Псих

Ведь тайна, есть субстанция действующая очень короткое время и раз открывшись для тебя, на примере того же незнакомого номера, который тебя всю ночь тревожил и не давал спать твоим соседям по комнате, когда ты сам, даже очень не тревожась, мирно спал и которого никто не смел разбудить, потому что ты в нетрезвом состоянии, очень не мирно просыпаешься, потом будет такой же недоступной для твоего понимания. И уже утром, когда ты уже не был способен к агрессивным действиям, то тебя окружили ещё больше чем ты, помятые из-за бессонной ночи, твои соседи по комнате, требуя сейчас же им озвучить того негодяя, который всю ночь названивал и не давал им покоя.

Что ж, делать нечего и ты, смирившись с обстоятельствами, включаешь телефон, на экране которого, ты видишь эту незнакомую кодовую числовую мантру, которая и начинает тебя мучить своей неизвестностью. «И что делать дальше? Позвонить или нет», – размышляешь ты, вглядываясь в эти цифры. При этом, количество вызовов превышает все разумные пределы, которые можно с прискорбием заявить, только сейчас достигли своей цели, заставив зашевелиться твой мозг, вспоминая, а чего такого ты мог натворить вчера? А разве с утра, на больную голову, можно себя мучить столь сложными вопросами. Так что вопрос, звонить или не звонить, нынче вполне сопоставим с Гамлетовским, быть или не быть. И нечего пенять на то, что батарея села, отвечать всё равно придётся, вот только как, уже зависит от самого абонента.

–Позвонить то, я позвоню, но когда это будет лучше сделать. – Размышлял Илья. – А ведь она, наверное, хочет, чтобы я непременно сегодня ей позвонил. – Похолодело всё внутри Ильи. – Нет, завтра выходной, вот и позвоню. – Взяв отсрочку, немного успокоился Илья, правда до тех пор, пока не надумал того, что в выходные обязательно потребуется куда-нибудь её пригласить, что вновь ввело его в ступор. Но звонок с неизвестного номера, всё взял на себя и решил за Илью, где определяющим словом было не звонить.

–Это я, Фурс. – Раздавшийся голос в трубке, выбил последнюю опору ясности у Ильи.

****

Фурс сделал ход конем, приведя с собой в ресторан нечто, которое всем своим телесным видом, затмевало не только яркость рекламной иллюминации этого роскошного заведения, но и заставило потухнуть видавшие разные виды, очень подтянутые лица, в свою бытность которые блистали и блестели не меньшими красками. И как это бывает, со временем желание не расставаться с этим ярким образом, перерастает в манию, которая не только изводит, перекраивая им лица, но и своей броскостью сводит на нет все их потуги, которые как бы не были затянуты в пупок, но ничего не могут противопоставить блеску молодости этих глаз, которые ещё не научились сматывать возраст.

Как объяснил Фурс, Анжела это мимолётное создание, сможет не только разбавить одиночное общество Лики, которая, возможно, одна себя будет чувствовать неловко в мужском обществе, но и позволит собою скрасить горечь поражения проигравшего. Сказав это, Фурс хитро подмигнул Илье, который воспринял такой шаг этого хитреца, как скрытое предложение подкупа, на которое Илья, даже если бы он смог пойти, а он, конечно бы, смог, ведь Лика для него уже пройденный этап, но решил не идти.

Что и говорить, а Анжела своим видом поразила, как Илью, так и Лику, которая с нескрываемым ревностным восхищением смотрела на её лицевой и остальной материально-физический наряд, после чего бросала свой злобный взгляд, на так и хочется забросить куда-нибудь в помойку, где ему и место наряд. Но если Лика, так и осталась при своём, то Илья был не менее поражен, стоило только Анжеле со своим: «Котик», – высказыванием, раскрыть рот. После чего идеалист Илья, получив под дых, вновь горько разочаровывался, а уже реалист Илья, подняв бокал, тем самым давал старт сегодняшнему идеальному шторму, который позволит выбросить маски порядочности за борт и оставит на корабле только самых отпетых мореходов.

