Журналист в кармане. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика – 4

– Может и целую жизнь. Главное, чтобы не всё и не было поздно. – Михаил видимо специально говорит всякую непонятность, чтобы Клаве было сложнее на ноги встать.

А Клаве, в общем-то, не до всех этих доразумений, и он, взявшись рукой за бровь, пытается собраться с мыслями и удержать себя в состоянии покоя. Итак, пока Михаил не приходит к нему на выручку и за подмышки не поднимает его на ноги, и затем садит на скамейку.

– Дай, посмотрю. – Говорит Михаил, отнимая его руку от лица. – Для первого раза сойдёт. – Заглянув в лицо Клавы, сделал невразумительные для Клавы выводы Михаил, стоя напротив него. Но Клава не стал у него спрашивать, на что он тут ещё намекает (второго раза он точно не потерпит), да и не дал ему такой возможности Михаил, вдруг наклонившийся и принявшийся что-то искать вокруг скамейки. А когда человек что-то ищет, или демонстрирует поисковые действия, то тут о себе забываешь и начинаешь, спрашивая себя: «Что он ищет?», следовать своим взглядом за взглядом ищущего и не пойми что человека (даже в том случае, если он это потерянное ищет в тебе).

А Михаил, этот ищущий сейчас человек, само собой, держит всё в тайне и не торопится посвящать в свои планы Клаву. А всё потому, как думается Клаве, что он и сам не знает, что ищет. А, прежде чем что-то начать искать, нужно эту вещь потерять – вот такой прагматичный подход у Клавы к искомым вещам. А если его спросить о людях первооткрывателях, земель, истин и ещё чего-то такого земного, то у него есть на это такой ответ: они от рождения потерянные были люди, вот они себя и в первую очередь искали посредством всех этих первооткрытий.

Но эта его мысль оказалась преждевременной. Михаил в один момент вдруг задерживается на одном месте и, видимо заметив нечто похожее на искомое, опускает руку, чтобы приподнять найденное. И как сейчас видится Клавой, то Михаил не слишком избирателен в деле поисков, и его вполне удовлетворит осколок стекла из-под бутылки.

– И для чего оно тебе? – всё же интересуется Клава. Михаил смотрит на него и говорит. – А разве не ясно. – Михаил вновь начинает со своего придирчивого отношения к умственным способностям Клавы. – Если ты в сопровождении меня явишься домой и будешь в единственном лице в таком непревзойдённом виде, то, что о тебе и обо мне подумают твои близкие.

– Что? – непонимающе спросил Клава. А усмехнувшийся Михаил и не ожидал от него другого ответа услышать. – А то, что тебя в подворотне отлупили, и ты даже не смог дать сдачи. И только моё появление спасло тебя от больших неприятностей. И хотя тебя на глазах пожалеют, но это будет жалобная снисходительность к слабаку и трусу. Тогда как я буду смотреться в глазах твоих близких, а в частности твоей супруги, героем, спасших тебя от слёз и одинокого нытья по дороге домой. – Клаве же крайне не понравилась такая упомянутая Михаилом частность, и он потребовал от него объяснений, как это стекло изменит эту ситуацию в необходимую для него сторону.

– Всё просто. Твоя Клава увидит, что и я не избежал последствий ударов этой судьбы и решит, что ты не только в слезах посиживал в стороне, а ты вместе со мной принимал деятельное участие в приведение хулиганствующих элементов к ответу. А я это подтвержу. – Утвердил своё решение Михаил и этим куском стекла резанул себя от верхней брови левого глаза вниз до половины щеки.

– Ну как я тебе? – в злобном оскале, но с прежней усмешкой, вопросил Клаву Михаил.

– Лишь бы Клаве был никак. – Про себя затревожился Клава, увидев, как Михаил преобразился. И теперь, в этом кровавом, со шрамом ореоле, он выглядел так, как выглядят в приключенческих фильмах брутальные злодеи, берущие разных красоток на абордаж своей злодейской харизмой. И Клаве даже несколько передумалось идти с ним домой, а также захотелось взять стекло и добавить себе на лицо этой злодейской харизмы. Но он вновь на полшага от Михаила отстаёт и тот свистом останавливает такси, и они оставляют, прикипевшую к их задам скамейку.

Глава

4

Правило «По одёжке встречают, а по уму провожают» никто не отменял. И, поэтому, к походу в гости, а тем более домой, нужно подходить с умом.

