Гиперпанк Безза… Книга вторая

– Я и здесь тебя отлично слышу. – Алекс попытался отговориться.

– Ты меня боишься? – с таким сердечным ритмом сказала Она, что у Алекса внутри дрогнуло, и им с трудом ответилось ей не полностью правдой. – Не думал я бояться.

– Тогда я жду. – Следует немедленный ответ, и Алекс сдвигается с места и начинает своё движение к двери, не сводя с неё взгляда. А так как расстояние до неё шагов восемь десять, то это его упорство взгляда в одну точку – темноту створа двери, оформляет этот его подход к двери несколько для него фантастично. Он ничего вокруг себя не замечает, ориентируясь в пространстве этой тёмной наполненностью запредельного мира загадок, и вступает не на пол перед собой, а он частично уже вступил в мир этого запредельности разума, и шаг за шагом втягивается туда, чтобы в итоге втянуться туда весь собой.

И Алекс уже перестаёт осознавать сколько ему осталось пройти, чтобы войти туда, чтобы оказаться быть там, как это колокольным звоном отбивается в его мозгу очерченным рамочным сознанием этого дверного входа в кроличью нору, где сознание Алекс полностью захвачено одной единственной мыслью в виде вопроса: «А кто сказал, что кролики живут в норах, и так ли это?», как в один раз всё это громким хлопком обрывается, и Алекс на полном ходу головой упирается в закрытую дверь, и треском лобных костей ахнув в себя, роняет себя в самый низ, скатившись на пол по стенке.

Глава 4

Смена приоритетов

– Ну и долго мы ещё собираемся придуриваться? – и одного только этого язвительного заявления, как выясняется, мало для той, кто стоит сейчас над душой и возможно над телом Алекса, чего-то себя очень хмуро и ног не ощущаю чувствующего, а ей, видите ли, понадобилось ещё и потрясти его шкирку. Да так сильно, что Алекс чуть из себя не вытрясся и не выпал туда, куда мог выпасть, хотя бы под себя с того места, на котором он был усажен.

И откуда спрашивается, хотя всё же не спрашивается, а как минимум подразумевается, может знать ответ на этот, как на любой другой вопрос Алекс, если он и понять ничего толком не может, что сейчас происходит, и главное с собой. Вот он и озирается глупым и всполошенным видом по сторонам, пытаясь выяснить для себя вопрос…хотя бы своего местонахождения, а уж затем и всё остальное.

А Валькирия, кто и был тем человеком, решившим вытрясти всю душу из Алекса, не собиралась от него отставать, и продолжала, как назойливая муха (сама виновата, раз не даёт покоя Алексу, вот он и не смог не сдержаться от такого её обозначения) жужжать и чего-то мало понятного для Алекса от него требовать.

Говорит, мол, все уже ушли и значит, хватит уже ломать комедию. А Алекс и понять толком не может, кто эти все, кто уже ушёл и ради которых он типа подвязался на не свойственную его характеру роль лицедея комедийного жанра. Да быть такого не может, чтобы он на такое согласился хотя бы потому, что актёр из него никакой. И все его потуги на актёрствование немедленно будут пресечены недовольным зрителем, нетерпящим фальши. Ну а то, что Валькирия всем этим его напрягает, то определенно с какой-то только для неё известной целью.

В общем, Алекс, как и все люди, оказавшиеся в вот таком трудно объяснимом для себя положении недопонимания собой окружающего мира, где его стараются уверить в том, что именно он всему этому и способствовал, начинает упорствовать в отстаивании своей позиции иметь на всё свою точку зрения. А если буквально, то Алекс начинает задаваться вопросами. – Да что случилось то?

А Валькирия со своей стороны ведёт себя так, как ведут люди находящиеся в таком как она выигрышном положении, где она всё знает из того, что случилось с Алексом, а он, наоборот, не в курсе всего того, что с ним случилось, скажем так, по причине внезапности случившегося с ним. И она вместо того, чтобы пояснить Алексу суть проблемы, начинает его третировать вопросами.

– А это ты сам мне скажи. – Требовательно делает заявление Валькирия. А чего должен ей сказать Алекс, когда он и понять ничего не может, при этом всё же принявшись анализировать последние свои поступки, которые в итоге привели его… А где они, собственно, находятся? – выразительно в лице задался вопросом Алекс, принявшись озираться по сторонам. И на этот раз Валькирия удосужилась объяснить Алексу, где они находятся и что сейчас происходит.

