Когда будет дом…

– Допустим, что у меня нет сейчас жениха и любовника. Но я не собираюсь ложиться в постель с первым же парнем, хотя…

Тут она переменила позу, меняя бедро, при этом вильнула офигенной задницей, туго обтянутой в джинсовые брючки.

– Я бы не отказалась переспать с тем мужчинкой. У которого усики, Слава, ведь его так зовут? Так вот, я бы с ним потрахалась во все дырки, если бы он меня позвал одним пальчиком. А с тобой – нет!! Ни за что!

– Ну и дура! – С этими словами ушёл из жилища Гули, ни с кем не попрощавшись, громко хлопнув дверью. Потом завалился к себе в «берлогу», лег спать, благо стояла уже глубокая ночь.

Больше ту девушку не видел, наверно она на следующий день уехала.

Никому не рассказывал, даже Славке, и Гуля не спрашивала меня, что, да как.

Вот примерно такие люди, будут играть ключевую роль в моём повествовании.

Даже были, так сказать, мертвые души. Хотя как мертвые, за зарплатой они вовремя появлялись.

Был такой кадр, не буду говорить кто именно; муж одной большой начальницы из мерии, она официально устроила его в детдом на липовую должность «трудовика», педагога по трудовому воспитанию детей мальчиков, который обязан учить их, как держать молоток в руке, прибить тот же гвоздь.

Естественно, пацаны не получали житейских навыков, выходили в большую жизнь совершенно не приспособленными для неё. Поэтому они неосознанно тянулись к нам; к слесарям, ко мне, к Славке, к шоферам, в общем, к простым мужикам.

Когда наступал день зарплаты, тот человек в дорогом костюме с галстуком, пахнущий французским парфюмом, являлся в детдом, здоровался за руку с мужиками, заходил в свой кабинет, выпивал там стаканчик коньяка, после смотрел на всех честными глазами и бесстыдно получал незаработанные деньги у кассирши. Лично я, с ним не здоровался, никогда. А вы думаете, что один объедал детей. Честно признаться кормешка была, когда как: то густо, то пусто. Бывали скудные дни, когда кормили одной кашей без масла, макаронами без ничего, с пустым чаем без сахара, разбавленным киселём в полдник. В основном, снабжение продуктами и не только ими, шло от нескольких богатеньких спонсоров, в счёт благотворительности и разных налогов.

А вот главным благотворителем для детдома, как узнал чуть позже, являлся Тони, который был выпускником из этого интерната.

День, когда сюда приезжал Тони, становился для всего детдома великим праздником. Все знали, что сегодня будет; детишкам, – конфеты, шоколад, игрушки, фрукты, бананы или даже мороженое; взрослым, – нормальная еда с маслом, мясом или колбасой. Вкусный запах разносился из столовой по всему детдому. Что говорить, в такой день даже директор Игорь Валентинович, ходил с радостным лицом.

Тони для детдома представлялся сказочным феем, или дедом морозом. Поставлявшим буквально из российской пустоты: новые цветные телевизоры, магнитофоны, кровати, постельное белье, одежду для воспитанников, мебель, линолеум, сантехнику, новые книги, учебники, – абсолютно всё, вплоть до карандашей и авторучек с тетрадями.

Так вот, Тони когда-то здесь вырос без родителей, выучился.

Потом отслужил, отсидел. В лихие времена перестройки, сколотил банду, занялся рэкетом на авторынке. На этом сделал первый капитал, понемногу приподнялся.

– И стал очень приличным человеком, – так говорили про него детям, тёти воспитательницы. Висел его портрет на доске почета среди фотографий достойных выпускников древнего интерната, ведь он ещё функционировал с довоенных врёмён.

А то, что Тони бандит или мафиози, занимался тёмными делишками, россказни, к делу не подошьёшь. Нет, мы взрослые, почти не обращали внимания, так, обменивались между собой новыми слухами, что из бандитского криминала произошло в городе под руководством Тони.

Тони и мы, сотрудники интерната, существовали в параллельных реальностях: он вращался в высоких кругах власти, решал глобальные проблемы, кому жить, кому платить, обитал в особняке, обедал в ресторанах, ездил на дорогих иномарках; а мы жили буднично и серо, приземлено работая среди детей.