– Так, прежде чем войти, я тебе должен сказать…– Остановившись у крыльца своего вполне себе приличного по стандартам Михаила дома, обратился к нему Клава с этим предваряющим вход в гости предупреждением. Но что он дальше скажет, то об этом Михаил догадывается, не раз уже в своей жизни проходя через вот такие гостевые этапы: вот так в вечерний просвет заявляясь в гости по настойчивой, между прочим, просьбе своего, буквально сегодня познакомились нового знакомого, что не мешало тому заверять Михаила в том, что он его всю жизнь знает и отныне они неразлучны. Где он по подходу к крыльцу своего дома или же к двери своей квартиры, интуитивно начинал соображать и понимать не всю свою независимость в этой жизни, и что за этой дверью есть кто-то, кто изо дня в день даже не покушается на его независимость суждения, а просто-напросто гнобит.

Но отступать уже несколько поздно, когда новый знакомый Михаила выказался перед ним столь величавым и с амбициями человеком. И он лишь ради душевного спокойствия домашних и соседей, кто чутко спит, а больше, конечно, не спит и соображает, по какому на этот раз поводу закатить скандал, – чует сволочь, когда я особенно чуток к ложным обвинениям, – предупреждает Михаила: Значит так, после первой не стоит связываться со свояком (он отсидевший своё, но всегда готов повторить), а вот тёще непременно стоит указать на её место в кладовке, – туда мы её хитростью заманим. Что же касается тестя, то он милейший человек, и мы его выставим в коридор, встречать обязательно припрущихся соседей, всегда очень крикливых, и сегодня, как я полагаю, растревоженных нашим шумным единоборством со свояком на руках.

Ну а насчёт своей супруги новый знакомый Михаила, то ли позабыл, то ли упустил её из виду, и как вскоре по открытию дверей в квартиру выясняется, то очень зря. И что-то из темноты прихожей прилетевшее в самую голову нового знакомого Михаила, ставит точку в этом их кратковременном знакомстве, складывая его в ноги. Ну а Михаил своё дело сделал, он проводил до дверей своего знакомого, а дальше он не напрашивался и быстро ретируется прочь.

Но сейчас, как вдруг краем уха слышит и выясняет Михаил, несколько другая история, и возникшие затруднения при входе в дом Клавы носят другого рода характер.

– Я тебе уже говорил, как мою супругу зовут. – Сказал Клава. На что Михаил угукнул и Клава продолжил. – И сам понимаешь, какие, больше недоразумения, чем сложности, накладывают идентичные имена на вместе проживающих людей.

– Только отчасти, – сказал Михаил, – а так мне, кажется, что в этом вопросе больше плюсов, чем минусов.

– Да, есть в этом деле свои плюсы. – Согласился Клава. – Но только больше для нас, а не для наших гостей и знакомых. Так что мы для большего удобства наших гостей изменяем свои имена на более отличительные что ли.

– А на самом деле для чего вы это делаете? – со своей хитростью и пониманием не простоты Клавы, спросил Михаил. А Клава вдруг покраснел в ушах и тем самым удостоверил Михаила в его подозрениях насчёт Клавы. А Клава ничего лучшего не придумал, как скрыть это своё смущение, напомнив Михаилу, под чьей крышей он сегодня будет находиться, и может даже будет приглашён к столу.

– Я всё понял. – Понуро сказал Михаил и тут же спросил Клаву. – Так как же мне тебя у тебя дома звать? А как позвать твою жену, если ты вдруг на длительное время отлучишься в винный погреб, а мне нужно будет показать спальню? – И Клаве видно, что Михаил неисправим, и он, махнув на него рукой, говорит. – Меня Нико, а супругу Мати.

– И откуда возникла такая потребность так назваться? – поинтересовался Михаил.

– Ну, сегодня…– Клава, а с этой поры Нико, хотел было всё объяснить со здравомыслящей, без всяких смешков точки зрения, но Михаил его перебил, спросив: «Так это у вас не первое переименование, как я понимаю?».

– Ну, да. – А Клава, то есть Нико (как всё-таки сложно привыкать к новому имени) и не поймёт, что его так удивляет. Сам поди что применяет разные ласкательно-уменьшительные словечки и именования к своим временным знакомым женского рода, кто и непонятно для Нико, по каким причинам иногда допускает до себя вот таких типов, как Михаил (наверняка, жалея их – у женского пола просто в крови жалость вот к такому неустроенному в жизни контингенту, и ему иногда требуется так себя жалостливо проявить, или снизойти), а тут для него всё это вселенская новость.

