Свидетели восьмого дня – 3

Впрочем, они как могут пытаются противостоять тебе хмурыми лицами, осуждающе смотря на тебя. И Алекс даже начинает подозревать, что он допустил какую-то оплошность при своём подготовительном сборе на выход из номера. Так что то, что он окинул себя взглядом в зеркало по выходу из номера, было не блажью в сторону своего самолюбования, а человек в большинстве случаев на себя оглядывается и посматривает на себя при всяком удобном случае, чтобы проанализировать свой внешний вид в данный временной период и обнаружить в себе те несоответствия этому временному периоду, которые он должен поправить. И не для самого себя, а во благо коммуникации с другими представителями человеческого общества.

– Блин, так я что, зубы так и не почистил. – Вдруг споткнулся на этой мысли Алекс, было взявшись за ручку двери, ещё представив укоризненно на него смотрящие, недовольные физиономии соседей. Что тут же его остановило и заставило обернуться назад, в сторону ванной. А вот на пути туда стоит другое препятствие в виде суеверных предрассудков, гласящих следующее: возвращаться плохая примета.

И вот теперь Алексу нужно решать, как отнестись к этому неписанному правилу людей предрассудочного, и Алекс не побоится их назвать, предсумеречного разумения.

– А ведь я в любом случае, пойдя на поводу этому правилу, или же проигнорировав его, буду записан в число людей, верящих приметам. – Решил Алекс, посмотрел в зеркало, и не стал возвращаться, отчётливо для себя поняв, что за всем этим стоит. Всё та же утренняя причина. А вот что послужило для её возникновения, то тут не всё так просто.

– А не есть ли это оговорка по Фрейду в том плане, что меня впереди что-то такое, тревожащее мой ум ждёт, что я всячески пытаюсь найти причины остаться в номере и не выходить сегодня. – Озаряет Алекса откровение уже в тот момент, когда он смотрит в приоткрытую дверь. – И ещё скажись сегодня больным. – Было собрался на этой мысли усмехнуться Алекс, как в тот же момент возникшее в горле першение, как первый признак заболеваемости, чуть не приводит его к содроганию на месте.

– Стоп. Давай-ка поаккуратней со своими желаниями. Они могут и материализоваться. – Сглотнув всё это першение в горле, натужно улыбнулся Алекс и, наконец-то, вышел из номера. Где к полной для себя неожиданности сталкивается с синхронностью поведения у двери своего номера, и в самом деле появившихся в соседнем номере соседей, а точнее соседки, о наличие которых он только предположительно подумал, а эта его мысль, раз и материализовалась. И теперь ему придётся тот же свой выход из номера, соотносить с тем, как на всё это посмотрит эта, достаточно интересная соседка. – Очень она похожа на Милу Андаревну. – А вот эта мысль вогнала в ступор Алекса, чего-то совсем не понявший, с чем связана эта его возникшая, сравнительная мысль.

А между тем ему времени на всё это обмозгование и даже продохнуть свободно не дают с этой стороны, со стороны Милы Андаревны, где она с милейшей вежливостью посмотрела на Алекса и отдала дань, кто знает, внутреннему ли позыву быть внимательной к привлекающим её внимание людям, или же она сама по себе воспитанный человек, но так или иначе, она была на пути к тому, чтобы быть с ним (Алексом) знакомым через утреннее приветствие. Правда, было бы куда лучше, если бы Алекс учёл в ней право на личную скромность, и первым сделал шаг в сторону её поприветствовать.

И Алекс, надо же, вовремя всё это сообразил и поприветствовал свою новую соседку, с которой ему теперь придётся, хоть и через стенку, делить вечерами своё одиночество. И как по ответной реакции Милы Андаревны видит Алекс, то и она всё им из сейчас надуманного в себе воспроизвела, и м-да, это будет очень интересно и над этим моментом нужно будет подумать.

И Алексу бы сейчас не выходить за границы проявления вежливости и с задумчивым видом выдвинуться уйти отсюда по коридору, чтобы не дать повод Миле Андаревне на знакомство с ним. Но нет, Алекс вечно лезет на рожон новым для себя событиям, и он задаётся вопросом ей: Только что заехали?

– Можно итак сказать. Вчера. – Говорит Мила Андаревна.

– Как спалось? – а вот что это значило, то и сам Алекс не понял. А Мила Андаревна, человек для Алекса всё-таки крайне посторонний, и как она понимает, то имеющий полное право на конфиденциальность личной информации о себе, не только не обязана отвечать на этот его хамский вопрос, а она его может идентифицировать, как вмешательство в свою личную жизнь.