Что и говорить, Фурс умел, как пустить пыль в глаза, так и очаровывать. Хотя, наверное, эти два действия нельзя разделять по отдельности, когда как они работают в полной связке между собой. Ведь именно затуманивание глаз, после этого пускания пыли и позволяет очаровывать собеседника, который уже из-за загрязненной поверхности глаз, не столь ясен во взгляде. Мастерски сделанный Фурсом заказ, взятие на себя роль тамады и обслуживания всех сидящих за столом, и все это обильно полито весьма смачными шутками-прибаутками, чем не душа любой, даже малознакомой компании, которая до последнего, так и не может раскусить, а кто это собственно такой весёлый, которого никто не звал, но он между тем, имеет доступ к лучшим местам и даже телам. И всё это, успевал этот, такой с виду неповоротливый, владелец камней, браслетов и изумрудов на пальцах своих рук Фурс.

Так что, а эта компания, ещё пять минут назад состоящая из малознакомых людей, быстро нашла объединяющую идею, которую выказывал этот весельчак Фурс, который не только тщательно, следя за пустотой бокалов и быстро купируя эту недостаточность, тем самым вливал должное в горла сидящих за столом, но и своей интригующей словесностью будоражил умы застольников. Что, в конечном счёте, и вылилось в то, что Фурс, взяв инициативу, а так же, как бы случайно, перехватывая под столом ногу Лики в свои загребущие руки, смог на первых порах отодвинуть Илью далеко, не только в тень, но и в кресло, откуда тому только и оставалось, как только восторгаться этой инициативности Фурса. Ну а как только Илья делал попытки вставить своё слово, то они тут же пресекались на корню, затыканием его рта новой порцией алкоголя, который, на так называемых старых дрожжах, присутствующих в организме Илье, возымели своё ускоренное действие и ввели того в бессловесный транс. В котором понимание мира, требовало от тебя лишь одного, безмолвного созерцания, с высоты которого, ты осознавал никчемность любых физических человеческих действий, которые двигайся не двигайся, а всё равно, в оконцовке приведут к одному.

Что, наверное, имело в себе крупицы мудрости, раз после нескольких смен блюд и бутылок, эти приверженцы более извилистого пути, достигли общего с ним состояния отрешенности от самого себя и пришли к пониманию того, что мир, скорее всего, катится в тартарары (Здесь явно без влияния Фурса не обошлось) и что надо брать от жизни всё, что и было всеми ими проделано по отношению закусок, горячего и холодного жидкого. Но если для насыщения материального, многого не требуется, то духовная константа более требовательна к себе и поэтому, для её насыщения одними словесными выкрутасами не обойтись. Что, по полной и выкладывал из своих загашников Фурс, то поочередно после тоста на брудершафт, облизывая бокалы, свои губы, губы Анжелы, снова свои губы, опять бокал, губки Лики и опять свои, с приправленными котлетой, то тревожа эти ещё непонятливые, хотя уже достаточно набравшихся для должного понимания его намерений женские умы, своими ручными поползновениями до их втянутых в колготки ног, которые так живо отдаются в эти, натруженные на пересчётах купюр руки Фурса.

Поочередно испытывая внимание этих особ, испытывающих умопомрачение даже при такой близости алмазов к своей особе, Фурс вызывает в них ревностное желание побороться за этот полный алмазов ручной приз. Что вполне укладывается в схему улаживаний с ними отношений у Фурса, который, уже не видя в Илье хоть какого-то соперника, решил этим победным дуплетом вынести ему мозг.

Но Фурс, однозначно, спринтер по жизни, раз, его надолго не хватило. Да и, по всей видимости, он, как и Илья, тоже имел в своём распоряжении запас старых дрожжей, которые после нескольких подходов к бутылке и походов в туалет, возымели на него своё приложное действие и вынесли его, не как ожидалось Анжелой или Ликой к ним на коленки, а по странному намерению самого Фурса, к не ожидавшему от этого толстяка такого маневра, Илье. Илья поначалу подумал, что Фурс вновь задумал какой-нибудь новый ход конем или вернее сказать, лошадью, которых он уже практически оседлал, но как оказалось, Фурсу вдруг внезапно захотелось выговориться и он, увидев в Илье подходящего собеседника, позабыв о всяких там лошадях и кобылах, придвинувшись в плотную к Илье, начал тому изливать свою душу.

–Достойная оплата. Тсс. (прижав палец ко рту, кивнул в сторону насупившихся дам Фурс) Если она позволяет начать с нуля новую честную жизнь, то разве это не стоит предательства. – Осоловевшими глазами уставился на Илью Фурс.

– Достойная, предательства. Вы всё сами назвали своими именами. Так что, мне добавить нечего. – Не испытывая такого же одушевления, сухо ответил Илья и принялся прополаскивать рот, то ли от этого грязного слова, то ли от смрада несущегося изо рта Фурса.

