С улыбкой хищника

– Не знаю, но … судите сами …

– Вы просто утомились, вот вам и …

В этот момент кривые выпрямились, и на экране вновь появилась сплошная прямая линия.

Один из врачей проверил пульс, дыхание, потом, склонив голову, поднялся.

– Это все. Он умер.

Четверо в белых халатах вышли. Громов с прискорбием глядел на своего бывшего начальника и друга.

– Мне очень жаль, – сказал с сочувствием доктор Черемных, закрывая лицо покойника простыней.

– Как вы думаете, что означают буквы «Д», «Н»? – спросил Громов.

– Вы о чем?

– Об этих предсмертных сердечных всплесках, – пояснил Громов.

– Понятия не имею, – он посмотрел в лицо Громова. – Вам надо отдохнуть, вы утомились.

– Нет, нет, со мной все в порядке.

Вечером майора Громова вызвал к себе на прием министр внутренних дел. В просторном кабинете было прохладно от работы кондиционера.

– Что за лето, сплошная жара, – недовольно произнес министр. – Вам не кажется, что здесь жарко?

– Я бы сказал, сыровато, – ответил Громов.

Толстое тело министра удивительным образом помещалось в кресле, казалось, что оно мало для такого человека с большими формами.

– Меня только кондиционер и спасает. – Он поглядел на Громова и продолжил. – Я знаю, что ваш начальник скончался. Слабое сердце, кто бы мог подумать, а ведь ему еще и пятидесяти шести не было, – он тяжело вздохнул. – Вы являетесь его заместителем.

– Так точно.

– Его место освободилось. Нового начальника я вам не дам, так как нет у меня для такой службы подходящей кандидатуры. Все-таки президента вы охраняете. В общем, решено, вас Громов, назначить на эту должность.

– Как так? – удивился Громов.

– А вот так, теперь вы являетесь директором службы безопасности при президенте страны. И вам поручено управлять этой службой. Вы проверенный работник, опытный, квалифицированный и компетентный. Бумаги о вашем назначении мною подписаны час тому назад. Так что отправляйтесь в свой кабинет и принимайтесь за работу. В вашу компетенцию входят все вопросы безопасности жизни и здоровья президента России. В ваше подчинение даются тридцать шесть человек.

– Но …

– Никаких «но», – возразил министр. – Вы повышены в звании до подполковника. И помните, эта должность очень высока и ответственна. Своим решением вы можете арестовать даже генерала. В ваше подчинение также передается специальный отдел под названием «Черный квадрат».

– У вас есть вопросы? – министр серьезно посмотрел на Громова. – По глазам вижу, что есть. Мне известно, что отдел, именуемый «Черный квадрат» засекречен. Я и сам толком ничего об этой службе не знаю. О ней знал директор Борис Иванович, но он скончался. Я знаю, что этот отдел прикреплен к вашему ведомству. В его компетенцию также входит безопасность президента. Но детали мне неизвестны. Сколько там агентов, чем занимаются, какова их специализация, все это засекречено. Поэтому вы получаете вот этот конверт, – министр передал небольшой конверт Громову.

– Что там? – спросил Громов.

– Я этого не знаю. Все, что я знаю, так это то, что в случае нового назначения на ваш пост я должен передать вам этот черный конверт. – Министр бросил взгляд на недоумевающего Громова. – Я пользуюсь инструкцией в таком случае. Только директор службы безопасности президента получает этот черный конверт, при своем назначении на должность, и только он знает, что внутри конверта.

– А вы его, откуда взяли?

– От президента лично.

– Ясно, можно идти?

– Идите, – строгим тоном сказал министр.

Громов ехал в служебном автомобиле, он сидел на заднем сидении. Автомобиль направлялся в Кремль. Громов вынул из портфеля небольшой черный конверт, бросил взгляд на водителя, затем осторожно надорвал конверт и вынул визитную карточку. Это все, что было внутри конверта. Он повертел карточкой – обычная плотная бумага с адресом на лицевой стороне. И все, ни фамилии, ни названия компании, ни телефона, только адрес.

«Это где-то на окраине Москвы, – подумал Громов. – Что там? Что за тайна, которая доверялась только начальнику службы безопасности и никому более. Покойный Борис Иванович знал эту тайну». И теперь очередь ее узнать наступила Громова.