Но как сейчас выясняется, то Мила Андаревна не совсем для Алекса человек посторонний, а нахождение по одной крышей, да ещё в такой близи друга от друга, – зная расположение своего номера, не трудно предположить, как и где проводит своё время твой сосед по номерному фонду, – в чём-то их сближает. И Миле Андаревне понятна такая, не просто заинтересованность Алекса, а его неравнодушие и внимание к проблемам своего, можно итак сказать пока есть такая неопределённость между людьми, как товарища по несчастьям, которые даже в пятизвёздочных отелях имеют своё место. Жёсткая своим одиночеством и холодом, к примеру, кровать. На которой не только заснуть сразу никак не получается – несмотря на усталость от перелёта, в голову всё лезут ужасающие мысли о своей заброшенности всеми, кого ты знал до сегодняшнего дня, а стоило тебе выбиться из привычной для тебя сферы жизненной коммуникации, как до тебя уже никому нет дела, и не важно, что здесь другая мобильная связь, – а ты всё пытаешься, пытаешься пристроиться к новым отношениям с этой непривычной для тебя действительностью, да ничего из этого не выходит.

А тут ещё мысли в голову лезут не самого приятного качества, которые навевает эта пролежень под тобой в этой кровати. Ведь у тебя дома кровать уже в нужных местах тобой примята, а здесь, как минимум, и Мила Андаревна надеется очень, что всё новое, а как максимум, и лучше об этом даже не думать, то уже примято такой горой лишнего незнакомого для тебя веса чьего-то, берущего массой, а не качеством тела, которое ведёт себя чересчур уж естественно, самонадеянно и бывает чрезмерно самовольно, когда спит в кровати без присмотра, что Миле Андаревне прямо за себя становится противно, что она позволила себе не иметь при заселении в виду такие жуткие обстоятельства дел, когда ей приходится прикладывать свой изящный в зад в ту матрасную провалину, куда в своё прошлое время помещал свой зад прежний постоялец, великовозрастный и душный Демьян Абросиевич.

А Мила Андаревна, не только знать не знает никакого там Демьяна и тем более Амбросиевича, как самый раздутый её воображением вариант вот такого временного её соседства с этим пришлым постояльцем этого номера – а она дура, и не поинтересовалась на административной стойке, кто до неё занимал этот номер, – а она совершенно не предполагает знать его. И ей скорей противно будет о нём что-либо ещё знать, когда она своим задом ощущает, какой бескомпромиссный Демьян ко всему чего он касается, в том числе и своим задом человек. И он не только надувает свои щёки, демонстрируя таким образом какой он обстоятельный человек, но и позволяет себе то, чем его наградила сверх меры природа, своей естественностью, которая так и выпирает из него, как впереди, так и сзади. А всякое излишество, отлично знает Мила Андаревна, ежедневно превозмогающая в себе желание съесть хоть чуть-чуть лишнего и сладкого, к чему ведёт. К несварению желудка, а затем ко всему тому подследственному, отчего даже спустя время становится душно и невмоготу Миле Андаревне.

В результате чего она начинает метаться на кровати, сбрасывая с себя все буквально одежды. И вот такое удивительное дело с ней и вокруг неё происходит. Всё произошедшее с ней сейчас буквально на её глазах, никем замеченным проходит, – а этого никогда, сколько она себя помнит цельной натурой, не было, обязательно кто-нибудь при вот таких делах с ней присутствовал, – и всё это приводит Милу Андаревну в чуть ли не отчаяние. – Неужели пришёл тот самый момент, когда я никому не буду нужна?! – обратилась чуть ли не к небесам Мила Андаревна, вскинув вверх руки.

Но оттуда, куда она обратила свой взор, не вняли её просьбе о помощи, и не протянули руку помощи (и хорошо, а то Мила Андаревна ещё сильней напугалась бы, до самых смертельных мурашек), и Миле Андаревне ничего более ужасающего не пришло на ум, как взять и постучать в стенку своего номера, ожидая, наверное, что хоть там не глухие люди живут и откликнутся на крик её души и составят ей компанию. Но и здесь её ждало полное безразличие и равнодушие к её судьбе, и Мила Андаревна в первые быть может в своей жизни, провела вечер одна у себя в номере.

