Но Мак-Кинли не похож на Ай-Петри.
Едем обратно.
Великую гору Мак-Кинли мы так и не нашли, отчего она в наших душах еще больше выросла и потяжелела.
И стала еще прекраснее.
Потому что мы можем ценить и любить только то, что не имеем.
Восторгаться и благоговеть только перед тем, что никогда не видели или навсегда потеряли.
Прощай, Денали.
До свидания, Мак-Кинли.
Провались в тартарары, о возлюбленная гора.
Увидимся в конце времен.
Соединимся – вместе со всей вселенной – в точке схода-коллапса.
Адье!
Сделали привал.
Посмотрели в лавке-вигваме сувениры – под индейцев.
И тронулись в путь.
На север, в Фэрбенкс, где мама сварила для нас гречневую кашу.
Сова
И сова кричала, и самовар гудел.
Вы захотели меня в «друзья» для коллекции, а я то думал, что Вы прочитали мои книги и решили подружиться с автором. Как бы это было прекрасно!
Прочитали бы хотя бы одну мою книгу.
Или хотя бы один рассказ в одной из книг.
Или абзац.
Предложение.
Одно хотя бы слово!
Или запятую!
Точку!
Хотя бы пробел увидели и восхитились!
Ох уж, эти пробелы… Сколько в них тайных смыслов!
Погода в Берлине сегодня – первый раз за этот проклятый год – хорошая. Тепло, светло.
Долгих лет обещать не могу.
Жизнь у нас дурацкая.
Двадцать два несчастья.
Литература – разговор автора с читателем?
Ну да. Разговор.
Ни в коем случае – не с самим собой.
Зачем забираться с ногами в собственное горло? Можно задохнуться.
Но скорее – охота.
Надо уловить читателя, чтобы пропасть в нем без следа. И если уж побеждать или проигрывать, ломать дрова и показывать кузькину мать, пускаться в разглагольствования или бессовестно блудить, то только в нем, в ней, не в себе.
Без читателя текст – пустышка, а автор – мертвяк.
Буковки оживают только в его живинках.
Фронтальная атака? Вздор. Отскочит, как от стенки горох.
Отсюда и сюжеты и диалоги и рассказы и метафоры и катарсисы – это сорокалетнее вождение за нос по пустыне, дуликарамельки и другие хитрости ловитвы.
Подсласти – читатель клюнет, проглотит горькую пилюлю, и твой фантом надолго поселится в его башке и будет оттуда зырить на белый свет.
Зачем тебе эта вторая жизнь, если ты и с первой-то справиться не смог?
Батюшки, целое кольцо противоречий. Вот на этом кольце и висит художественное творчество, как ключик.
Ключик этот открывает дверь, за которой вроде бы ничего и нет. Невежи называют это параллельной реальностью. Потусторонним миром. Зазеркальем. Королевством золотого слоника.
Помилуйте, всякому безобразию есть свое приличие!
Вот, пробежал лисенок.
Упорхнула бабочка.
Ветер поднял пыль.