Суметь отвернуться

Суметь отвернуться
Игорь Александрович Рубинский

Говорят: «Человек – кузнец своего Счастья!», «Человек – хозяин своей Судьбы!» Но, кто ответит на вопрос: В какой мере, степени? Каков наш вклад? Может быть, мы не так уж самостоятельны, как нам то кажется. Может быть, всё же, что-то записано в анналах Судьбы, где-то нас ведут, от чего-то оберегают, а где-то нам помогают и лишь что-то мы в состоянии изменить, сделать сами.

И. А. Рубинский

Суметь отвернуться

О, эти глаза! О, этот взгляд! С ним никогда не сравнится взгляд женщины, которую любишь ты и, которая отвечает тебе взаимностью. В глазах любимой женщины отражаешься ты, весь мир, они светятся счастьем, дают силы. От них тяжело отвести свой взгляд, но сделать это все-таки можно. Эти же ярко зеленые, лучистые, обалденно красивые глаза, за которыми мертвый, призрачный неоновый свет и пустота… От них невозможно оторваться хотя бы на миг, отвернуться. Они всегда перед тобой, куда бы ты ни посмотрел. Они как магнит, притягивающие кусочек железа – тянут, зовут… Глядя в них ты теряешь волю и силы и, чем дольше смотришь в них – тем больше. Они не светятся любовью, в них ничего не отражается. Да, они именно – не дают, а отнимают силы. В них неземное очарование и пустота, которая высасывая, всасывает тебя…

Он хорошо знал, Чьи это глаза. За свою жизнь он несколько раз видел их при разных обстоятельствах.

Первый раз он столкнулся с этим взглядом, когда служил в армии. Он пас коров. На должность пастуха его определил шеф после «капитального залёта». «Залет» был действительно знатный, а его последствия не вселяли радужных надежд, не давали никаких перспектив, вообще – не сулили ничего хорошего. И чтобы «боец» не маячил на горизонте, не «мозолил» глаза высокому начальству, чтобы спасти и вместе с тем, не оставить безнаказанным его проступок – шеф отправил его пасти коров в самый отдаленный участок артполигона, куда добраться можно было только пешком, на лошади или только на гусеничном тракторе.

Хорошо понимая, что в одиночку ему не справиться. Где ж одному человеку управиться со стадом в 150 голов, да и, чтобы скучно не было, туда же был «сослан» Ара, его друг, своенравный, горячий, докучающий и потому, основательно поднадоевший начальству. Им на помощь были определены два Шефских любимца – кобылка Малышка и жеребчик Компан.

Такое понижение в должности – от личного водителя заместителя командира дивизии до рядового «хозбанды» не ударило по его самолюбию. Наоборот, после того, как шеф втихаря несколько раз съездил своим пудовым кулаком ему по морде и, смачно матюкнувшись ушел, на сердце как-то сразу полегчало: Он все понял и простил. В тот миг в его Душе поселилась надежда: Авось пронесет! Хуже было бы, если этого бы не произошло. Это означало бы, что шеф в бешенстве. Тогда, точно, как говорят в автобате, оставалось бы только одно – «слить воду».

Тот день, когда он впервые увидел эти глаза, впервые встретился с этим взглядом он хорошо помнил даже по прошествии многих лет. Помнил во всех мельчайших подробностях.

После недели проливных дождей вдруг выглянуло и начало припекать Солнышко. Все начало парить, стало теплым, влажным, слизким, липким – даже воздух. Неимоверная жара вместе с всепроникающей сыростью доводила до исступления и людей, и животных. Стадо моталось по крутым склонам оврагов, как очумевшее и постоянно норовило скрыться в непролазной лесной чащобе. А там потом его ищи-свищи.

Но вот наступил вечер. Стадо загнано. Все измучены – и Ара, и коровешки, и кобылка с жеребчиком, и он сам. Безумно хочется пить, а кипяченой воды в чайнике, как назло, ни капли. Утром они с Арой все разлили по фляжкам, которые к вечеру опустели. И тогда он сделал большую глупость – напился сырой воды из колодца, что находился в нескольких метрах от вагончика, где они жили.

Последствия не замедлили сказаться. После вечернего обхода «вотчины» – ему вдруг стало не по себе. Всю ночь он «ходил на бреющем полёте» и минировал ближайшие кусты, а утром – кое-как поднялся с настила, заменяющего кровать. Ближе к полудню он окончательно расклеился, к вечеру – слег окончательно. Поэтому Аре пришлось управляться по хозяйству одному.