Но как по выходу из номера ею вдруг выясняется, то в соседнем номере всё-таки кто-то живёт, и этот человек, как бы она на его счёт вчера много злого не пророчила и ненавещевала, вполне себе милый и рассудительный человек в сторону верного своего воспитания и понимания того, на что нужно обратить своё внимание в этой, честно сказать, не всегда приятной жизни, и Мила Андаревна даже готова принять за объяснение его малой внимательности к стуку по стене её изящной ручкой, как его усталость и как результат, ранний сон.

Ну а когда Алекс с помощью такого своего вопроса поднял ставки в их отношениях, которые пока что находились на самом нижнем уровне ознакомления друг с другом, а он несомненно увидел в Миле Андаревне потенциал и возможность повысить свою самооценку и значение в глазах общества – с этим Мила Андаревна не может не согласиться, будучи не раз свидетелем того, как люди из мелкого ничтожества наполняются значением, стоит только ей обратить на них внимание, – то она со своей стороны тоже решила форсировать события.

И Мила Андаревна оставляет свою дверь в покое и пусть в разобранном состоянии, поворачивается в сторону Алекса, изучающе так на него смотрит, и что ж, раз вы вызываете во мне интерес, то я вам отвечу.

– При таких же обстоятельствах, что и вы. – С завораживающим ум подтекстом и интригой даёт вот такой ответ Мила Андаревна. А вот теперь очередь Алекса разобраться в том, что он сам по своей несмышлености натворил, такое спросив у не просто представительницы женского пола, а у такой его представительницы, кто является его подспорьем. Что это значит, то вы вообще что ли, с ума сошли, такое спрашивая.

Вот Алекс и не спрашивает, а пытаться себе вообразить визуально то, что предлагается ему увидеть в этом пронзительном взгляде на него Милы Андаревне, то не считаете ли вы, молодой человек, что это будет слишком эгоистично пользоваться всем этим одному, не пригласив туда вместе с собой ту, кто сделал вам это предложение.

– Тогда мы с вами товарищи по общему несчастью. – Алекс хоть и с трудом переводит всё в шутку и в свою неопределённость то, к чему подводит такой целеустремлённый на него взгляд Милы Андаревне. Из-за чего Алекс даже себя начал ругать из-за того, что ему вечно нужно во всё влезать, а вот прошёл бы он просто мимо Милы Андаревны, – и пусть думает, что ты грубый и бескультурный человек, – то не нужно было бы сейчас ломать голову над тем, как пройти мимо неё, не зацепившись в ней за какую-нибудь выставленную ею причину задержаться рядом с ней.

– Сейчас попросит меня заглянуть к ней номер, – ой, вы бы не могли мне помочь с пультом телевизора, что-то он как-то работает странно, – а я отказать ей не смогу, сославшись даже на занятость. – Глядя на такой узкий проход между Милой Андаревной и стенкой, начал себя пугать Алекс тем, что сейчас сможет ему придумать загадку для его ума Мила Андаревна. – Ну а стоит мне только зайти в её номер, как она немедленно закроет дверь на ключ, мило объяснив этот свой манёвр с замком тем, что это она по привычке.

– Знаете, в нашем жестоком мире, таким ценным и красивым девушкам как я – я знаете прямолинейна и всегда говорю напрямую, я на самом деле красива и раз так есть, то чего этого стесняться, – нужно всегда быть начеку и не пренебрегать своей безопасностью. – Говорит Мила Андаревна, загородив собой дверь и глядя на Алекса очень странным и как начинает по себе чувствовать Алекс, то опасным взглядом.

– Я насчёт себя не преувеличиваю? – вдруг спрашивает такое Мила Андаревна, ставя крест на всяких попытках Алекса начать спрашивать насчёт пульта.

– Да. – Мельком бросив взгляд на Милу Андаревну, говорит Алекс, начав в себе выпотевать. А Мила Андаревна, не смогла не заметить этот брошенный на неё, оценивающий взгляд Алекса, и, конечно, это вызвало в ней, если мягко сказать, долю неравнодушия.

– Вы всё-таки посмотрели на меня, прежде чем дать ответ. – Не самым мягким голосом говорит Мила Андаревна. – Из чего я делаю вывод. Что не всё во мне безупречно, как мне бы хотелось.

Здесь Алекс хотел было ещё сильней себя загнать в ловушку своими оправданиями, и он бы это, не раздумывая над последствиями, сделал, если бы Мила Анларевна его не перебила своим желанием самой доказать, как Алекс заблуждается на её счёт, и пусть смотрит, не отводя, свои срамные глаза на то в ней, в чём нет ни единого изъяна.

