Гиперпанк Безза… Книга вторая

– А почему именно шило, задаю я себе вопрос, – пускается в рассуждения Алекс, – когда нож здесь всегда под рукой и более подходящ в своём алиби, в плане объяснения случившегося, как непредумышленное обстоятельство непреодолимой силы – он, спровоцировав и вызвав в мене самые чёрные чувства и всё в состоянии аффекта, тем самым вынудил меня таким образом защищать своё доброе имя и в первую очередь свою жизнь буквально. И ответ на этот вопрос прямо напрашивается. – Алекс делает резкий поворот в своём объяснении, заставив напрячься во внимании к себе своих слушателей (главное, Валькирию), принявшихся не сводить своего взгляда внимания и чуточку удивления с Алекса, неожиданно сумевшего всех их тут удивить такой новизной и глубиной своей дедуктивной мысли.

– Не иначе философ. – Решила за Алекса вот так Валькирия. Для кого люди с большим умственным потенциалом в себе и одновременно со скромностью, не дающей им себя проявить, очень близки к вот такой категории качества людей – они большие умники.

А вот сейчас, и не поймёшь сразу, какая вожжа попала в Алекса, и его не остановить в своём, какое есть, красноречии. – Это не однотипное убийство, а тот, кто его задумал и так открыто осуществил, мотивировался глубоким замыслом. – Здесь Алекс, так почему-то всем показалось, замолчал немотивированно, как это слово буквально на глазах стало его сопроводительным мемом, а он сбился с мысли. Что, не может ему позволить дать Валькирия, тут же нетерпеливо его переспросившая. – Каким?

И видно это встревание Валькирии помогло Алексу не спутаться в мыслях. И он в итоге вышел на очень интересную и перспективную для всякого розыскного дела, а значит, и для карьерного роста, мысль. – Показать нам, что это было не непреднамеренное, а преднамеренное убийство.

– Но зачем? – в растерянности и в некотором ошеломлении от таких выводов Алекса, задаётся этим вопросом Валькирия.

– А это уже другой, для вас вопрос. – Даёт свой, однозначно пакостный и неконструктивный ответ Алекс. И сразу в глазах Валькирии теряет свой статус вдумчивого и рассудительного собеседника и помощника, чуть ли не героя. Теперь Алекс для неё вновь принял облик безмолвного инструмента для выполнения инструкций.

Впрочем, Валькирия так просто не сдаётся, и она даёт Алексу ещё один шанс себя проявить.

– И всё же, что могло такого случится, что судьба в итоге с этой природной данностью так распорядилась. – Кивнув в сторону трупа, несколько пространно задалась вопросом Валькирия, всё же поглядывая на Алекса.

И Алекс принял её фигурально брошенную перчатку. Вот только не в том качестве, как она рассчитывала.

– Этот тип, есть большая вероятность его считать веганом. Против кого как раз восстают и питают непродуктивную и самопроизвольную ненависть их антиподы – мясоеды, люди, перенасыщенные в своём организме железом. Что как раз подпадает под наш случай тем, что этот веган был выпилен из жизненного пространства в результате одномоментного перенасыщения своего организма железом. И, используя логику, основу дедуктивного метода по обнаружению причинно-следственных связей, и находится то лицо, которое организовало эти поставки железосодержащего компонента вегану.

– И с такой бесхитростной простотой (дурак дураком) Алекс смотрит на Валькирию, у которой нет слов уже от одного того, что она вот такое позволила слышать своим сейчас ушам, – и здесь не нужно включать дедукцию, устанавливая причинно-следственную связь, чтобы узнать, кто её вогнал в такое(!), такое(!), просто абзац, – и это не считая того, до чего можно дальше додумать, что ему несказанно повезло тем, что у Валькирии сейчас на него времени нет. Да и в общем, не это дало Алексу выйти сейчас сухим из воды, а то, что Валькирии вдруг вспомнился разговор с Ломом в лаборатории, когда она его спросила насчёт характерных особенностей беглеца.