А находятся они там, где нужно, очень информативно подошла к объяснению этого непреложного факта своего нахождения Валькирия, постучав пальцами руки по металлической коробке, лежащей на столе рядом с ней. Куда перевёл всё своё внимание Алекс, посмотрел на этот контейнер и в своём вопросе к Валькирии проявил удивительную проницательность.

– Это он? – спросил Алекс.

– Он. – Посмотрев на Алекса с осмыслением его вопроса, ответила уже спокойно Валькирия. Её, видимо, успокаивало нахождение этого контейнера рядом. И она, потрогав его стальную поверхность руками, с уже более конструктивных позиций подошла к беседе с Алексом. – Времени у нас до предела мало, так что давай выкладывай, что ты там увидел. – Обращается к Алексу с этим требованием Валькирия.

А вот сейчас Алекс, можно сказать, очнулся от сна сознания, в котором он пребывал всё это время. Вот только ничего существенного он рассказать не мог Валькирии, а то, что мог, то это не стоило её внимания.

– Да ничего толком. – Говорит Алекс. Валькирия смотрит на него с цепким до всего вниманием, и видимо не найдя в нём того, что заставляло бы его врать так безбожно ей, оставляет с ним всё как есть, а сама перемещается за спину Алекса и начинает там шуметь. А Алекс, первое, что хотел сделать, когда Валькирия скрылась за его спиной, то повернуться вслед за ней и посмотреть, что она там шумно разбирает, да вот только на пути к этому его движению вдруг встала резкая боль в шее, заставившая его всхлипнуть и схватиться руками за шею.

– Всё-таки что-то ты там видел. – Прозвучал голос Валькирии, как реакция на это голосовое реагирование Алекса.

– Всего вероятно, не без этого. – Ответил Алекс, потирая шею.

– Ладно, к этому мы ещё вернёмся, а сейчас давай изучай своего инферно. – Говорит Валькирия, уже находясь с боковой от Алекса стороны, и кивая в сторону экрана монитора компьютера, стоящего на столе, прямо перед Алексом, сидящего на одном из стульев. Куда Алекс переводит свой взгляд и вот же чёрт, одёргивается от испуга при виде той самой физиономии, которую он уже видел на экране табло на одной из капсул.

Что замечается Валькирией и она с язвительной усмешкой повторяется. – Всё же что-то да видел.

– На табло одной из капсул. – Подтверждает Алекс, затем спрашивая Валькирию. – Кто это?

Валькирия выходит вперёд к столу с компьютером, для виду ещё разок внимательно смотрит на фотографию этого типа, переводит свой взгляд на Алекса, и говорит. – А разве ещё не ясно. Это ты.

И хотя Алекс уже предполагал услышать от неё именно вот такой ответ, он, тем не менее, его взбудоражил, заставив уже с большей пристрастностью посмотреть на этого типа, чью личность ему придётся занять и в себе олицетворять.

– Полная противоположность. – После некоторого оценочного осмотра сделал такой вывод Алекс. А Валькирия, решив немного постебаться над Алексом, с кем ей пришлось столько повозиться, выказывает несогласие с такой оценкой Алекса.

– Ты не можешь быть объективным к себе. Тогда как со стороны моего стороннего взгляда, видно обратное. И в вас, при да, внешнем отличии, есть нечто схожее. Что же это? – приложив палец руки к подбородку, с такого положения рассматривая того типа с экрана монитора, задалась вопросом Валькирия. Здесь с обеих заинтересованных сторон выдерживается пауза, после которой Валькирия даёт ответ на свой вопрос. – Такая же хищная сущность. – И смотрит на Алекса, ожидая его реакцию на свои слова.

А Алекс уже может здраво соображать, и он видит, что за этим провокационным заявлением Валькирии стоит, и ему это нравится.

– И кто он? – Алекс задаёт совсем не тот вопрос, какой от него ожидала Валькирия. И ей, уже приготовившейся с удивительной стороны охарактеризовать Алекса, – вы, Алекс, с этим гадким типом схожи прежде всего тем, что вы до самозабвения самонадеянны и смотрите на нас, самодостаточных дам, с позиций своего кретинизма, – пришлось на ходу перестраиваться.

– Кого вы и выбрали. Сигиндапал Рама Продакшен. – Озвучивает имя этого типа Валькирия.

