Последнее искушение свободой

– И это тоже отвечает политике компании, но насчёт конкуренции, то я скажу следующее. Ведь, что было предтечей этого животворящего слова. Кто скажет?

– Может быть, зависть? – спросил Антон.

– Всё верно. И я думаю, что именно эта побудительница человека к действиям и есть предтеча конкуренции, в узком основном смысле. И ведь не надо ничего выдумывать, а просто заставь человека завидовать и он горы для «себя» сдвинет. Чем не мотиватор в работе? Разве найдёшь кого-нибудь довольным своим положением в компании? Почти каждый из сотрудников, вплоть до генерального директора, предполагают несправедливость установленного порядка. А это и есть, как ни что иное, как зависть, выросшая из гордыни, которая культивируется сплошь вокруг да рядом, только разве что название изменили. Почитайте наши требования к кандидатам, там чёрным по белому написано: требуются амбициозные, целеустремленные молодые люди. Всё завуалировано, а можно было написать по иному, примерно так:

«Тщеславие в отличие от бедности, не порок. Если ты не стеснен и нежаден до средств в достижении поставленных целей, если твой гнев и рвение в работе, заставит опечалиться конкурента, то мы готовы предоставить тебе обширное поле для этой деятельности. Результатом чего, для тебя будет отсутствие недостатка в различных угодствах и действах. И, в конце концов, живые будут завидовать мёртвым». – Правда последняя фраза была совсем из другой области. – Осёкся Наставник, бросив косой взгляд на меня.

– Так что подытожу. Эффективность работы сотрудника и его преданность компании, вот два основных требования предъявляемых к работнику, которые мы и рассмотрим при аттестации. Для приёма же новичков, нам нужно будет разобраться в его потенциале, сможет ли он быть полезен нашей компании. И уж от этого будет зависеть наша эффективность работы. – Сказал Наставник.

– Всё-таки преданность компании очень размытое понятие и, наверное, весьма редкое качество. Да и без связки с эффективностью, совсем не имеющее ценности, раз приходиться проводить аттестации по проверке соответствия работников. – Предположил я.

– Ваши слова совсем не пахнут преданностью и если бы вы не были рекомендательно приданы к нам, то у многих, а не только у меня, возникли бы не желательные вопросы, которые, к слову сказать, пока что звучат только с вашей стороны. – Жёстко ответил мне Наставник.

– Я поэтому их и задаю. Как, я понимаю, в своём кругу, чтобы потом моя недопонятость, не вылезла через какую-нибудь чрезмерность. – С ударением на слова ответил я.

– То, что наш круг вы принимаете за свой, это правильно. И остальное сказанное вами, меня вполне удовлетворило. Скажу одно, для нас сейчас стоит задача в краткий срок подготовить тесты для собеседования и на следующей неделе, уже начать первые собеседования. А преданность, пока что подождёт. – Не менее резко ответил Наставник.

После этого Наставник раздал нам на руки необходимую документацию и со словами: «До завтра», отправил нас к себе работать. Выйдя из кабинета, я хотел было поговорить о пятничном вечере, но видя нежелание коллег поднимать эту тему, не стал её развивать. Затем мы, перекинувшись ничего не значащими фразами, разошлись каждый в свою сторону. А ведь позавчера эта сторона находилась в одном направлении или может быть, это только я так думаю? Всё-таки интересная история получается, шаги направленные казалось бы на сближение, зачастую не сближают людей, а наоборот, разводят их в разные стороны, что собственно более логично, чем вероятно.

И зачем при всей разности различных существований индивидуумов, случаю сподобилось столкнуть в одном месте людей с одинаковыми качествами и видением жизни? Это совсем не соответствует геометрическим параметрам фортуны. Ведь всего вероятней, между нами мало что найдётся общего, разве что только работа, которая к случаю и послужила нашей общей встрече. Это потом уже, по мере притирки, может быть, и сможет возникнуть общая симпатия, а пока что идёт процесс присматривания, который прошёл в сложных погодных условиях, в виде сумеречных угарных туманностей, что, к слову сказать, тоже не прошёл бесследно и принёс некоторое понимание общих сил в борьбе с напитками. Со своей стороны, мне тоже не хотелось делиться своими недовоспоминаниями с ними и я ускоренным шагом пошёл к себе.

Войдя в помещение нашего отделения, я к своему удивлению застал пустующую стойку администратора. Её или Лизы, не было на месте. Первая возникшая мысль заставила меня взглянуть на часы. Да нет, вроде бы ещё не обед, а про окончание рабочего дня и говорить не приходиться. А что, собственно, я так удивился, мало ли работы у администратора, может начальство затребовало её к себе или ещё что.