– И чем опасен наш беглец? – вот так, как привыкла и предпочитает видеть дело задала свой вопрос Валькирия.

– Сами понимаете, что я всего сказать не могу. Скажем так, насколько это не соответствует интересам компании и представить себе можете. – Даёт в общем ожидаемый, пространный ответ Лом.

Но Валькирия не успокаивается и задаёт новый вопрос. – И чем в особенности?

– Своей непредсказуемостью, как видите. – Кивая в сторону пустой капсулы, говорит Лом. Валькирия переводит свой взгляд на капсулу и видит сейчас перед собой сбитого окончательно со своего жизненного пути беглеца, в своей непредсказуемости перешедшего границы реальности, и теперь действительно остаётся только представлять себе, что послужило причиной его побега. Хотя, впрочем, ему удалось осуществить задуманное – он сумел сбежать (ну и что, что навсегда) от своих преследователей.

На чём Валькирия, конечно, не собирается останавливаться, и она как бы там ни было, всё равно докопается до тех причин, которые привели в итоге к этому знаковому событию.

Правда, теперь и очень неожиданно, на пути всего этого встало новое препятствие в лице двух однотипных серых личностей, формалистского отождествления в себе, – эти двое типов были один в один один исполнители чьей-то воли и строгого подчинения декларирующим порядок нормативам законности, – которые, как же так они быстро появились здесь, беззвучно и незаметно вошли в двери кафе, пройдя стоящего на входе офицера за раз с помощью убеждающих во многом документов, и сейчас не обращая никакого внимания, на Валькирию и на всех остальных людей, даже не думая представляться им, уполномоченным между прочим лицам государственного департамента власти, со свойственной бесцеремонностью таким как они даже не людям, а функциям, принялись проводить следственные действия с трупом, включая осмотр этого места преступления.

Так они, эти две безликие функциональные безличности, в одинаковой костюмной униформе, с полным отсутствием интеллектуальной составляющей на своих роботоподобных масках вместо лиц, а чёрные очки на них как раз имеют своё место по делу, и они не для красочных понтов, без которых себя не представляют охранные спецслужбы – они собой скрывают вгоняющий в дрожь людей взгляд бесконечного и слепого безумия, которым сопровождается всякая слепота, отточенными до механического автоматизма движениями, с использованием прилагающихся к такого рода следственным делам технических средств, – один держал в руках планшет, по которому он координировал работу своего второго я, вбивая туда полученные данные при осмотре трупа, тогда как второй я с помощью пинцета, вставленного в глаз микроскопа в виде монокля, и какого-то неизвестного устройства, которое подавало разные созвучия и звуковые сигналы при его приближении к разным частям трупа беглеца, собирал все эти данные, – перебили и перегородили собой всю работу мысли Валькирии.

И Валькирия от такой беспрецедентной наглости этих двух логотипов (а кто ж они, идентификаторы пославшей их компании, ещё), – а она догадывается чьей компании, – растерялась и не смогла сразу отреагировать на их вмешательство подобающим образом. Для начала грозным окриком: «Какого хрена?!». И она, переполняясь в себе возмущением в купе с негодованием, только и могла сейчас, как в молчаливом закипании наблюдать за всеми их действиями. Но понятно, что не до бесконечности. И как только Валькирия в себе соберётся, а это произойдёт очень скоро, то она даст понять этим логотипам (вот так их), что им будет стоить вот такая их бесцеремонность.

И вот кажется такой момент истины настал, и Валькирия, судя по её искренней в лице ярости, уже приготовилась накинуться пока что только словом на этих логотипов, как к её полной неожиданности и последующему затруднению, её на этом пути, вдруг посмев себе такую глупость, перебивает подошедший очень рядом с её ухом Клим. Кто, как оказывается, сумел для всех незаметно отлучиться в сторону одного общественного места (ну приспичило человека, с кем не бывает и не случается такая проверка своего организма на природную работоспособность), где он нечто удивительное во многих смыслах, требующее немедленного вмешательства, обнаружил, и сейчас прибыл к Валькирии, чтобы об этом ей тихо и незаметно для тех логотипов сообщить.

