Человек из грязи, нежности и света. Роман

– Ну, что, малыш, – услышал он веселый голос Глеба Собакина, – ты согласен жить с нами втроем?!

– Я, что, больной, что ли?! – закричал в телефон Эскин, – или может, вы хотите меня в психушку упечь?!

– Эх, ты, дурачок, – засмеялся Собакин и отключился.

– Ну, почему бы нам действительно не пожить вместе, – пристала к нему Соня, – ведь можно только попробовать!

«Какой я все-таки осел, – с сожалением подумал Эскин, – ведь с самого начала было ясно, что они оба чокнутые!»

– Кстати, Глеб очень неплохо готовит мясо! – улыбнулась Соня, выжидающе поглядывая на него.

– А он сам из нас шашлык не сделает, – ехидно поглядел на нее Эскин.

– Да, он только с виду такой страшный, а на самом деле он совершенно безобидный ребенок, – засмеялась Соня, но Эскин угрюмо промолчал. Он уже пожалел, что он опять ей позвонил и теперь запросто позволяет обвести себя вокруг пальца.

– А потом он готов уступить тебе все выходные, – заговорила быстро Соня, словно боясь, что Эскин ее сейчас прервет своим тяжелым монологом, но Эскин молчал, он уже набрался от всех удивительного терпения, и думал только об одном, когда она, наконец, уйдет.

Он уже разочаровался во всем, даже любовь представлялась ему одной из самых примитивных формаций Вселенной, которая превращала его в самое жуткое и ущербное существо.

– А почему нельзя оставить все как есть?! – спросил ее наконец Эскин, собравшись с духом.

– Глеб на это не пойдет, – вздохнула Соня, – он будет думать, что я пошла не к тебе, а еще к кому-нибудь!

– Разве для него это имеет какое-нибудь значение? – засмеялся Эскин. Ему уже почудилось, что он сходит с ума, и его очень скоро куда-нибудь увезут.

– Для Глеба имеет, – заверила его Соня.

Все время, что она говорила, она не смотрела ему в глаза.

Возможно, она чувствовала, как он переживает.

– Глеб очень уважает тебя! Он видел, как ты его не испугался и стал заступаться за меня!

– Странно! – вздохнул Эскин. – У меня такое чувство, что вы все издеваетесь надо мной!

– Да, нет же, – обиделась Соня и с укором посмотрела ему в глаза.

Эскин молчал, он решил замолчать надолго, чтобы поймать истину в воздухе.

Пусть Соня будет говорить, а Эскин в это время, глядишь, и поймает свою истину. У каждого она своя! С каждой минутой Соня все больше злилась, разговаривая с Эскиным, разговаривая с Эскиным, как с приведением.

– Хочешь сделать мне больно? – презрительно улыбнулась Соня.

– Хочу, – вдруг отозвался Эскин, – хочу так заморочить тебе голову, чтобы ты больше никогда здесь не появлялась!

Соня заплакав, тут же набрала номер Глеба и сквозь слезы пожаловалась Глебу на Эскина.

– Он хочет с тобой поговорить, – протянула Соня телефон Эскину. Эскин взял телефон и тут же услышал плохо разборчивый мат:

– Ху-ху-хо-хо-бл*-ха-му-ха-х*эс-сэс!

– Слушай его сама! – Эскин отдал телефон Соне, а сам завалился на кровать.

– Ты, что, дурак, материшься-то? – немного послушав Глеба, заговорила Соня. – Я же просила тебя поговорить с ним по-человечески! А ты опять материшься! Что, хочешь приехать сюда? Он хочет приехать! – посмотрела Соня на Эскина.

– Что хотите, то и делайте, – Эскин демонстративно отвернулся к стене. Глеб вошел в квартиру через минуту. Возможно, все это время он стоял под дверью и ждал своего часа.

– Что ж ты, дорогой, жену-то нашу обижаешь?! – заговорил на удивление спокойным и ровным голосом Собакин.

– Послушайте! Оставьте меня в покое! – простонал Эскин.

– Бессовестный! Ты хотя бы лицом к нам развернулся! – закричала вдруг Соня.

Эскин повернулся к ним лицом и ахнул. Все лицо Глеба Собакина напоминало собой здоровенный красный волдырь.

– Что это с вами?! – приподнялся с постели взволнованный Эскин.

– Это я его, – всхлипнула Соня, – он о тебе всякие гадости говорил, а я обозлилась и ошпарила его кипятком!

– Видишь, как мне из-за тебя досталось? – Собакин глядел на него, будто вымаливая прощение.

– А ты еще не хочешь с нами жить!!! – обиженно вздохнула Соня.

«Придурки! Семья придурков!» О, если бы он только мог произнести эти слова вслух. Эскин улыбнулся.

Он почему-то решил им подыграть, а дальше посмотреть, что из этого получится.

– Я согласен жить с вами! – сказал он.

– А вот этого ты не хочешь?! – сказал Собакин, протянув ему под нос свой здоровенный кулак.

– Ты, что, хочешь, чтоб я опять тебя кипятком обварила, – зашумела Соня, отчего Собакин тут же притих, и даже заискивающе заулыбался. Эскину стало плохо.

Он еще тогда, в прошлый раз почувствовал, что они – психи, но как теперь отвязаться от них он не знал.

– Между прочим, я болен смертельно опасной болезнью, – заговорил Эскин, и неожиданно сам, поверив в свой обман, зарыдал.

– Значит, этот м*дозвон нас заразил! – подпрыгнул на месте Собакин, сжимая свои руки в кулаки.

– Эта болезнь не передается половым путем, – Эскин плакал, олицетворяя собой полную безнадежность.

Ему было легко заплакать от мысли, что с этими психами он еще помучается!

– Так тебя надо лечить! – всхлипнула Соня, присаживаясь к нему на кровать.

– Давай, его в больницу отвезем! – предложил Собакин.

– Пусть лучше дома лежит, – нахмурилась Соня, – я хоть за ним поухаживаю! – и немного поправила под Эскиным подушку.