Эти реальности иногда пересекались, но только когда Тони появлялся с визитом в детдом. Они обставлялись с большой помпой, выглядели примерно так.

В первый раз увидел его и сам приезд с подарками, незадолго перед праздниками в ноябре. В тот момент находился в комнате вахтёров, окно в ней выходило на улицу со стороны фасада, и на крыльцо. Где-то ближе к обеду, к входу в детдом, подкатила шикарная иномарка, из неё вышли двое мужчин, потом ещё третий.

Я смотрел на них через окно: мужчина средних лет, на нём идеально сидело кашемировое черное пальто, с длинным белым шарфом.

Высокий, чернявый, немного смуглое лицо походило на итальянский типаж.

Он прижимал к уху предмет, похожий на маленькую рацию, с тонкой антеннкой, что-то быстро говорил.

Сразу понятно по его внешности и манерам, что человек не мелкого пошиба.

Другой в кожаной куртке с широкими плечами, мордоворот телохранитель.

Когда они начали заходить, то он сначала распахнул перед шефом калитку, затем, когда взошли на крыльцо, то раскрыл входные двери, осторожно придерживая их от закрытия под действием дверной пружины.

Не хватало только ковровой красной дорожки.

Хотя какие тут дорожки? Деревянным дверям входной группы в детдом, исполнилось, по крайней мере, не меньше полвека, а то и больше.

Скрипучие, рассохшиеся от старости и погоды, в трещинах, ободранные деревянные полотна, их не спасала даже недавно набитая фигурная вагонка.

Эти бедные двери, что они только не видели на своём веку от пьяных хулиганов, сколько раз им ломали косяки, вышибали замки и щеколды, калечили дверной проём тяжёлыми ударами.

Матовые стёкла на внутренних дверях, давно были заменены на фанеру.

А ковровая дорожка всё-таки имелась, внутри постелена в холле поверх покрашенного бетонного пола, перед приёмной, правда старая и неопределенного цвета: то ли коричневого, то ли бордового. Третий тип, не меньших размеров, из багажника авто извлёк несколько больших картонных коробок, потом занёс их внутрь следом за ними. Троица сторонних мужчин направилась в директорский кабинет, он расположен в холле на первом этаже. Тут они прошли мимо комнаты вахтёров с открытой дверью. А в ней находились кроме меня, две уборщицы, сама вахтёр, тётя Зоя предпенсионного возраста. Так-то вахтёров три женщины, но у тети Зои была сегодня смена. Поинтересовался у неё:

– Что за люди такие?

– Как кто?! Наш благодетель, энтот, как его, сам Тони пожаловал. Что? Не слыхивал про такого?

– Да неужели?! – удивился, и вышел за дверной угол бытовки, пристально вглядываясь в спины удаляющихся посетителей, они уже входили в приемную директора, Игоря Валентиновича.

Про Тони был в курсе, что есть такой в нашем городе подпольный король, но лично не видел, дел не имел, не встречался с Антоном Сергеевичем Зайцевым.

Ведь Тони, производное от Антона, к тому же, как все замечали, он похож на одного молодого актёра, из фильма «приключения итальянцев».

Через некоторое время, из приёмной вышел директор, одетый в пальто, с ним трое посетителей, уже без коробок. Женщины тоже вышли из бытовки в холл, стояли рядом со мной, о чем-то сплетничали. Директор с ходу обратился к нам:

– Вы пойдете с нами, поможете, – это он мне.

– А вы тетя Зоя, найдите мужчин, пусть тоже подходят к складам.

Хороший человек, и руководитель, со всеми обращается на «вы».

Хотя Игорю Валентиновичу лет за тридцать пять всего.

Я зашел обратно в бытовку, накинул рабочую куртку, затем направился к выходу.

А тетя Зоя шустро побежала искать мужиков.

На крыльце увидел, что директор и спонсор, разговаривают, посматривая на старые двери. До меня донесся обрывок:

– Надо менять Валентиныч, никуда не годится.

– У нас денег нет по смёте.

– Возьму расходы на себя. Через неделю пришлю бригаду…

Они, удаляясь, вдвоем шли по дорожке, вдоль корпуса, направляясь к складам, водитель и два охранника сели в машину.