А Валькирия, конечно, этого не знает и будучи не в курсе того, что там такого удивительного обнаружил Клим, видя в нём в первую очередь для себя помеху на пути к разрешению вопроса с этой творящейся на её глазах бесцеремонностью и произволу в лице этих безликих личностей логотипов, естественно, начинает раздражаться и серчать в сторону Клима. – Ну что ещё?! – определённо громче, чем того хотел бы Клим и всё это было примечено логотипами, покосившимся на Валькирию, одёргивается на Клима Валькирия, по-настоящему зло на него смотря.

Но Клим не срывается в ответ, отлично понимая, что стало причиной такого раздражения Валькирии, а он с прежней тоской в своём виде, тихо ей говорит. – Можно вас на пару слов.

А вот это уже интересно становится и Алексу, никогда себе такого, столько в себе предполагающего контента, не позволяющего по отношению к Валькирии, а ведь всё в нём для этого хотелось, было готово и порывалось. Так что теперь не только Валькирия не сводит своего много нехорошего обещающего взгляда с Клима, если он в эти свои два слова не сумеет поместить такое, что её не разочарует (о своих безответных естественно чувствах к ней, пусть даже не заикается, её это не трогает и не волнует при таком кратном превышении предложений к спросу, когда она может себе позволить выбирать), но и Алекс с требовательным выражением своего лица. Куда также смотрят обзорным зрением логотипы, для кого не присутствует ничего лишнего и незапоминающегося на месте их обработки места своей локации. Так запрограммирован их интеллект на искусственных нейронах.

А Клим, скорей всего, догадываясь о том, какую заинтересованность сейчас к нему проявляют со всех сторон, возможно для того чтобы ещё сильней усилить интригу в головах всех этих сторонних людей и главное логотипов, противной для них стороны, что несколько собьёт их с толку (они начнут проникаться любопытством, которое обязательно заведёт их в буреломы бесперспективной мысли), не останавливается (они отошли от прежнего места стояния) с Валькирией неподалёку в целях ей сообщить некую конфиденциальную информацию, а он выдвинувшись на полшага вперёд специально, чтобы не быть сразу остановленным Валькирией, уводит её в глубины внутренних коридоров и помещений этого заведения.

И хотя это пищевой направленности заведение только с виду предполагает в себе гостеприимство и благодушный приём любого человека прямо с улицы, всё же судя хотя бы по обнаружению здесь трупа, здесь не так безопасно, как предполагается. К тому же, как сейчас вдруг в голову Алекса пришла мысль, есть большая вероятность того, что преступник не покинул чертоги этого заведения, как на этом настаивал разговорчивый сверх меры и фантазии оперативник из локальных, участковых служб, а он спрятался в одном из внутренних помещений этого заведения, чтобы вести за ними скрытое наблюдение (зачем, это другой вопрос).

А это значит лишь одно для Алекса, он не может дать подвергнуть опасности жизнь Валькирии (на Клима особой надежды нет), как бы она всё не делала для того, чтобы он не шибко ценил то, что она из себя представляет.