– Алекс, я вся перед вами какая есть. Можете не только смотреть. – Томным голосом делает это заявление Мила Андаревна, переступая через сброшенные в одно мгновение одежды, идя навстречу Алексу.

А Алекс в себе путается, всё это в лице Милы Андаревны видя, само собой, не понимая, что именно, но нехорошие прямо предчувствия прут и навеиваются, отдаваясь мокротой между лопаток. А вот задумываться над тем, что тут с ним на самом деле происходит и на что Мила Андаревна так прямолинейно намекает и подводит Алекса, Алексу вообще не хочется, вот, наверное, почему, он начинает задаваться самыми наиглупейшими вопросами. И хорошо ещё, что про самого себя. А то услышь Мила Андаревна, что Алекс ещё и спрашивает, то она немедленно и непременно воспользовалась бы вот такой недальновидностью Алекса и сама бы ему на все его вопросы ответила.

= Да чего тебе, собственно, надо?! – хлопая глазами, задался про себя столь удивительным вопросом Алекс, как прямо какой-то человек дремучий из каменного века, ни разу оказывающийся один на один с вот такой ситуацией, когда все твои решения ограничены непререкаемой волей желания, изголодавшейся по общению молодой девушки. У которой кроме навязчивых идей есть ещё и сила духа, и возможности воплотить их в жизнь и прямо сейчас, здесь и с тобой. А Алекс, как пещерный человек, привыкший к коллективному и общинному взаимодействию с природой человека, как-то грешно предлагать себе одному воспользоваться таким даром природы. Вот Алекс и оглядывается, ища по сторонам подсказку для выхода из этой сложной и в чем-то тупиковой ситуации.

А Мила Анадаревна всю эту растерянность в Алексе видит, и интересуется у него, что он ищет.

– Да нет у меня пульта! – к полной неожиданности для себя и Милы Андаревны заявляет вслух такое Алекс, ставя Милу Андаревну в ситуационный тупик – она чего-то не поняла, откуда Алекс знает, что она хотела ему предложить для налаживания контактов самой близкой степени, – и не давая ей опомниться, – я, Мила Андаревна, тоже способен поставить вас в тупик взаимодействия с мужской природой, – быстрым ходом бросается в этот узкий промежуток между ней и стеной коридора.

Что позволяет Алексу достичь достаточно скоро лестничной площадки, и всё без этих утренних метаний в поиске наиболее безопасного для себя пути в сторону спуска – правда теперь на любом варианте выбора пути встанет Мила Андаревна, которая, как более чем уверен Алекс, будет поджидать его выхода из номера, чтобы навязать ему повестку сегодняшнего дня, – здесь он останавливается, чтобы перевести дух и будет разумно осмотреть впереди лежащий путь.

А вот дальше бы Алексу не оглядываться назад, на то, что лежит позади него и тогда бы его спуск прошел бы как задумано, да вот только столь живучее в Алексе любопытство потянуло его за нос в сторону посмотреть одним глазком на то, что там делает Мила Андаревна, – а Мила Андаревна неплохо себя чувствует, с интересом в его сторону посматривая, – и как результат, они сталкиваются взглядами. Мила Андаревна с укоризной качает головой в сторону его не слишком для неё понятного поведения, на что Алекс само собой заявляет, что такой он уж есть, – я самодостаточный человек и для меня свобода принимать решения всегда находится не первом месте. На что Мила Андаревна морщит свой хорошенький нос, не веря ему, – Ну-ну. – Алекс желает непременно её в этом убедить, заявляя, – как хотите думайте, но вот я решил пойти, и я пошёл.

Здесь он делает шаг, не глядя куда вступает, и как своя закономерность, Алекс не только пошёл, а он, сломя голову, полетел вниз по лестнице, когда сделал не очень точный шаг, вступив на ступеньку лестницы с половиной опоры на неё.

И Мила Андаревна только сейчас услышала насколько целеубеждённый и волевой человек Алекс, готовый на самый невероятный поступок, даже голову свою сломить, чтобы доказать ей, что она ему не указ. А такое поведение людей, для которых не указ то, что Мила Андаревна по их только мнению, хочет им указать, как-то особенно её приободряет, с желанием дать ещё одну возможность этому волевому человеку проявить себя перед ней столь цельным человеком.

Что же касается Алекса, то ему в данный момент и в самом деле было не до того, что там на его счёт решила думать и мыслить Мила Андаревна. Алекс на личном опыте, и как ещё говорят, на своей шее понял и перенёс на себя одно из категоричных правил диалектики: бытие определяет сознание.

