Повесть о черном, белом и красных

– Ты знаешь, что такое планета? – спросил маг.

– Конечно.

– А звезда?

– Вон они, на небе.

Там действительно уже была видна парочка самых ярких.

– Солнце – это тоже звезда.

Я пожал плечами. Когда-то я про это уже слышал, но к чему мне оно? Альф продолжил:

– Я думаю, что мы на самом деле не в другой вселенной, а на другой планете. Планет очень много, они есть у многих звезд и вроде бы существуют особые пути, по которым можно попасть с одной на другую. Мы как-то сумели такой путь открыть, но он наверняка сразу снова закрылся. По крайней мере, я не сумел его обнаружить.

– То есть обратного пути попросту нет?

– Не знаю. Нужно искать.

– Значит, будем искать.

Он ушел, а я так и продолжал сидеть, прислушиваясь и глядя в вечернее небо, на котором появлялось все больше звезд.

Глава восьмая

Я разбудил всех перед рассветом. На отпихивавшегося от меня во сне ногами Петруху вылил котелок воды, зачерпнутой в роднике. Водичка была холодная, подействовало сразу, а его вопль сработал лучше, чем любые мои толчки. Теперь всегда так людей будить буду!

Дальнейшая дорога обошлась без происшествий. Ближе к полудню мы выехали к какому-то поселку, со всех сторон окруженному непонятного назначения канавами. Подъехав ближе, я с удивлением обнаружил в этих канавах нескольких человек. Вооруженных, что характерно. Значит это было какое-то укрытие, но к чему бы такое строить? Им тут что, нравится в землю закапываться?

Впрочем, ответ нашелся быстро. В отдельной глубокой яме стояла большая машина, примерно в человеческий рост, на колесах (значит ее можно перемещать с места на место!) и с очень толстым стволом. Прикинув, какими "патронами" такая дура должна стрелять, я всерьез удивился, а потом подумал, что в вылетающем снаряде наверняка должна быть какая-то начинка, чтобы можно было поразить большую группу врагов, или крепостную стену. Осадное орудие, всё понятно. Вот зачем им были эти, как их назвал Иваныч, "окопы" – прятаться при обстреле, чтобы не зацепило. У врага ведь тоже такие машинки наверняка есть.

Кажется, они тут могли убивать, даже не видя противника. Я сделал в уме отметку побыстрее узнать про всё это побольше. Кстати! Потом выяснилось, что оно так и называется: "орудие".

Мы проехали поселок насквозь. Люди на улицах оборачивались и глазели на меня, но пальцами никто не тыкал и не орал в ужасе. Уже хорошо! А потом произошло то, чего я вовсе не ожидал: меня сумели всерьез напугать и хорошо еще, что я сумел не выдать свой испуг. Позор был бы на всю жизнь. Некоторые боятся боевых элефантов. Да, можно растеряться, когда к тебе движется живая глыба высотой в три твоих роста. Но по сравнению с этой штукой любой элефант показался бы не страшнее котенка.

Вначале мне показалось, что передо мной несколько странного вида домов, зачем-то поставленных на колеса. Потом я понял, что дома эти сделаны из стали, или обшиты ею. Броня? Да как же земля выдерживает такую тяжесть? А она и не выдерживала! Колеса стояли на двух длинных металлических полосах, положенных на деревянные бруски, то есть для всего этого специально проложили сюда такую дорогу. Но всё самое интересное было впереди. Один из домиков, снабженный трубой, из которой шел черный дым, вдруг издал громкий вой и выпустил облако белого пара.

Вот тут-то у меня по спине струйка холодного пота и потекла… Примерно так должен был выглядеть, по моим представлениям, дракон, а драконы, известное дело, не слишком смотрят, кто перед ними. Для них, если верить легендам, есть всего два вида живых существ: те, кого можно сожрать и те, кого надо спалить и очень часто они эти два вида путают. Поговорка есть: “У дракона плохое зрение, но ему это не мешает”. Ими и Первый Владыка, который их создал, не слишком-то умел управлять.

Я обернулся, чтобы посмотреть на Альфа, оценил размер его выпученных глаз и мне неожиданно стало смешно. Страх сразу прошел. Если этот железный монстр может двигаться только по специально проложенному для него пути, то какой же он после этого дракон? Достаточно не вставать перед ним. Погнаться за тобой он не сможет. Потом я заметил за домиками на колесах платформу с установленным на ней орудием и мне все стало понятно.

Всего лишь еще одна машина, только большая очень. Я подумал, что понемногу привыкаю к этому миру.

– А вот это, Егор, называется: "бронепоезд", – сказал ехавший рядом Иваныч. – Видел такие?