–Вот как. – Совсем невесело рассмеялся Фурс. – А ведь я, всё о тебе знаю. – С налётом язвительности, процедил сквозь зубы Фурс. Но Илья не успел ему ответить, как зазвонивший телефон, заставил Илью встревожено отвлечься.

А как не встревожиться, когда, судя по цифрам или вернее будет сказать, своему закрепленному в его памяти ряду цифр, которые, не смотря на старания алкоголя, еще не выветрились из его памяти, принадлежали Маше. И видимо, Маша не выдержала и позвонила сама, для того чтобы извиниться за ту свою навязчивость, с которой она, прямо-таки заставила взять Илью её телефон. На что Илья, в своём бодром, способным на великодушие духе, заявил, что всё нормально и Маше не зачем беспокоиться.

–А что там, так шумно? – спросила Маша.

–Да меня тут, в ресторан позвали. – Не подумав, ляпнул Илья.

– А, понятно. – С грустью в голосе, ответила Маша.

–Да меня, человек со студии позвал, а отказываться было неудобно. Да, наверное, ты его знаешь. Это Фурс. – Илье показалось, что он не только соврал, что не показалось, а то, что он, как кажется, чего то лишнего сказал. Что, со всей очевидностью и стало ясно из ответа Маши.

– Этого и знать не хочу. – После чего, играющая в зале музыка, обрела своё новое пи-добавочное звучание, уже исходящее из телефона Ильи.

–Что, в дом залез, а теперь к ней под юбку залезть хочешь. – Ошеломив, окончательно сбил вернувшегося к столу Илью, мерзко улыбающийся Фурс, который, если и не получил в тот же момент в лоб, то лишь только потому, что Илья не мог понять, откуда тому известно об этом.

–Что, приуныл, честный парень. – Налив себе в бокал, в одного выпил Фурс, ещё раз ухмыльнулся и, развернувшись к Илье, снисходительно похлопав его по плечу, сказал:

– Я всё знаю. И про тебя и про эту Машку, которую папашка вознамерился выдвинуть и тем самым задвинуть других перспективов на лидерство. Что, думаешь, ты просто так в этот дом забирался. Хе-хе. – Довольный, произведённым на Илью эффектом, восторгался собой Фурс.

–Вот видишь. – Вытащив из кармана флэшку и вертя её перед носом Ильи, откровенничал Фурс. – Из-за неё родимой, ты там был. Правда, мы её забрали чуть пораньше тебя. Ну а ты, наверное, сам понимаешь, должен был за всё отвечать… уже в гостях в казённом доме или же… Хе-хе. – Многозначительно засмеялся Фурс. Ну, да ладно. – Успокоившись, продолжил Фурс. – Я смотрю, тебя удача не обошла стороной, так что, давай ещё по одной. – Илья же, пребывая в некотором шоке от этих откровений, сейчас бы предпочел размазать эту веселую харю об стол, проведя носом того по всем специфическим блюдам стола, а по окончании этого нюхательного процесса, дал бы тому возможность познать истину, которая находится на кончиках его жирных пальцев, на которые он, поочередно, стал бы вбивать уже свои каблучные замечания. Но Илья, посчитав, что такая спешка не даёт спориться делу, да и к тому же, эта новость требует осмысления, для чего и надо прибегнуть к этому универсальному смягчителю, как мозга, так и сердец.

–У-ти, пу-ти. – Закрутив указательным и средним пальцами, наперевес с ними, двинулся в последнюю атаку на Лику, которая в виду её близкого по сравнению с Анжелой места сидения, имела преимущества и, не имея сил для больших маневров, Фурс угодил этими своими пальцами ей в пупок. Что вызвало у Лики неподдельный восторг, который, не слишком-то пришёлся по нраву, как Анжеле, имеющей в своём распоряжении, не менее выдающиеся формы и такой же пупок, так и Илье, с радостью бы пригвоздивших обоих, на эти пальцы.

