Номенклатор. Книга первая

И такое удобство дорог было сперва должно оценено его ногами, вступающими на эту до удивления ровную дорогу не без своего удовольствия, где им теперь не приходиться наталкиваться на разного рода провалы и неровности на поверхности земли, и что особенно радует, так это то, что ногам не приходится встречаться с жёсткой реакцией камней и булыжников, попадающимися на каждом ходу.

И Публий имеет на этот счёт разумные, в коридоре логики догадки. – Земляная поверхность, испытывая на себе продолжительное время давление небесной сферы, больше в тех местах, где проживает большое количество населения, кто тоже каждый день топчется по земле под собой, сгладила в этих местах свои неровности и в результате стала так удобно и приятно выглядеть для ног жителей Города. Плюс, конечно, надо отдать должное инженерной мысли архитекторов Города, без чьего участия вообще бы не было дорог.

Ну а как только с фундаментом, на котором стоит и зиждиться строение этого нового мира и жизни, Публий отчасти разобрался, то он перевёл свой взгляд вокруг себя и своего окружения, состоящего одновременно из знакомого и незнакомого архитектурного интерьера домов. Где находящиеся вокруг него здания, идущие вдоль улицы, вроде и казались всё такими же, как прежде в своём архитектурном выражении того, что он раньше видел, но что-то в них неуловимо присутствовало незнакомое для Публия, какая-то ощущаемая им холодность и отстранённость, что он не мог их принять за те же самые дома. – Какие-то они прилизанные и вычурные. – Сделал свой вывод из этого наблюдения Публий, наконец-то, полностью сконцентрировавшись на стоящем перед ним человеке. Кто требовал от Публия особенного внимания хотя бы потому, что он не прошёл мимо Публия, а остановился перед ним и явно с какой-то только ему известной целью.

А люди, как говорилось, говорится и будет сказываться, во все времена всё те же. И они в отличие от тех же своих детищ, архитектурных проектов в виде зданий, кои только с виду неизменчивы в веках и монументально выглядят, с виду как раз не столь изменчивы на протяжении их известного жизненного существования в веках. А всё оттого, что они меняются не чисто внешне, а в них происходит внутреннее изменение, – у человека меняются взгляды на самого человека, на его суть и вокруг, – и всё это может заметить только сам человек, имеющий в себе иные взгляды на человека.

Чему полностью отвечал Публий, вот он сразу и приметил в человека напротив совершенно другую, отличную от него конституцию жизни, и то, что он смотрит на мир и на него совершенно другими, в чём-то насмешливыми глазами. Тогда как Публий был более чем серьёзен и не позволял себе такую лёгкость по отношению к окружающему миру и людям, представляющими собой этот мир. – Наверное, такая лёгкость и в чём-то даже беспечность жизненного взгляда людей будущего, стала следствием их более умеренной и спокойной жизни, где им не нужно ежедневно думать над вопросами выживаемости своего рода. У них этот вопрос решён. Вот они и ведут себя и смотрят на мир вокруг себя с такой насмешкой. – Рассудил про себя Публий по следам беглого осмотра человека напротив.

А вот что из себя представлял этот человек с лёгкостью своего бытия в лице и во всём виде, ещё толком было непонятно для Публия. Кому надо бы поскорее приходить к этому пониманию, а то так, без всякого толку стоять долго рядом и не пойми с кем, кто ещё к тому же на тебя во все вытаращенные глаза смотрит, не каждый человек выдержит. Правда этот человек с насмешливым взглядом не выказывает никакого неудовольствия и нетерпения, а ему как будто и самому доставляет интерес и удовольствие быть объектом наблюдения для постороннего человека, кто ведёт себя так необычно для этого настоящего времени – наглядно интересуется незнакомым для себя, просто с улицы человеком.

Тогда как в это настоящее время так не принято себя вести на улице и даже в гостях – человек нового времени интересуется только собой, и его, если что-то и волнует, то только вещи, напрямую связанные с ним. И для него человек посторонний существует лишь поскольку-постольку, чтобы, например, не забыть свой разговорный язык и слышать себя вслух, чтобы знать себя.