Обогнув стойку, я, пройдя ещё пару столов со служащими, наконец-то, пришёл к себе. Правда, как только я открыл дверь, то понял, что хочу пить. Так что мне пришлось сделать небольшой маневр до питьевой комнаты и уже после принятия внутрь одного стакана воды и, держа в руках другой, я добрался до себя. Остудившись с помощью удобного кресла и прохладного воздуха, я принялся разбираться с документацией необходимой для подготовки к собеседованию. Судя по письменным рекомендациям, нам предлагалось обратиться к опыту наиболее продвинутых западных компаний. Там подобные методы уже давно применяются и как они сами говорят, довольно успешно, а раз их капитализация растёт, то это и есть главное доказательство эффективности методов их работы. Так что успешность и есть основа истины в сфере бизнеса.

Но почему именно запад является законодателем мод в этой сфере человеческой жизнедеятельности? Разве там люди живут по другим законам и правилам? Почему все методики бурной рекой текут оттуда? Не знаю, но мне почему-то вспоминаются слова Денницы на одной из его лекций о влиянии внешних условий на человеческое поведенчество.

– Знайте, человеку трудно идти против течения и смотреть на солнце, поэтому он предпочитает плыть по течению и находиться к нему спиной, глядя в сторону заката, а именно на запад. Ведь находясь спиной к солнцу, легче и удобнее трудиться. Такова человеческая натура и я вполне согласен с данным положением вещей, которые, к слову сказать, отвечают естественному порядку вещей. Повернувшись лицом к западу, человек создал своё искусственное солнце в виде прогресса, которое теперь и освещает его земной путь.

Наверное, есть правота в его словах, но мне кажется, что человеку всё же необходимо, хоть иногда поворачиваться лицом к солнцу, для того чтобы не забыть свой источник жизни. Правда, и в этой сфере жизни, предприимчивость нашлась и стала работать на своё благо. Но это уже другая длинная история. Но что, интересно, так это то, что различные по своей специфике компании, зачастую применяли одни и те же тесты при проведении собеседования. Так неужели требования к кандидатам, в основном везде схожи и получается, что кроме образования, основной упор делается на опытность, плюс человеческие качества соискателя вакансии. Что как раз согласовывалось с моими предположениями об этом.

Мои размышления перебил стук в дверь. После моих слов: «Войдите», – в проёме двери появилось знакомо-незнакомое лицо. Поздоровавшись, лицо приблизилось ко мне и после моего предложения присесть, заняло место на стуле напротив меня. «Но где же я его мог видеть?», – сверлила меня мысль. И ведь пока не разрешишь этот вопрос, она от тебя, кажется, не отстанет.

– Размечтался на кажется, даже и не мечтай об этом. – Блуждающе сверлила мозг параллельная мысль.

– Вот, решил перед выходом на работу, заранее отметиться у вас. – Сказало лицо. Блин, бывает же так, что совсем не связанное событие, может навести на нужную мысль. А ведь я ни разу не встречал и тем более, не общался с вошедшим, но всё же, когда я просматривал штатную документацию, я видел фотографию вошедшего. Вот откуда во мне и возникли памятливые черты вошедшего и что интересно, именно его первые слова навели меня на правильную мысль. Хотя какая может быть связь между его незнакомым для меня голосом и виденным мною изображением. Правда, если учесть то, что он сообщил о своём выходе на работу, то путем дальних межизвилинных ходов, можно свести концы с концами.

– Ваше рвение, Пётр Семёнович, похвально. – Мгновенно вспомнив все его фамильные характеристики, сделал акцент на его имени я.

Ну, а в этом месте, для лучшего понимания вошедшего лица, я хотел бы дать ему небольшую характеристику. Он хоть и был записан родителями в документах под этим самым простым именем, всё же вся его природа противилась этому и он, чувствуя несправедливость по отношению к себе, решил кардинально изменить данный порядок вещей, переродившись в другого человека. Его внутренняя природа разъяснила ему все плюсы нового положения, так сказать, его уложения, и он, приняв их для себя, как непреложный принцип жизни, выдавил на свет вместо записанного Петра, новое лицо в виде Петерса. Ну, а как выглядят подобные Петерсы или как там их ещё назвать, вполне можно догадаться.

Хотя для меня было сложно отнести его к определённой категории человечества, и был ли он лицом нетрадиционной сексуальной национальности или же какой-нибудь другой троллейбуссексуальности, мне было не столь важно, когда ему почему-то как раз было это важно, чтобы мне было важно. Требуя невнимания к себе, такие как он, как раз хотят общего внимания к себе, и это не могло не настораживать окружающих. Поэтому, такое моё к нему обращение, не вызвало в нём восторга. Но ему деваться было некуда и он, не показывая виду, продолжил меня знакомить с собой:

– Да вот подумал, что завтра я буду уже на службе, а сегодня я, можно сказать, человек ещё свободный. Так что можно в неформальной обстановке познакомиться друг с другом.