Но Михаил в своей упёртости и ханжестве не сдвигаем (первым кричит «держи вора» сам вор) и он начинает тут строить свои насмешливые предположения. – Я, как понимаю, то вы по каким-то значимым для вас датам делаете эти именные замены. Интересно было бы узнать, как вы вдохновляетесь. – А вот тут Клава срезает Михаила на его бахвальстве.

– Поспешу вас не обрадовать, господин насмешник. – Язвительно так заявил Нико, хотя для этого момента лучше подходит Клава. – В нашем репертуаре нет, ни Бонни с Клайдом, ни Цезаря с Клеопатрой, ни … – а вот дальше Клавы не хватило. И тут Михаилом могли сделаться два вывода, либо Клава не слишком эрудирован и начитан, либо … А вот это либо и для Михаила, живущего другими проблемами и мироощущением, было недоступно.

Впрочем, он не собирался разжигать ненависть в сердце Клавы и поэтому спросил его. – Так что значат ваши сегодняшние имена, как понимаю, отобранные вами к новой вехе твоей жизни, первому твоему выходу на работу. – Клава же успокоился и рассудительно, ровным голосом объяснил это так:

– Ник сокращённо от Никнейм, это сетевое имя, так называемый псевдоним, ещё неполновесное имя. Что как раз и отвечает мне, человеку, только вставшему на путь зарабатывания себе имени. Ну а Мати, это от Мата Хари. Без крепких тылов, а также без разведки, трудно продвигаться вперёд. – Михаил внимательно посмотрел на Клаву-Нико, и протянул ему руку для рукопожатия.

Когда же их новое понимание друг друга было так закреплено рукопожатием, они, наконец-то, выдвинулись к дверям дома. Где Клава-Нико несколько растерял в себе уверенности по приближению к двери, и когда они остановились у дверей, то он не стал тянуть руку к звонку, а в своей поддержке посмотрел на Михаила.

– Не тушуйся, я если что, то разговор поддержу. – Сказал Михаил как раз то, чего больше всего боялся Клава, вдруг испугавшийся остаться в тени своего напарника. А ведь сегодня его день и он должен сегодня сиять, как никогда не сиял до этого. Но уже ничего не поделаешь, и раз сложились так обстоятельства, то так тому и быть. И Клава-Нико глубоко выдыхает и нажимает кнопку звонка. И начинает тут же прислушиваться, не упало ли чего там, и не покатился ли кто-нибудь там по ступеням лестницы. Ведь сегодня для него знаковый день, и наверняка вся родня со стороны его супруги в курсе этого, и само собой не захочет пропустить мимо себя этот наиважнейший день. И только он за порог, как Артемида Сизифовна, ещё загодя всё от его Клавы об этом событии узнавшая, – вот видите мама, он не такой, каким вы его передо мной выставляли, и он не собирается на моей шее сидеть и подбираться к вашим деньгам, – тут как тут и только с виду желает ему всего хорошего.

– Ну-ну, посмотрим, – с таким многозначением качает головой Артемида Сизифовна в ответ на радостные сообщения Клавы, что не заподозрить её в том, что она больше, чем показывает знает, просто невозможно. Вот и Клава всё это замечает и с тревогой в глазах спрашивает её. – Мама, ты что-то знаешь? – А Артемида Сизифовна, надо обязательно заметить, до чего же упёртая и настойчивая в своей самоидентичности гражданка, как она говорит, голубых кровей, и она будет до последнего гнуть свою выбранную линию по дискредитации не своего выбора.

Не зря она своему папаше, Сизифу, ловкачу из ловкачей, в наказание была дадена, и он так и не осилил её характер, так до сих пор с нею мучаясь. Это у них семейное проклятие что ли, или такая генетика (мифологии и в современной жизни имеют место), ведь и Клава точно такая же, как и Артемида Сизифовна, закоренелая самобытность. И если она упрётся во что-то, то её никак не подвинешь. О чём прекрасно все в её семье знают, но ничего не могут, ни с ней, ни с собой поделать, раз за разом к ней подступаясь для того чтобы превозмочь её упорство (вот такое для их семьи наказание).

А Артемида Сизифовна, вот же наказание для своего отца, делает недоумённый вид и крайне удивлена таким предположениям со стороны своей дочери (один в один упёртости), которая о своих планах с ней не советуется и если что случилось, то ставит перед фактом случившегося.