Весь день, проведенный на службе в Кремле, Громов, как начальник, входил в должность, беседовал с подчиненными, изучал поездки президента. Его не покидала мысль – загадка странного поведения сигналов сердца покойного Бориса Ивановича. То, что было врачами оставлено без внимания, незамечено, ему, как опытному военному, не давало покоя. Буквы «Д» и «Н», которые так отчетливо видел Громов, знающий азбуку Морзе, пробуждали в его сознании живой интерес к странной смерти своего бывшего начальника. Он перебирал все имена и фамилии, начинающиеся на буквы «Д» и «Н». Никто не подходил. Перед его глазами пробегали десятки шифрованных донесений, названий объектов, но ничего не подходило. Он пытался связать различные слова, начинающиеся на эти две буквы и связанные с Борисом Ивановичем, словом он делал все, что могло пролить свет на эти таинственные буквы, которые он увидел в госпитале. Громов проверял сочетания букв так, если бы «Д» была первой в слове, а «Н» была в конце. Не мог его друг просто так уйти из жизни, ничего не оставив, ни намека на убийцу. Громов не верил, что Борис Иванович, полный сил, мог вот так просто заболеть неизвестной науке болезнью и умереть. Он был уверен, что причиной его скоропостижной смерти, было не сердце.

Уже под конец рабочего дня Громова посетила идея соединить эти две буквы. Что если эти буквы, есть начало одного слова. Какие слова начинаются на «ДН»? И тут ему пришло в голову слово «дневник». Что, если речь идет о дневнике Бориса Ивановича? Но писал ли он дневник? Он не мог вспомнить. Нужно было об этом расспросить жену Бориса Ивановича. Она наверняка знает. Это предположение он и решил проверить.

На следующий день были назначены похороны Бориса Ивановича. День был пасмурным, серым, но свежим и теплым. Громов стоял среди близких и знакомых покойного. Людмила Федоровна, одетая в черное, как и полагается вдове, стояла у гроба, склонив голову, так, что был заметен лишь ее нос, подбородок она прикрывала носовым платком, мокрым от слез. Распухшие, бессонные глаза были и у Лизы, которая старалась поддерживать Людмилу Федоровну за руку. Солдаты выстроились в шеренгу. Прозвучало несколько холостых залпов из автоматов. Вдова вздрогнула, опустила руки, присела, обняла закрытый гроб, прильнув к нему. Лиза утешала хозяйку как могла. После похорон Громов отправился в дом Бориса Ивановича. Уличив время, когда можно было застать вдову одну, он расспросил ее о вещах покойного. Вдова рассказала ему, что не прикоснется ни к одному предмету из коллекции покойного мужа, и оставит его комнату с коллекцией диковинных предметов без внимания.

– Я запру его, и не стану даже входить в эту комнату, – сказала Людмила Федоровна.

– Меня интересует один вопрос, – начал Громов. – Не вел ли Борис Иванович дневник? В нем, возможно, имеется информация, касаемо его последнего дела на службе.

Громов решил утаить об истинной причине его заинтересованности дневником. Иначе пришлось бы рассказывать о том, как он вышел на поиски дневника.

– Да, он вел дневник, – совершенно спокойно заявила она. – Он заперт в той самой комнате, где находится коллекция. Если вы хотите я дам вам ключ. Я не хочу заходить туда. Получив ключ, Громов поднялся на второй этаж, отпер дверь ключом и вошел в комнату, где находилась коллекция предметов искусства из разных стран. Громов сразу же обратил свое внимание на небольшой столик у стены, на котором находились три статуэтки, очевидно принадлежащие индийским мастерам. Женщина с восьмью руками, два Будды в медитативных позах и небольшой выдвижной ящик. К счастью, ящик был не заперт. Громов вынул ящик и увидел внутри небольшую тетрадь. На первой же странице он прочел: «Мои записи о тех местах, где я побывал». Громов пролистал толстую тетрадь и открыл последнюю запись: «22 апреля, Саудовская Аравия …»

Глава 2. Потеря контроля

Майор Береза, заступивший на дежурство по охране Кремля, сидел в дежурной части, когда к нему прибежал, запыхавшись, молодой солдат, и сообщил, что на территории Кремля творится что-то неладное. Майор поднял всю охрану на ноги. Время было позднее, полпервого ночи. Серый туман заполонил многочисленные аллеи и здания, находящиеся на территории Кремля. Они утонули в сером мраке, и лишь главная аллея была освещена лампами, не уступавшая мраку.

Майор с шестью солдатами спешно шли по главной аллее.

– Я покажу, это там, майор, – тревожным голосом сказал солдат.

– Ты что, первый раз в карауле? – спросил майор, глядя на перепуганного юношу. – И как можно таких к охране допускать? Это находится в западном секторе?

– Ну … да, наверное, – невнятно пробубнил солдат.

– Вы, почему пост покинули, рядовой? – строго спросил майор Береза.

– Я не покидал, говорю вам, просто я должен был поменяться с напарником.

– Смена караула.

– Да, так точно, смена караула, – уже смелее сказал солдат. – Я сменился …

– В котором часу? – спросил майор.