– И было бы совсем не плохо и эффектно, если бы я их всех там спас в самый трагикомичный момент сложившейся там, в тёмном коридоре, ситуации. – Выдвинувшись не слишком поспешно вслед за Валькирией и Климом, чтобы дать возможность злу, затаившемуся в коридоре, дать себя проявить и дать себе время во всё это дело геройски вмешаться, Алекс начал рассматривать в своей голове этот вариант событий, с большой вероятностью случившегося вскоре. – Когда злоумышленник с удара в челюсть вынесет Клима из числа активных участников разрешения сложившейся ситуации, – здесь Алекс уж слишком сильный сделал упор на ударе злодеем в челюсть Клима (что за этим стояло, не принижение опасности злодея или некоторое неприятие Алексом таких инициатив в сторону Валькирии Климом, то трудно сказать), – а Валькирии со словами жуткого предупреждения: «Цыц, куколка», ножом, приставленным к горлу, перекроет не только возможность громко общаться, но и пути для свободного дыхания. – А на этом моменте Алекс, как только явственно представил для себя, как тот злодей приставил нож к горлу Валькирии, выглядящей в этот момент уже не так административно непреступно, а в ней проявились человеческие черты и она выглядела сейчас очень жалостно, прямо осёкся в себе, ошарашенный откровением. – Так всё-таки нож у него был!

А вот что это значило и к чему всё это, то … Алекс не успел додумать, наткнувшись взглядом на Клима, присевшего на корточки за первым коридорным поворотом, к которому визуально вышел и Алекс, и чем-то там таким не бескорыстным (первое, что пришло в голову Алексу) и требующим немедленно объяснений занимавшимся.

– А где Валькирия? – с этим нервным вопросом Алекс поспешил выяснять ответ на него. И ответ на этот его вопрос должен дать Клим, как человек завлекший и уведший Валькирию, а сейчас явно заметающий следы своего преступления против нравственности.

О чём Алекс только предполагал подумать и всё решить за Клима, ведущего себя последние пять минут так непредсказуемо и неоднозначно, что Алекс имел полное право на него озлобиться и сразу не понять всех его замыслов, приведших их напарницкие отношения к такому недопониманию. Но вот когда он оказался буквально в несколько шагов от Клима, и хотел живо у того поинтересоваться, чего он тут потерял, как его к полной для себя неожиданности сбивает с этого хода голос Валькирии. – А ну стоять, разбежался!

И Алекс, сам того не ожидая от себя, а от Валькирии всего этого можно было ожидать, только не так внезапно, в момент застывает на месте, и сразу ничего не может понять из тут происходящего, разглядывая стоящую сразу за коридорным поворотом Валькирию, и видя при этом не её, а лежащее позади неё, в мало освещённом месте, около угловой стены, тело человека, судя по многому, тоже оформленное жизнью в беспросветность своего дальнейшего существования.

А это …это…вызывает в Алексе норматив мыслить глубоко поверхностно и глупо. – Кто это? – задаётся самым к месту и ко времени, конечно, вопросом Алекс, тупо глядя на Валькирию. Но Валькирия не реагирует на его вопрос как следовало бы, с язвительным ехидством: «А это ты нам скажи», а она с серьёзной сосредоточенностью кивая в сторону Клима, говорит. – Это мы сейчас выясняем.

А Алекс, вместо того, чтобы помолчать и дать время Климу для выяснения подробностей с обнаруженным здесь человеком, чья история ещё находится впотьмах своего нахождения, и с чего это Алекс так поспешно и преждевременно однозначно умозаключил, что он уже не представляет для природы никакого интереса и она вывела его за жизненные скобки, опять лезет под руку уже Клима с вопросами. – Он живой? – спрашивает Алекс, видно осознавший поспешность своих воззрений на этого обнаруженного в самом подходящем для бездыханного тела углу, кто всем своим видом демонстрирует близость к смертному интеллекту, да и обстоятельства сопутствующие его обнаружению подводят только к такой его регистрации (это были оправдания Алексом своих мысленных инициатив).

На что, между тем, он ответа не получает. А Клим, к кому в первую очередь сейчас обращался Алекс, поднимается на ноги и протягивает Валькирии то, что он отыскал при поверхностном осмотре этого человека.

А Валькирия, перехватив у Клима пару пластиковых пластин, как понял Алекс, документов, всего вероятней, выскочивших из карманов этого типа при его падении об пол, а вначале при сотрясении себя головой об стену (Алекс сумел приметить на стене стекающие вниз кровоподтёки), со словами: «И что тут у нас», упирается в них взглядом и начинает со всем вниманием к ним относиться, а не тянуть время, как на всё это дело смотрит Алекс.