– Ты меня ещё об этом спрашиваешь! – удивляется Артемида Сизифовна. – Когда я твоего охламона только тогда увидела, когда ты всё за него для себя решила, а теперь ещё удивляешься, что я к нему присматриваюсь. – Артемида Сизифовна с горечью разводит руки, указывая Клаве на её слишком поспешную самостоятельность. Ну а Клава, прекрасно зная, к чему ведёт этот разговор Артемида Сизифовна, еле удерживая радость на лице, через сжатые зубы ей строго говорит. – Можешь и не пытаться меня сегодня расстраивать. Не получится. – С чем она уходит на кухню, где начинает всё готовить к приходу Клавдия.

Вот почему даже здесь, на пороге дверей, ощущается исходящий из дома, и начинающий подвывающе действовать на желудок аромат вкуснятины. И видно не только по лицу Клавдия, но и по вытянувшейся физиономии Михаила, что они ощутили запах того, как Клавдия дома ждут. И, судя по ответному журчанию в их желудках и аппетитно вытянувшихся лицах, то его правильно дома ждут. И оттого хочется домой идти, и не засиживаться за полночь на работе, где бывает так, что тоже самое, что и дома есть – супы быстрого приготовления или быстрая доставка из какой-нибудь пиццерии.

А вот тут даже не принюхался, а тебя с порога обдало этим горячим ожиданием, и ты не просто в голове закружился от счастья и предощущения своей встречи со своей хозяйкой, а готов даже воздать вначале ей должное, а уж затем отдать должное пирогам (а то на полный желудок ко сну сразу клонит).

И Клавдий, одурманенный немного ароматом домашней кухни, позволил себе снисходительный взгляд в сторону угрюмого Михаила, явно прикручиневшегося и позавидовавшего ему, кого вон как ждут дома в отличие от него.

Но вот из-за двери доносится приближающийся шум шагов, похожий на постукивание каблучков (она и приоделась к моему приходу, потеплел в душе Клавдий), и Клавдий с Михаилом замерли в ожидании открытия дверей и их встречи. Где они за всеми этими головокружительными запахами домашней кухни и смущающими желудок ароматами, и позабыли о том, что они сейчас несут в себе – отвагу и всякое геройство, которое живо размазано на их лицах и частями распределено в костюмах. Но только они это упустили в себе, тогда как открывшая дверь Мати (Клава), в момент всё это за ними заметила и с округлением глаз испугалась.

А с этого момента … Даже не с этого момента, а в один момент, что никто из здесь находящихся людей, а особенно Михаил, кого это коснулось в первую очередь, и сообразить не успели, что сейчас происходит, – Мати, как разъярённая пантера (она была брюнеткой) в один прыжок сокращает расстояние между собой и Михаилом и, не давая ему опомниться или хотя бы понять, что сейчас происходит, набрасывается на него своими миниатюрными кулачками, которыми она начала барабанной дробью бить ему в грудь. А обалдевший от всего сейчас происходящего Нико, кто стоит в стороне в качестве зрителя, и кого пока никак не коснулась эта экспрессивность действий Мати, расплылся в радостной улыбке и с нескрываемой долей радости наблюдает за тем, как Михаил с каждым ударом Мати вгоняется в осадок, а не в усталость, как бы себя оправдать не хотел сам Михаил.

Но что-то с самого начало не задалось и пошло не так, и с этого момента имело место другое продолжение. А с этого момента … Нико и не понял сразу, что стало причиной такой переменчивости в лице своей супруги, которая так быстро изменила на него взгляды, как будто ждала не его, а кого-то другого. И Нико хотел было с издёвкой задаться вопросом: «Вы, как я посмотрю, не рады меня видеть», но Мати опережает его и своими предпринятыми действиями ставит в какое-то странное и отчасти неловкое положение Нико.

– Это кто? – так для проформы посмотрев на Нико (а чего на него смотреть, когда на него уже столько раз смотрено), с несколько ошарашенным видом уставившись на Михаила, нервным голосом вопрошает Мати. А Нико и не успевает обидеться за такое своё отодвигание на задний план и не замечание Мати, – возможно Мати находится в нервном шоке, вот и реагирует так спорно, – а всё потому, что до всего этого, дело пока не доходит – так восхитительно выглядит Мати в таком своём ошалелом виде (в ней, а точнее в лице, есть место для всего: от волнующего удивления, до возбуждающей отваги). Да и при этом он и не знает, что ей сказать и как представить Михаила.

Ну а раз они молчат, то слово берёт Мати. – Что вам нужно от нас? – а вот это уже вопрос на засыпку, на который уж точно вот так сразу и не ответишь, даже если и знал ответ. Например, такой: Этому гражданину приспичило, вот он и попросился.

