквозь века – проходит грусть —
В одеянии сияющего смысла!

Все мертвые спешат развеять мысли —
На кладбище – в дожде – под тишиной —
Я ощущаю вечное единство —
С безумным миром – слившимся со мной!

Печальный образ распростерт
в священном храме —
И всяк – сюда – входящий – думает о том —
Что будет с ним – когда в могильной яме —
Будут лежать останки призрачных времен?

К Богу – чую – нежность – а не зависть —
В свечах пред алтарем – дрожит покой —
Вместо меня – живет уже другой —
Я с тем – кто мною был – навек прощаюсь!

В сладкоголосии монашеского хора —
Богу дарованных – пречистых нежных дев —
Есть освящение земли – точно – собора —
И – точно – ангелов – невидимый посев!

Бог опять ведет меня к монастырю —