– Вы, может быть, и находитесь вне формальностей, но я в отличие от вас, как раз нахожусь в форме. – Ответил я. Видя, что я не иду на контакт, Петерс изменил тон разговора.

– Ну, я может не так выразился, просто мне не хотелось прибегать к сухим штампам. – Оправдывался он.

– Отчего вы считаете, что штампы не нужны? Я со своей стороны считаю, что они как раз необходимы. Да и вы как я вижу, ими не брезгуете.

– Это, похоже на фобию. – Зло сказал Петерс.

– Вот видите, стоило мне даже сделать намёк, как вы уже включили свою автоштамповочную машину.

– Да нет. – Рассмеялся он. – Всё не так, как кажется. Разве я не знал, на что шёл.

– Теперь уже я не понял. – Заявил я.

– Я выдаю себя за того, кем не являюсь. И при этом дважды. – Последовал ответ Петерса.

– Как это? – спросил я.

– В первый раз перед природой, ну а второй, перед компанией. – Заявил он.

– Если насчёт компании мне понятно, то насчёт первого, мне не совсем понятно. Зачем? – спросил я.

– Да что говорить, ничего нового. Банальный подростковый путь непонимания, вылившийся в задницу. Ведь всем нужна своя среда обитания или комфорта, вот я и выбрал свою. В этой среде ты волен делать всё, что хочешь, вплоть до всяких непотребностей и никто тебя не осудит, а скорее всего, даже не заметит. Это как в море, я могу мочиться в него, стоя рядом с семидесятилетней тёткой или же с какой-нибудь молодкой, и при этом вести с ними светский разговор, а она даже этого и не заметит. Так и мы испражняемся в своей среде, кто, на что горазд и никому нет ни до кого дела.

– Ну, вы меня поставили в тупик своим откровением. – В шоке заявил я.

– А что особенного, думаете, наша компания вольна в своих действиях. Да ничуть не бывало. Ей нужны такие как я, для того чтобы показать свою свободность перед другими участниками рынка. Ведь слово свобода, самое занятое слово в наше время. Все кому ни лень, пытаются эксплуатировать его, приставляя его к названию свой род деятельности. Но на самом деле, они, ставя в своём названии «free», просто расписываются в своей закомплексованности, выдавая желаемое за действительное, или в большинстве случаев, идя на прямой обман.

Вот самый простой пример, эти так называемые childfree, ничего кроме омерзения не вызывающие, разве выглядят свободными, да ничуть, они своими мерзкими высказываниями только пытаются оправдать свою никчёмность перед вечным, и так практически происходит везде. Под этой вывеской творятся самые тиранические вещи. Что в полной мере относится и к нашей компании. В век глобализации, она не имеет право на автономию и глобальная свобода и здесь играет по своим правилам. А в них чётко, чёрным по белому, прописана квота на голубое и розовое. Так что моё присутствие в этих стенах, уже на законодательном уровне заявлено и утверждено. А не будет в штате таких как я, то могут возникнуть не нужные вопросы, а там глядишь и прижмут компанию другие свободолюбивые акулы рынка. Так что, я весьма нужный для компании экземпляр. – Со смехом закончил Петерс.

– Да, экземпляр вы ещё тот. – В унисон его смеху, сказал я.

– Так что, какие будут вопросы? – спросил он.

– Да, пожалуй, мне всё и так ясно, что мне придётся прикупить альбом группы «Rainbow». – Ответил я.

– Соглашусь с тем, что все прежде иначе видимые вещи, в свете современности приобрели своё новое значение. – Ответил он.

– Да, теперь я знаю самую стойкую краску, против которой ничто не устоит.

– Но какова же нужна олифа для политики? – спросил Петерс.

– А разве не ясно, что нужно для качественной смазки и разбавки. – Вставил я.

– Да, что-то я сразу и не сообразил. – Усмехнувшись, ответил Петерс.

– Ответ неясен лишь в том, что будет выполнять функцию скипидара? – с расстановкой акцентов на словах, спросил я, и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Впрочем, мы уже отклонились от темы разговора, который, к слову сказать, можно назвать оконченным. Я в принципе, для себя выяснил всё, что требовалось. Так что я вас больше не задерживаю.

– Тогда я могу идти? – вставая, предположил Петерс.

– Да-да, идите. – Встав с места, сказал я. Подходя же к двери, Петерс повернулся ко мне и заявил напоследок:

– Я бы хотел, чтобы вы меня называли… Ну, хотя бы не при всех, тем, кем я не являюсь на самом деле. – На что я ничего не ответил, оставаясь в безмолвии до тех пор, пока он не закрыл за собою дверь. Да, воистину говорят и последние станут первыми. Хотя надо отдать должное Петерсу, он сумел найти ко мне подход и он в разговоре со мной, зачастую задавал тон нашей беседе. Но всё-таки я недопонял Петерса и моё остаточное чувство после общения с ним, пребывало в двояком присутствии духа.