Правда, вскоре заметив, каких трудов стоит Лике тащить на себе этого борова, возжелавшего близости танцевального тела, пречувствительная и много повидавшая таких деятельных партнеров Анжела, сообразив для себя, что, пожалуй, Фурс начал сдавать по всем фронтам, решила переключиться на Илью и уже сообразить с ним на двоих. Для чего в принципе, много не потребовалось, а всего-то нужно переместиться поближе к нему и, вытянув в трубочку свои губищи, пролепетать о желании поближе познакомиться. Для чего рука Анжелы скользит по плечу, одновременно понимающему и мало что понимающему Ильи, а вслед за этим, она томно говорит:

– Давай присовокупим (Как он ещё выговаривает такие слова, – ютиться мысль в голове Ильи) наше знакомство, бокалом вина.

Илья не прочь выпить, но при этом не испытывает желание потворствовать желаниям Анжелы, которая если бы не этот стол, то давно бы уже закинула на него ногу, которая очень заметно выдается своей длиной и, наверное, без труда бы, перемахнула и через побольше препятствия. Да, всё-таки длина женской ноги, даёт весьма заметное преимущество обладательницам этого пространственного оружия. И они одним только своим видом, уже сбивают дыхание у чувствительных и волнительных особей мужского пола. И ведь только попробуй убежать от них, что просто бессмысленно, и ты даже на автомобиле не сумеешь оторваться от них, когда они будут тебя преследовать не только в небе и на земле, но и в твоих, сугубо личных снах.

Илья же, осознавая ту опасность, которая исходит от этих осязательных видений ног Анжелы, решил, что в его случае, будет лучше налегать на напитки, чем на эти ноги. Что, конечно, спорно, в виду опять же этих ног, которые уже всем своим видом сбивают с мысли, что заставляет разум прислушаться к неразумности подходов к очередной порции алкоголя, способной сбить с этой мутной, но такой притягательной мысли – дюйм за дюймом измерить длину этих ног.

Но Илья живёт в системе метрических мер измерений, где нет места всяким дюймам и футам, и он, перейдя на грамм с промилей, можно сказать, ставит барьер этим, всяким поползновениям буржуазной риторике, так старающейся сбить с истинного пути человека. К тому же, вернувшаяся за стол, не слишком довольная перенесённым телесным и душевным стрессом Лика, отвлекла на себя Анжелу, которая ослабив хватку, позволила Илье вырваться из расставленного ею соблазнительного ножного капкана. После чего Илья во весь свой перегарный дух, направился вслед за едва переставляющим ноги Фурсом.

– Смотри, сука, внимательно. – Основательно, до хруста носовых хрящей, с брызгами крови, впечатав физиономию Фурса в зеркало туалета, Илья, как и многие при подобных жизненных обстоятельствах люди, таким образом, пытается обратить внимание на хамское поведение, по их мнению, зарвавшегося, случайного попутчика по времяпровождению в этом заведении. Правда, Илья немного поторопился, пропустив предварительный этап с опусканием хамла головой в унитаз, который после этих водных процедур, обретши относительную ясность видения, уже может быть отправлен к зеркалу для внимательного обсуждения своего не просто вида, а поведения.

Всё-таки Илья, видимо, зная конструкционные способности наших отечественных унитазов, не позволяющих, как это делают их заокеанские собратья, в полной мере выполнить функцию головомойки, и был вынужден, без этих предварительностей, приступить к массажу головы хамла, в работе с которой, он и попытался компенсировать первые недочеты. Но спрашивается, а разве эти типы, однозначно грешащие самолюбованием, сами, без посторонней помощи, не могут подойти к зеркалу и внимательно себя обозреть. Что ж, это предположение имеет право на внимание, да вот только не на такое, какое им предоставляется. А такое где участвует посторонний зритель, который как раз не даст субъективности прикрыть все недочеты и изъяны, а очень доходчиво, не только раскроет все ваши недочёты, но и тут же на месте, попытается их исправить.

–Всё говоришь, знаешь! – орёт прямо в ухо Фурсу, кипящий гневом Илья. И, видимо, для того чтобы Фурс получше его узнал, ещё несколько раз обмакивает того в зеркальную поверхность настенного зеркала.

–А такого меня, знаешь? – очень стереотипен Илья. На что следует, свой единственно возможный в таких случаях булькающий, с хрипотцой невнятный кряхтящий ответ, скорее всего означающий: «Спасибо за то, что обратили на меня своё внимание. Но на сегодня, пожалуй, достаточно». – Что в виду неясной фразировки, как правило, редко доходит до понимания вопрошающих, которые, не видя и не слыша прямых ответов, ну а эти, окружные подходы в виде всяких лепетаний и заунывных стенаний, конечно же, не в счёт, так что, далее следует новая серия столкновений физиономии наглеца с зеркалом. Ну а зеркало, между прочим, и не такое видело, но всё-таки всему есть предел, в том числе и его терпению, и оно к тому же уже достаточно насмотрелось на эту, не слишком привлекательную рожу, которая от соприкосновения с ним, не становиться краше.