– Вот как интересно. – Оторвавшись от документов, говорит Валькирия, посмотрев вначале на лежащего на полу человека, а затем пересёкшись взглядом с Климом и Алексом. – И документы ко всему этому делу прилагаются. Что сказать. – Валькирия делает небольшую паузу и говорит то, что хотела сказать. – Дело с каждым шагом становится всё интересней и интересней. Вон какую удивительную загадку подкинул нам беглец. – Здесь Валькирия уже кивает в сторону беглеца, частично просматриваемого из-за угла. Где вокруг него продолжали крутиться те два логотипа из компании (не трудно догадаться из какой).

И Алекс на этот раз не проявляет не дальновидность. Он примерно понял, что имеет в виду Валькирия, чётко указывая на существующую связь между беглецом и этим человеком. И к этому ко всему подводит именно им высказанное предположение об высокой мозговой деятельности и хитроумности преступника, обставившего своё злодеяние так, чтобы оно безошибочно указывало на его преднамеренное совершение. И единственное, что пока что не ясно и вызывает вопросы у Алекса, то это подоплёка всего произошедшего. Зачем это всё было нужно беглецу, преступнику и этому типу, кто может быть только попал под необходимость быть задействованным в эту преступную схему.

Хотя стоило Алексу так не спешить, а повнимательней присмотреться к Валькирии, не сводящей своего взгляда с тех серых людей в однотипном смысле организации себя, как он отчасти допёр до того, что сразу не понимается впопыхах и скоро.

– У беглеца была задумка оторваться от погони. Но что-то пошло не так, и он хоть и ускользнул от погони, но только не так, как хотел. А вот что от этого получал его сообщник, то это …вопрос компенсации за его старания. – Более-менее сложил свой пазл из всего имеющегося в наличие Алекс.

А вот Валькирия на всё это дело смотрит под своим, административным углом. – Ну а главное, – после некоторого молчания выдаёт вслух свою мысль Валькирия, – эти новые открывшиеся обстоятельства дела, позволяют нам подвести всё это дело под общую юрисдикцию права, не дав им, – Валькирия с жёсткостью во взгляде кивает в сторону логотипов, – ссылаясь на первую поправку о свободе самовыражения и волеизъявления своей природы (о совести в их случае не может иди и речи), вывести наш объект из подсудности частным правом его определения. Обозначив его объектом не окончательного смыслового определения, оформленного в дееспособность, а он находится в транспортном состоянии своей реформации на пути становления своей новой реализуемой личности. А не достигшая окончательной оформленности не до личность, а лишь её качественная трансформация, не транспортабельна юридически и не подлежит юридическому преследованию. – На этих словах Валькирия убирает документы в карман своего пиджака, переводит свой взгляд на Алекса и Клима, крепко так, с посылом на них смотрит, и убедившись, что они с ней за одно, говорит: А теперь пора навести шороха в микросхемы этих дурней.

А вот это по душе и полностью поддерживается её опять не напарниками и напарниками одновременно, готовых во всём её поддержать, и особенно, если дойдёт до оказания Валькирии физической поддержки и помощи. На что указывают прижатые к груди подбородки Алекса и Клима, до белого каления сжавших свои кулаки.

И судя по всему увиденному, то эти логотипы (это есть знаковая примета нынешнего времени), обозначенные так вначале Валькирией, а сейчас дурнями (не умеет Валькирия отчаиваться в человеке, особенно в том, кто совсем ничего в себе от человека не имеет, вот она и даёт ему хотя бы в своих глазах развиться до новой для себя личности, до того же дурня), как вроде сообразили (почувствовать они точно не могли по причине отсутствия в их микросхемах такого функционала, если они, конечно, представляют из себя тех, о ком подумал Алекс) о том, что Валькирия и её команда не из самых простых и естественных побуждений удалились в глубину внутренних помещений кафе. И теперь они с этим соображением внимательно в их сторону смотрели.

