Кассетный клуб

– Кстати, есть кальян с мапачо. Нет, вы не так подумали, не для курения. Так сказать, для поддержания аромотерапии.

Тоже прислали оттуда. Хотите, я вас научу, как правильно пользоваться кальяном с мапачо?

Фредди не стал отнекиваться, решив побольше пообщаться с необычным обитателем общаги. Так они познакомились.

Как выяснилось в ходе разговора, он оказался каким-то выдающимся ученым, доктором наук. Жил в Москве, преподавал в университете, писал научные статьи, доклады.

Про себя Фредди его назвал Диогеном, как греческого мыслителя, который в древности жил в бочке.

Почему нет? Гении всегда со странностями.

Пушкин, например, вскочив с утра с постели голым, стрелял в стену комнаты из пистолей. Странная привычка для поэта. Наверно упражняясь в стрельбе, он заранее готовился к роковой дуэли. Или Григорий Перельман. Российский математик, отказавшийся от миллиона долларов за решение сложнейшей теоремы тысячелетия (гипотезы Пуанкаре).

Вот кто-то бы смог отказаться от суммы с шестью нулями?

Да ещё долларов.

Но сегодняшний Диоген бился с теорией, над которой ломали многие умы человечества. Теорией как сделать всех людей в мире счастливыми. Вот такая «простая» задача. Не много, не мало.

***

Примечания на полях.

С давних времен мыслители, думали, как это совершить.

Взять недавних творцов. Карл Маркс писал «капитал», про экономическое чудо. Плеханов с научными трудами, об устройстве правильного мира. Кропоткин с теорией анархизма, где все равны, нет начальников. Ленин с теорией, уже с практикой социализма, далее коммунизма. Другие, менее известные личности, которые изначально желали сделать жизнь обычных людей лучше и радостней. А не преследовали корыстные цели.

***

Чудеса в нас будут верить.

Во снах Фредди обрывками вспоминал прошлые жизни, на заброшенной богом планете. Дик помогал ему, как мог, давая мысленные установки, как обычный оператор сновидений, погружая в нечто. Быстро подросший котенок царственно лежал на его груди, иногда поблескивая смеженными глазками как египетский сфинкс. Выдвинув лапы вперед, словно попирающие земную твердь. Окаменев, сразу становясь невыносимо тяжелым, во много раз. Воплощая собой сосредоточие тысячелетней мудрости.

«… Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко…»

Наивной песней донеслось из Фредди, позабытого Там.

Призывно прозвучало, унося туда в прошлое.

Издалека, которого больше не будет никогда: ропотом умирающего прибоя, в пену об скалы – вдребезги!

Он едва успел в последний момент перекрыть знакомую волну, начавшую вздыматься из глубины, от низа живота, выше к сердцу, и выше к макушке. Но нельзя выпустить луч энергии впустую. Нельзя, не для этого! Из потаенной глубины всплывает врезанное навсегда знание: за него придется страшно платить.

***

Зимний мороз, иголками впивался в полуодетое мальчишеское тельце, прорываясь через защитный кокон.

Легкая одежонка, в которой находился Фредди на момент проваливания, оказалась ему велика. На добрый десяток размеров. Однако выбирать не приходилось.

Подоткнув штаны—мешки, он закутался в большую футболку, обернув её вокруг позабытого тела, с острыми костяшками выпирающих ключиц. Рядом задрожал и басовито замурлыкал Дик, будто хотел о чем-то сказать ему по привычке, на кошачьем языке. А здесь общение, шло по другим принципам.

«Как же прехолодно и премерзко! – ярко уловил Фредди мысль визави, – что мы делаем дальше? Надеюсь, здесь крыс не придется ловить и душить! Фырр, ну их к заклятым собакам!»

Проводник по погружению поначалу поджал, но привыкнув к непривычной обстановке, помахивал тигриным хвостом, потом брезгливо фыркнув, тряхнул красивой железкой на шее, светящийся изнутри. У Дика и раньше имелся хвост, всем хвостам хвост. Заботясь о нем как о главном украшение себя любимого, каждое утро начиналось с тщательного умывания, вылизывая его до кончика. Но этот хвост казался поистине королевским опахалом. Неказистый ошейник от блох, преобразился в нагрудный мерцающий светом амулет с острейшими шипами из металла. Дик увеличился в размерах, с доброго булгаковского Бегемота, а то раз в пять громадней. Коты умеют менять размер, в реале экстремальных ситуациях: то уменьшаться, то увеличиваться. А Фредди наоборот уменьшился, каким ему надлежало быть в то время. Теперь он доставал макушкой Дику только до холки.

Раньше молодой котик, с завистью смотрел на его, думая как вырасти самым большим, это явно читалась в его хитрющих глазках: « Мур-мур-мур, какой же ты преогромный и пребольшой. Наверное кушал много, надо мне тоже много кушать».

Что Дик и делал, уплетая по три порции за раз.

Килограммовая пачка кошачьего корма улетала за три дня, не считая мясной вырезки.

В зимней темноте ведомый тигр потянулся, разминаясь от вынужденной спячки, по кошачьему выгнул спину, густая шерсть на загривке встала дыбом. Он тоже становился самим собой: истинным зверем, по праву рождения.

Снисходительно поглядывая на Фредди сверху зелеными глазами, с узкими вертикальными зрачками.

Ожидая ментальных приказов, серебристый тигр нетерпеливо мотнул усищами с головой, уворачиваясь от надоедливых снежинок. Порывом вьюги его запорошило белоснежной пылью, превращая в седого зверя из сказок.

Для кого небылицы, а для них было по взаправдашнему.

Когда вымысел сознания может стать настоящей реальностью, а реальность иллюзорным вымыслом. Почему тогда здесь нельзя.

Не так легко вытащить из памяти подсознания образ мальчика. Всюду стоят блоки сигнализаций, что так делать не положено. Вот и приходиться идти напролом, ломая блоки сознания. Дежа вю состояние, проживая мгновения заново, воспоминания вновь пришли к нему.

Его маме, в то время, на работе досталась детская путевка на несколько месяцев, в санаторный интернат, наподобие пионерского «Артека». На дворе стоял 1986 год, начало ноября, как раз годовщина «великой ленинской революции».

То ли шестое, то ли седьмое ноября. Стоял жуткий мороз.

Землю покрыло снегом, речки сковало льдом.

Когда он с мамой приехал в санаторий.

Всё было ничего в придуманном советском раю.

Учеба не напрягала, благо учителя были высокой квалификации. Досуг вполне разнообразный, несмотря на отсутствие кабельного ТВ, интернета. Первые дискотеки под музыку «аббы», «оттаман». Различные друзья со всех районов страны, его любовь школьная.

«Ты представь, будто я Ассоль; ну а ты капитан Грей…» – тоненьким голоском выводило взрослое детство.

Только было одно но – Чагин. Разум мальчика в теле мужчины. Очень взрослого и очень здорового.

С два метра ростом, с пробивающейся щетиной на лице.

Акселерат, непонятно для всего персонала и учеников, как попавший сюда, в оздоровительное заведение.

Он не признавал никаких педагогических авторитетов, кроме кулаков и грубой силы. Думающим как унизить, подчинить себе одноклассников, как раздеть глупых девочек до трусиков в туалете. Его совершенно все боялись: учителя, воспитатели.

Даже ночные сторожа, охранявшие интернат.

Только возраст детям был совсем ничего, шестой класс.