И в данный момент его ушибочное головой и другими частями тела бытие, начало ушибочно сознавать и мыслить. Что вылилось в то, что Алекс начал себя вести крайне странно и не соответственно моменту, и тому положению, в которое он впал, скатившись с лестницы, хоть и с одного пролета. И Алекс вместо ожидаемого от всякого нормального человека болезненного трения по принявшим удар местам, вздохов недоумения, – как так вышло? – слезливого и хныкающего вида на своём лице, изрядно примявшимся и запылившимся, начинает хоть и не сильно, но посмеиваться. И тут не заподозрить его в том, что он что-то основательное в себе потряс, будет трудно. И Алексу дополнить картину своего сдвига с разумного ума остаётся только начать вслух высказывать всякие бредовые вещи.

Но то, что сквозь это свое смешливое состояние сказал Алекс, полностью лишает оснований думать, что он сбрендил.

– Так вот что значит, идти в ногу со временем. – Произнес это Алекс, и ещё шире расплылся в улыбке, глядя на подломившуюся под ним ногу. Которая, как можно предположительно по Алексу понять, то выступила зачинщицей этого спуска. И теперь вновь выходит на первый план актуальности вопрос: А с какой ноги, с той или не той, я начал этот спуск к своему пониманию и пониманию закономерностей этого мира? И не упади я сейчас, то мне бы столько всего нового не открылось. И тогда получается, что этот шаг привёл меня не к падению, а к откровению. Которое только через своё падение и открывается человеку.

И тогда приведшая Алекса к этому моменту истины нога, должна быть им отблагодарена.

– И всё же какая? – спросил себя Алекс.

А на вот этот вопрос ответить оказалось легко. Боль в ноге дала подсказку Алексу.

– И на что ты намекаешь? – через прищур посмотрел на всё с собой происходящее Алекс, уже зная ответ на этот свой вопрос. Слишком это ответственное дело брать на себя право делать первому шаг. Что, всегда есть вероятность, приведёт к хотя бы вот такому твоему слому в виде того же растяжения, и теперь Алекс может точно и уверенно знать, с какой ноги он сейчас сделает подъём на ноги. С той, которая не так спешила за блеском славы, ей было достаточно и того, что все задуманные Алексом решения продвигает именно она, а на кого ещё опирается делающая шаг вперёд та самая нога, которая была Алексам записана в ту самую ногу.

Ну а теперь, когда в основном разобрались, на какую ногу пришёлся подъём (честно сказать, то очень странная тема для разумного обсуждения, и всё это принимается лишь по той причине, что разум Алекса ещё находился в сонном состоянии), то можно идти и дальше. Не валяться же в самом деле на лестничной площадке. Тогда уж точно на твой счёт решат, что ты человек очень специфического образа мышления насчёт самостоятельности движения по жизни.

И Алекс, опираясь вначале на пол руками, поднимается на ноги, здесь опробывает свои ноги на их крепость стояния, слегка подпрыгнув. Из чего он делает вывод, что на некоторое время, у него таких, как сегодня по утру вопросов, не возникнет, – его левая нога с этого момента получила для себя прозвище: «Повёрнутая на себе», то есть тщеславная, – а это уже наводит его на другую мысль.

– А я ведь по такому признаку могу из массы людей выделять тех, кто идёт со мной в одну ногу. Интересно. – Рассудил Алекс, посмотрев в глубину лестничного спуска, где его ждёт столько открытий и людей одного с ним толка и мировоззрения. И если раньше ему было совершенно недоступно понимание, кто из них кто, то сейчас, он, имея на вооружении вот такой инструмент обнаружения людей одного с ним мировоззрения, – как минимум, они смотрят на своё перемещение по нашей грешной земле, не так скоро, – может всегда выявить в толпе тех, на кого он может положиться при сложной ситуации для себя.

И Алекс, подгоняемый сильным желанием скорей таких близких себе по духу людей обнаружить, начинает поспешно спускаться вниз по лестнице, следуя несколько вопреки всему тому, что он сейчас в себе провозглашал – следовать осторожному методу проведения в жизнь себя и своих инициатив.

Но когда тебя распирает жажда открытий и знаний, что есть самое сильное чувство в человеке, то часто забываешь о том, с чего всё началось и что тебя побудило так действовать. И спроси, к примеру, работник на административной стойке отеля Алекса: «Надеюсь, вы не спешите нас покинуть?», то Алекс своим ответом вогнал бы администратора в ещё больший ступор. – Мне срочно нужен человек с палочкой.