И что-то подсказывает, что и этого не будет для Мати достаточно, чтобы впустить в дом Нико, а уж что говорить за Михаила. И тут уже у самого Нико в голове начинают возникать свои вопросы к такому странному поведению Мати. – С чего она так взбеленилась-то? Что в нас…а может в ней не так? – и только Нико вопросил себя, как Михаил берёт слово. Да не просто берёт, а с грозностью речи и намерений.

– Я вынужден признать своё поражение. Ты, Нико, оказался во всём прав. – Бросив взгляд на Нико, сказал Михаил. А вот это его заявление вносит некоторую разрядку между ними. И Мати вдруг с новой долей удивления вытянула свой юркий носик в сторону Нико, как некоторым тут же догадалось, а кому-то и так зналось, имевшего мнение или неосторожность на мнение за спиной своей супруги, которой сейчас чрезвычайно интересно было бы услышать такую невообразимую в своих ушах новость. Где Нико за её спиной и однозначно без соответствующего разрешения, смел нечто такое утверждать, что скорей наверняка, не имеет никаких оснований быть по той причине, что противоречит её воззрениям на эту тему.

– Ну-ну, – теперь уже устремившись взглядом на Нико, начала на него наседать Мати, – не бойся, скажи вслух, что ты там смел утверждать такого, что видимо касается меня, а я об этом ничегошеньки не знаю. – А Нико как-то весь разориентировался от всех этих неожиданных вступлений и вопросов, и только вопросительно делит свой взгляд между такой язвительной Мати и этим провокатором Михаилом. Который может сейчас всякую небылицу придумать, и ему Мати поверит, а своему супругу в последнюю очередь. И как понимается Нико, то Михаил не преминет этой возможностью воспользоваться. Вот только одного не знал Нико – насколько коварен этот Михаил.

И этот полный вероломства и хитрости Михаил, не действует на прямую, складывая в одну кучу правду и выдумку по итогу чего получается взрывная для мозга смесь, – да сказал, что вы не того ума гражданка, чтобы вас ставить заранее в известность о гостях, – услышав которую и не знаешь, что обо всём этом и, в частности Мати думать. А он берёт, и в присутствии Нико воздаёт должное привлекательности его супруги, которая при таком вечернем освещении и при такой готовности встретить своего непоседливого мужа, выглядит в тыщу (прямо так и сказал) раз соблазнительней Афродиты. И хотя Мати хотелось бы уточнить у этого неизвестного ей гражданина, со злодейской харизмой во всё лицо, кто такая эта Афродита и настолько она хороша, чтобы её сравнивать с ней, она не стала так открыто подпадать под злодейское обаяние этого гражданина, а не показала виду, что поверила ему.

– Ну вы и наговорите, лишь бы попасть в дом, где вкусно пахнет и есть вино в бокалах. – Отмахнулась от этих комплиментов Михаила Мати. А вот Нико не такой лопух, чтобы не понимать, к чему все эти разговоры ведёт Мати – ждёт, не дождётся от него комплиментов. – Не дождётся! – решительно отстаивает свою позицию Нико попадать себе в дом без всяких условий. Правда не так решительно, а с не большими послаблениями: «По крайней мере, не при Михаиле».

– Я врать не приучен красивым и привлекательным дамам, – заявляет Михаил, – и поэтому и вам соврать не смогу по всё той же причине. И это ваше предположение также не нужно списывать со счетов, особенно когда так вкусно пахнет. Что уже одно указывает на то, что в доме имеется настоящая хозяйка. И только одно остаётся не выясненным: совершенна ли она. А что-то мне интуитивно, глядя на вас, подсказывает, что это именно так. А для того чтобы это прояснить, то нужно попробовать вино из бокалов. – Вот как ловко умеет подводить к желаемому результату Михаил.

И Мати чуть ли не убеждена этим харизматичным незнакомцем, впустить его в себе в дом, чтобы он выпил всё дома вино и наговорил ей всяких глупостей, но очень приятных для неё. И на этот раз только Нико сохраняет здравость мысли, хоть и вспыльчивом виде. И пока Мати не успела окончательно подпасть под обаяние Михаила, он встревает в общение между ними. – Да что всё это значит?! – И пока Михаил и Мати в недоумении смотрят на него и ждут от него объяснения этой его вспышки, Нико изловчается на хитрость, которая полностью нивелирует представленный Михаилом образ понимающего женские души и прихоти соблазнителя.