На что Алекс был обязан сказать: «Я так и знал!», громко хлопнув рукой себе по коленке, но сдержался (много чести будет этому типу), и спросил Валькирию по делу. – Я другое спросил. – Говорит Алекс. – Чем он нам будет полезен?

– Прежде всего, как прикрытие. – Говорит Валькирия. – А насчёт всего остального, то по пути с его файлом ознакомишься. – Добавляет Валькирия, ставя на стол сумку, в которую ею укладывается стальной контейнер с преобразователем. На что Алекс смотрел молча, и лишь когда она застегнула сумку и дала понять, что их сборы в этой части закончены, он её спросил. – А ты для себя кого выбрала?

– Я-то? – делая вид, что не сразу сообразила, о чём её спрашивают, а может из другой необходимости, переспрашивает Валькирия, задумывается и выдаёт ответ. – Скоро сам увидишь. – После чего хлопает в ладоши и со словами: «Подъём! Засиживаться времени нет», поднимает на ноги Алекса и дальше они выдвигаются на выход из этого служебного кабинета канцелярии. Дальнейший их путь, как выясняется Алексом, лежит мимо того контрольного пункта, где за окошком помещался Михаил, что вызывает разного толка ассоциации и реакции у всех тут оказавшихся в поле зрения друг друга людей.

Так Михаил, провожая плотоядным взглядом Валькирию, подразумевал в себе желание новой встречи, тогда как Валькирия был очень спешна, и её нисколько не волновали все эти обнадёженности себя Михаила. Ну а идущий в стороне от этих помыслов и событий в голове Михаила и Валькирия Алекс, был к этому всему нейтрален, а вот к тому, как была всеми тут людьми расценена его попытка отхода от установленных здесь правил, – как понял Алекс, то он был обнаружен в капсульном отделении в потерянном состоянии Валькирией и кем-то из местного персонала, – он имел повышенный интерес, разглядывая находящихся на контрольном пункте людей.

Но там, как и прежде, до него никому никакого дела не было, что, пожалуй, хорошо, но только не для Алекса, кого такая ситуация почему-то цепляет. Вот он и спрашивает Валькирию. – А они не будут задаваться вопросами, что мы тут делали?

– Разве что только про себя. – Как-то уж очень самоуверенно отвечает Валькирия. – А про себя пусть сколько угодно задаются вопросами.

И такая самонадеянность Валькирии заставила Алекса не промолчать в ответ. – Откуда такая уверенность? – спрашивает Алекс.

– Они меня боятся. – А вот это что-то уж очень необычное для Алекса звучит со стороны Валькирии, Кто всегда была способна его удивить своим подходам к самым обычным вещам, но сейчас это было нечто новое. И Алекс вновь не удержался от вопроса. – Но почему?

– Почему? – вдруг остановившись и повернувшись к Алексу, обращается с этим вопросом к Алексу Валькирия, тут же добавляя следующий вопрос. – А разве не ясно? – Ну а судя по недоумённому виду Алекса, то ему возможно единственному здесь это не ясно. Что может и с положительной стороны его характеризует, но иногда всё же нужно и по сторонам смотреть.

– Из-за слухов. – Делает знаковое добавление Валькирия, кивая в сторону контрольного пункта. – Без которых, жить не может коллектив. – Сказав это, Валькирия возвращается к тому, чтобы идти дальше, в общем-то, начинает движение в прежнем направлении.

А Алекс вынужден её догонять и не поспевать во всех смыслах этого слова. А именно в том, что он не успел Валькирию спросить, что это за слухи такие, которые столько на всех нагнали страху, и мне тоже не помешает для повышения своего авторитета среди коллег иметь в своём наличие устрашающие аргументы, как его в этом опережает Валькирия, с искренним возмущением заявив следующее. – Это надо же такое себе надумать, что шеф в мою сторону неровно дышит, чем и объясняется его стойкое внимание к моей персоне.

А вот сейчас, как только всё это услышал Алекс, то он передумал быть у людей на слуху даже в том случае, если это ему будет нести свои преференции.

А между тем, за всеми этими размышлениями и рассуждениями, они покинули пределы участка, где выйдя из него на прилегающую территорию в виде небольшой площадки со своей парковкой и миниатюрной парковой зоной, где по ностальжи привычке на скамейках собираются подышать свежим воздухом и дымными воспоминаниями люди с крепкими нервами и неизгладимыми из памяти вредными привычками, от которых им пришлось отказаться и клятвенно забыть, как условие их аттестации на этом рабочем месте, они сперва вдохнули в себя заряда свежего воздуха, а уж затем осмотревшись по сторонам, решили пройтись до аллеи, лежащей через дорогу, чтобы там, с более отстранённых позиций, посмотреть на обстоятельства интересующих их дел.