После чего, зеркало начинает потрескивать от возмущения, что, в конечном счёте, приводит к его полной деформационной невменяемости. И стоит только зеркалу разбиться, то вопрошающий, вдруг понимает, что, всё, дальше никакого проку не будет и тут же отпускает объект наблюдения, который, потеряв эту точку опоры и, не успев перестроиться на свои прежние опорно-двигательные субстанции – ноги, в этот же момент сползает по стенке вниз, по дороге не забывая оставить после себя кровавый след. Ну а Илья, пристроившись к мойке, вглядываясь в другую целую часть зеркала, теперь уже очень внимательно старается понять, а чего, собственно, у той лежащей бесформенной массы, возникли сложности в опознавании его. Ведь сразу же можно было увидеть, что тебе не поздоровиться.

–Да, всё-таки странные эти люди, всё не уймутся и не ищут лёгких путей. – Перешагнув через лежачего Фукса, проследовал в сторону выхода Илья.

Глава 24

Преисподние краткие допустимости и добавки осознанности

– Мы уверовали в то, что и хотел от нас бог и его сила, это наша вера в него. Так что, он не мог не победить, хотя даже и это слово неуместно, просто он всё расставил по своим местам, так сказать упорядочил. И это говорит Люцифер, тот, кто первый поднял знамя неповиновения. Да разве мы за то стояли? Это просто неслыханно. – Крича, по кабинету Баала, с воплями носился Белиал. На что, сидящий за своим столом Баал, уже привыкший к подобным испражнениям Белиала, мало обращал внимание. Сейчас, его больше занимали другие вопросы, которых за последние дни накопилось целый воз и маленькая тележка.

Так полученный ответ от Гавриила, можно сказать, заставил не меньше бесноваться Баала, увидев в этом его послании: «Сперва, предоставьте нам результаты, а мы уж, исходя из них, будем делать выводы», – надменную трусость небесных ангелов, предпочитающих стоять в стороне, а лучше сверху над схваткой. А уж, как только всё пойдет как надо, то тогда можно будет заявить об их причастности. Вообще, все за последнее время произошедшие события, мало внушали оптимизма в Баала.

«Этот придурок Ленд, со своими пристрастиями, толком ничего не смог поделать. Так что, скорее всего, на него можно не надеяться. Правда, вернувшая встрой и вновь задействованная первая ставка, даже выглядит, куда более, перспективней, чем, будучи в прежнем своем виде». – Думал Баал. Но вот, что задумал Сатана, то это всё больше не давало покоя Баалу. И вообще, все последние дни, все мысли Баалы были обращены в сторону этого своего противника, который, как казалось, не выказывал никаких инициатив, что как раз и пугало Баала, видевшего в этом скрытые маневры Сатаны. А ещё этот, вчерашний визит к нему Астароты, который проявил щедрость и преподнёс свой дар ему.

«Нет уж, это всё неспроста», – размышлял Баал, поглядывая на Белиала, уже метавшего молнии в сторону Вельзевула: «Скооперировался с Мамоной и перенаправил, чёрт знает куда, финансовые потоки. А что, говорит, ты хотел, идеи без должной подпитки иссыхают и не столь действенны, а ты говорит, лучше посмотри на Сатану, как тот ловко набил руку на этом яблочном обмене, который за так забирает душу. Гнида провинциальная. Приехал из своего мухосранска и учит меня, столпа».

– Посмотри, что мне принёс Астарота. – Вытащив из ящика стола хрустальную шкатулку с глазом, Баал предоставил её на обозрение Белиалу, который выбросив далеко не последнее проклятие, с живостью уставился на этот объект зрения.

–Ну и что ты на это думаешь? – выждав пока Белиал произведёт свой зрительный анализ, спросил того Баал.

–Так, а что он там показывает? – в свою очередь спросил Белиал.

–Наш объект. – Краток в ответ Баал.

– Ну, теперь я спрошу. А что ты, обо всём этом думаешь? – уставившись на Баала, спросил его Белиал.

–Я бы сказал, что бойся даров приносящих и в особенности, если здесь замешан Сатана. – Ответил Баала.