Вы не поверите, но каждое слово в его фразе было мне понятно. Не зря он всю дорогу сюда разговаривал со мной, не особенно интересуясь, много ли я из его болтовни понимаю. Я, соответственно, не зря слушал.

В свое время с всеобщим языком дома было так же. Сначала ничего не понимаешь, потом слова начинаешь различать, а потом и сам говорить можешь. Вопрос практики. С эльфийским труднее. Там практики мало, по понятным причинам.

– Не видел, – ответил я, старательно выговаривая слова. – Дым. Что это?

– А это паровоз. Ты спрашивай, не стесняйся. Понятно, что ты дикий, но как сказал товарищ Маркс, труд даже из обезьяны человека делает.

"Строевая подготовка – вот что человеком делает. Только ты с нею пока не знаком," – подумал я про себя. – "Она даже из гнома сделает человека."

Это было забавно и я усмехнулся. Человека из гнома – ну, это долго маршировать придется.

Проехав немного вдоль рельсов (Иваныч теперь показывал на каждую вещь и повторял для меня ее название), мы снова свернули к большому каменному зданию, рядом с которым стоял часовой с винтовкой. Зачем стоял? А эльф его знает! На нас он никакого внимания не обратил, занятый разговором с молодой девушкой в белой одежде. Зато девушка нас заметила и, помахав Иванычу рукой, уставилась на меня с открытым ртом. Часовой соизволил обернуться и тоже остолбенел. Когда он пришел в себя, они снова о чем-то зашушукались, время от времени оглядываясь в мою сторону.

– Вот он, значит, штаб бригады, – сказал Иваныч. – Сейчас доложусь и… А вот и комбриг!

В вышедшем из штаба человеке военного, в отличии от Иваныча, было видно сразу. Даже по тому, как на нем сидела форма, можно было определить, что в армии он не меньше половины жизни. Но вот как издали понять, что он чем-то командует, оставалось для меня загадкой.

Увидев нас, комбриг остановился и направился к нам, раскинув руки в стороны. У них тут такой обычай, что-ли, постоянно обниматься?

– А я вас уже похоронил! Сделали дело? – спросил он, закончив с нежностями.

– А то! Конечно сделали, – ответил Иваныч. – Правда, на обратном пути с беляками пришлось схлестнуться. Но ничего, обошлось. Здесь-то как у вас?

– Как обычно. Казаки иногда наскакивают, но ничего серьезного. Кто это с тобой?

– А это, ты не поверишь, артисты цирковые. Иностранцы. По-нашему не говорят почти. Этого, черного, Егором зовут. Его беляки шашками искололи и помирать бросили, но он, понимаешь, взял и оклемался. А тот – Белов, мы его из плена спасли. Он вроде как врач. Саньке руку поправил – сразу болеть перестала.

Иваныч, видимо, уже настолько привык к своей версии нашего с Альфом происхождения, что она стала казаться ему единственно верной и правильной. Командир бригады тоже в ней сомневаться не стал.

– Вот уж действительно: Черный и Белов… Врач в лазарете всегда пригодится, а этого, здорового, куда хочешь?

– В пулеметный взвод.

– Дело! Пусть-ка "льюис" потаскает. Днем заходи ко мне, побазарим за рюмочкой чая. Есть, что обсудить.

– Что это – "льюис"? – спросил я, когда комбриг повернулся и направился к коновязи.

Мои спутники, которым видимо всё на свете казалось смешным, снова заржали.

– Увидишь! – пообещал Иваныч, который тоже улыбался. – Тебе понравится.

Глава девятая

Он не ошибся. Мне действительно понравилось, как понравилось бы любому нормальному орку. "Льюис" оказался механизмом для скоростной стрельбы, "пулеметом". Это уже был не карабин, а нечто гораздо более серьезное. В его магазине помещалось почти полсотни патронов и выпустить их можно было очень быстро. Я даже пострелял из него немного, а учителем моим был тот самый любитель орехов по имени Санька, которому Альф заговорил руку.

– Слышь, а че Василий Иваныч говорил, что ты по-нашему не понимаешь? – спросил он меня ближе к концу дня. – Всё ты понимаешь.

– Плохо, – ответил я. – Не всё. Слов мало знаю.

– Фигня! У нас в отряде китаец был – вот он на самом деле ни черта не понимал. А ты – как с пулеметом родился.

Я был польщен. Хотя если ты умеешь воевать, то ты умеешь воевать чем угодно, а меня этому делу с детства учили. Я ведь не зря так быстро научился говорить с местными. Такое тоже уметь надо и не каждый сможет подхватывать всё на лету.