Крылья.

–Был да весь вышел.

Я на ощупь прибавил света и, приоткрыв веки, попытался посмотреть. На коричневом одеяле лежал Тим. Бледный худой. С закрытыми глазами. С вывернутой не по-человечьи, в обратную сторону ногой. С разодранным окровавленным рукавом, к которому уже подбирались черви.

Кровь они тоже любили.

–Вера ты?

Мои глаза, не смотря на пыль стали совсем круглыми. Вот кого я здесь не ожидал увидеть так это Веру.

Маленькая худенькая, с испуганными глазами. В мешковатой совсем тоненькой нательной рубашке. Ей и рюкзак то не утащить. Она сидела рядом Тимом и отгоняла червей тонкой арматурной проволокой.

– Самсончик, это ты?

Вера подняла свои испуганные глаза вверх.

–А кто же?

Ругнулся и опустился рядом.

–Я же говорил ему! – Продолжал я ругаться.

–Я же говорил. Ландгрувер не обиделся. Ему тогу вернули и все. Храмовники только выговор сделали. Они не отдадут нас Химикам. Он обещал. Его неделю не было, Тим и испугался.

Пальцы коснулись посеревших губ Тимоши. Они были сухими холодными и жесткими, словно бетонные стены.

– Тим! – Толкнул я его в плечо.

–Тимофей! – Тело оставалось неподвижным. На уголке полуоткрытых губ застыла грубой коростой высохшая капелька крови.

–Тимофей!!! – Разозлившись, толкнул я его сильно в грудь.

–Он умер, Самсончик. – Произнесла Вера тихонько. Подтянула колени к лицу. Обняла их руками и стала покачиваться тихонько подвывая.

–Баю баюшки баю.… Не ложися на краю.… Придет серенький волчок.… И укусит за бочок… Баю-баю баюшки.… Спите мои заюшки…

–Вера… – Оторопел я.

– Ты чего? – Вера продолжала покачиваться, не обращая на меня никакого внимания.

–Спите, мои заюшки… Баю-баю-баюшки…

По выпачканной щеке потянулась к подбородку бороздка чистой кожи. Она плакала. Светляки в моем фонаре завозились. Свет, встревоженный слезами Веры, часто заморгал.

–Он решил на платформе до Крыши подняться. – Без всякого перехода произнесла Вера. – Он говорил, что эта шахта работает и что нужно только найти Ключ, чтобы подъемники включить.

Я обессиленный присел рядом. Пошарил в рюкзаке. Достал фляжку. Нацедил целый колпачок, протянул девушке.

–Пей! – Вера благодарно кивнула. Выпила воду и протянула мне колпачок обратно. Я навинтил его на флягу. Сам бы напился, но воды впритык.

– Когда я еще здесь воду найду. Не бетон же есть как черви?

– Нашли? – Глухо спросил я Веру.

– В то, что Тим погиб я до сих пор не верил. Ландгрувер же говорил, что он его не чувствует. Но я ему не верил. Все верили. А я не верил. И Бегуны верили, и Землерои и Заходер сказал, что если Храмовник сказал, что Тим умер так, так оно и есть. Все верят Храмовникам, только Изгои всегда сами по себе.

– Почему так?

– Нашли… – Грустно кивнула Вера всклокоченной головой.

Ее черные жесткие волосы в известковой пыли казались в бледном свете фонарика совсем седыми. А сама она казалась старой. Хотя нет. Она казалась ребенком, который вдруг стал старым. Правильное красивое умное лицо и седые волосы как у Заходера. Я передернул плечами.

– Он сказал, что если он поднимется так и я смогу подняться. А Ключ вон там. Он и сейчас включен. Только канаты очень старые. Проржавели все…

Вера замолчала. Покачивалась, как и прежде из стороны в сторону.

– Баю-баю-баюшки… – Начала она снова напевать старую колыбельную песенку.

–Так что с канатами? – Решил я ее прервать.

– Жалко Тима. Очень жалко. Очень. Он как друг. Он как брат. Я с ним вместе вырос. А Веру вот видел несколько раз. Не знал, что она с Тимом.

–Он уровней на десять поднялся, а потом стал платформу крепить. А Ключ на платформе не сработал. Надо было сразу проверить. Он не хотел без меня на Крышу подниматься. Он крикнул, что знает как ее остановить и вот эту железку в распор вставил. – Вера ткнула пальчиком с обломанным ногтем в искореженный стальной двутавр, валявшийся рядом.

– И платформа не выдержала? Да? – Вера кивнула. Прятала лицо в коленках и снова запела свою колыбельную.

–Эх, Тим-Тимофей. Старый друг. Умный и добрый. Что же это ты так?

Я придвинулся к лежащему Тиму ближе, трудно подняв его голову, положил себе на колени.

– Ты же сам мне всегда говорил: найдешь платформу, вначале закрепись, а только потом включай. Даже, если платформа не выдержит или канаты оборвутся, страховка тебя всегда спасет.

– Он страховался? – Протолкнул я через сухое горло бесполезный вопрос.

– Не знаю… – Отозвалась Вера, так и не подняв лица из-за коленок.

– Не знаю, Веревку с собой брал. Все смеялся еще. Все шутил. Говорил, что у Изгоев Крылья должны вырасти, если они падать начнут. Может быть, думал, что если упадет, так они вырастут. – Вера выбралась из-за своих коленок. Положила на них подбородок. Губы ее скривились. Она снова была готова заплакать.

– Сказки – это все… – Дрогнувшим голосом оборвал я Веру.

– Враки.… Зачем Крылья, если летать не куда? Зачем нам летать? У нас же ноги есть. А если далеко так Бегуны довезут или письмо можно написать. Только грибов раздобыть и все. За грибы они, куда хочешь, тебя довезут.

– Да-а-а, Самсончик… – Вдруг возмутилась Вера.

– А на Крышу они тебя за грибы повезут?

– А вот и повезут! – Возмутился я, хотя знал наверняка, что никакой из Бегунов, ни за какие грибы и протеины не захочет нести какого-то Изгоя на Крышу.

Тем более на Крышу.