По прибытию же до одной из лавочек на этой аллее, Валькирия ставит сумку на лавочку, провожает взглядом мимо проходящего прохожего и, кивая головой на сумку, обращается к Алексу. – Нам нужно отыскать слепую зону. – И как понимается Алексом, то эта задача ставится Валькирией перед ним.

– Ничего нет легче. – Следует ответ Алекса. – Идём в ближайшую подворотню. Там считывающих камер нет. – И хотя Алекс не сказал ничего уж такого необычного, его ответ как-то особенно взбодрил Валькирию, а вслед за ней и самого Алекса, вдруг усмотревшего в нахождении себя вместе с Валькирией в таких стеснённых опасностями условиях очень перспективным. Ведь всякая необычность обстоятельств обыденности, особенно вот таких, с возможностью проявить себя с геройской стороны, рождает предпосылки для нечто большего.

А как же иначе, ведь мало ли кого встретишь в таких безлюдных с точки зрения геолокации, социологии и юридического права пространствах, и не захочет ли кто-то из встретившихся там людей только с биологической точки зрения, а по юридическим основаниям они, эти не социализированные субъекты, де-юре выпадают из контекста персонированной личности, за твой счёт повысить свой уровень благосостояния и акью авторитет среди таких же, как он не интегрированных в социальное общество биологических платформ. У кого обязательно возникнут одновременно бесчувственные и чувственные мысли насчёт этой парочки людишек, кто сбился в эту пару не из интеллектуальных соображений, и на дело стечения случайных обстоятельств здесь тоже не опереться, а вот то, что они действовали преднамеренно и при этом сообща, то это как есть непреложный факт и очевидность.

И вот то, что эти биологические платформы с цифровой привязкой и с юридическими дисциплинами и основаниями быть в реестре зарегистрированных личностей, себе решили позволить так субъективно думать насчёт объективной реальности, самонадеянно считая, что их здесь только жаркие объятия друг друга и поцелуи ждут, то, конечно, всех тут собравшихся подонков и биологическую нечисть умиляет, что есть доказательство их человеколюбия и человеческой основы, но в тоже время это в некотором роде оскорбительно им видеть. Ведь тогда получается, что с ними даже здесь, в ореоле их обитания и питания также, совершенно не считаются даже те, кому здесь не место. А если на это никак не реагировать и допускать такое в свой адрес пренебрежение своим хозяйским правом, то это верный путь к исчезновению с лица земли.

В общем, Алекс с Валькирией, если надумают здесь, в глухом и не отслеживаемом камерами контроля переулке, уединяться, то они не оставят другого выхода местным обитателям, нечисти и подонкам, как только начать защищать ореол своего обитания всеми доступными для них средствами. А это всё больше допотопные, ничего не имеющие общего с технологиями средства. Ножи, кастеты и бейсбольные биты, с помощью которых местные аборигены захотят отстаивать справедливость в своём понимании, окружив со всех сторон на самом интересном месте Алекса и Валькирию.

И что будет для всех удивительно и незабываемо видеть и слышать, так это то, как отреагирует на эту засаду Валькирия. Только слегка повернувшуюся в их сторону без всякой чувственной эмоции на своём лице (там будет стоят одна холодность, отчего даже Алексу станет паршиво и не по себе, вдруг посчитавшему, что всему виной он, раз не сумел в ней растопить лёд её предвзятости к нему и целоваться он точно не умеет), где она окинет высокомерным взглядом всю эту вокруг бесшабашную публику, и затем только ледяным голосом их спросит. – Чего уставились?

А местный биологический вид без цифрового существования, хоть и всякой наглоты повидал со стороны выходцев из центра метрополии, всё высокородных пэров, за кого каждый себя из этих выходцев считает, но с таким высокомерным и бесстрастным подходом к себе ещё не встречался, и это их заставляет задержаться ещё сильней в своём умственном развития по обстоятельствам и начать переглядываться друг другом в поиске самого большого дурака или рассудительного типа. Где первый без лишних вопросов бросится на рожон своей гибели, тогда как самый рассудительный всё им разъяснит, как дальше действовать.