И да, насчёт логотипов, как точно за них подметила Валькирия, то тут возникла необходимость разъяснить некоторые знаковые аспекты организации сюжетности нынешнего прогрессивного времени, создавшую свою систему миропорядка, со своей квалификационной моделью содержания и поддержания в ней жизни и коммуникации между её составными единицами, исходя из целесообразности делящимися на несколько основных типажей. Где теперь прежняя систематизация человеческого я, исходя из его психологических особенностей, выделяющая четыре основных человеческих типажа – холерик, сангвиник, флегматик и меланхолик, уже не применяется.

Нынче подход к определению человеческого типажа более рационален и включает в себя ранее не имевшие места в человеке по причине его затаённой организации своего права расширенные настройки, которые учитывают не только его психотип, но и все другие имеющиеся в наличии трансформационные организации его интеллектуальной составляющей. Плюс к системе человеческих ценностей и единиц человеческого права, как его сути, были приписаны и другие формы сознательного выражения себя, как например, выращенные на основе генетического материала биоконструкты и созданные на поле интеллектуальной и сознательной деятельности, более устойчивые к агрессивной внешней среде, социальные проекты, андрогины, носители полу и искусственного интеллекта.

И если не углубляться в основы этического и интеллектуального норматирования квалификационной модели типажирования системы построения современного общества, то из общей модели тиражирования сознания и его коммуницирования, можно выделить три основные сознательные группы:

– Общественно-значимые, так называемые кейсы: это основная, системообразующая группа, являющаяся базисом существующего мироустройства и порядка, характеризующая тем, что актуализация человека через его сознательность определяет его бытие. Пример: если твой кейс прокурор, то ты собой будешь определять правовой порядок.

– Корпоративные: к этой категории собственной значимости и реализуемости относятся все искусственные выращенности, биоформации и конструкты, включая социальные конструкты человеческого разума, выходящие в тираж новой для себя формации своего я.

– Частнособственнические: к этой части общества относятся малосознательные, антисоциальные и маргинального осуществления личности, кои ещё имеют место в жизни по причине социального сознания системы организации общества, ещё допускающая такого рода упущения. Но есть большая надежда на то, что общество придёт к осознанию того, что наличие в его составе такого деструктивного контента только вредит ему, тормозя его прогрессивное развитие. И тогда этичные возражения будут признаны ничтожными и не отвечающими целесообразности развития общества, и из системы общественного взаимоотношения будет вытравляться и вычёркиваться этот частнособственнический характер сознания. И уже появились первые здравые ростки в этом направлении. Так системой формирования самосознания, этим институтом формации общества, были обозначены приоритеты в этом направлении – были созданы институты актуализации разнообразия и бюро отмены, основными задачами которых является выкорчёвывание из сознания людей и искоренение этих атавизмов дремучего и бессознательного прошлого.

Но вернёмся к настоящему. И как по Валькирии можно было ощутить интуитивно (посмотреть в её сторону сдерживалось проницательными взглядами логотипов), то она напряглась в себе и уже не была столь в себе уверенной и инициативной на дерзкие и решительные поступки.

Но как ошиблась на её счёт интуиция Алекса, а затем и Клима (а это о многом говорит). И Валькирия их в один момент переубедила так на её счёт панически думать. Так она для начала в одно движение своей рукой, резко вытащившей из кармана своего пиджака небольшую коробочку, округлой формы, на подобие тех, без которых своего утра не представляют борющиеся за чистоту и молодость своего лица прелестные современницы, застопорила их взгляды на этой коробочке, методом тыка направляющейся в сторону того из них, кто к Валькирии стоял ближе, а именно к Климу. В чём Алекс не усматривает для себя никакого ущемления своих прав, и оттого смотрит без особого предубеждения на Клима и на то, с какой растерянностью в себе он берёт эту коробочку, и ещё, дурак, спрашивает: Что это?