Constanta

– Благодари Рыбкина.

– За этим дело не станет. Если он и вправду кудесник, моё место в очереди благодарных будет первым.

Песня пропела. Откликнулись Ким, Горыныч, комсорг Коля Раков. Не остался равнодушным и Боронок, выразивший желание присоединиться к бригаде сольным номером – в образе простого универсального домкрата. Слегка задерживаясь, он подходил к месту сбора последним, прицельным взглядом угадывая своё место в строю.

Настроение искрилось. Всех томило радостное возбуждение. Лишь одному Налимычу было не по себе. Рука, знакомая с домкратом, болела. Страшило продолжение знакомства. Однако Боронок был горазд на сюрпризы. Подойдя, он распахнул объятия и обнял его без всякого намёка на насилие: трепетно, нежно, искренне, чуть ли не со слезами на глазах, вынуждая забыть всё плохое и заключить мир.

– Психологическая совместимость – это хорошо, – заметил Рыбкин. – Она – залог успеха любого дела. – Он обвёл взглядом бригаду, остановился на Степане. – Весь список, запевала?

– Весь, – ответил тот.

– Поздравляю. Продолжение песни за мной. Пошли, спеваться будем по ходу и месту.

Боронок оставил Налимыча и с озабоченным видом уставился на капитана.

– Я слышал, вы решили выгуливать свиней? – спросил он.

– Да, – ответил капитан. – А что – тебя это напрягает?

– Нет. Просто интересуюсь.

– Не понял. Что это за интерес такой?

– Взаперти наездников меньше.

– Кого?

– Гадов ползучих.

– А-а, – облегчённо протянул капитан. – Это… Не переживай. Свиньи – твари ещё те. Любого гада порвут, ползучего, стрекучего и даже в людском обличье. Попробуй встань у них на пути.

– Вот как, – протянул Боронок, почёсывая затылок. – Ну я-то с этой фауной незнаком. Думал, ветчина есть ветчина. Однако, если она постоять за себя может, пусть гуляет.

– Вот именно – пусть. – Капитан вдруг помрачнел. – Весной они у меня погуляли. Разнёс хряк дембельский вольер и рванул с ордой по окрестностям.

– Наездники лихие попались? – поинтересовался Коля Раков.

Капитан оставил его иронию без внимания.

– Ловили всей частью. Двух так и не нашли. Удрали. – Капитан горько вздохнул, поминая про себя утрату, затем, сплюнув, продолжил:

– Дембеля, сволочи, пьют сейчас портвейн дома и радуются – обставили Рыбкина, липой отделались.

Лицо капитана вдруг посуровело, он скользнул взглядом по бригаде и пристально уставился на Боронка, как будто разглядев и найдя в нём главного виновника своей беды.

– Ребята, – зазвучал угрожающе капитанский голос, – я вас предупреждаю серьёзно: никаких потёмкинских деревень. Напортачите как дембеля – живыми не выпущу.

Боронок выпятил грудь. Угроза подействовала на него возбуждающе.

Капитан попытался было смягчить свои слова, но Боронок опередил его.

– Работа – это праздник, – сказал он. – Не будем омрачать его пустой болтовней. Показывай дорогу, командир.

Тыл части был оголён. Никаких знаков, забора и КПП. Границей с внешней жизнью служил лес.

Оживлённо переговариваясь, бригада во главе с капитаном пересекла большую лужайку и остановилась перед длинным приземистым зданием.

– Вот, – ткнул перед собой рукой Рыбкин, – это и есть наша ферма. Прямо перед ней – на этой поляне – мы и построим наш новый вольер. Старый дембельский был деревянный. Пустили мы его на дрова. Теперь будем ваять железный. Столбы, – махнул он рукой вертикально, – сетка, – рассёк воздух по горизонту. – Садитесь здесь, обустраивайтесь. Вон сварщик местный сидит, познакомьтесь, он будет помогать нам. А я пока отлучусь кое-куда, вернусь, тогда и начнём.

– Как звать сварщика? – спросил Коля Раков.

Капитан ответил.

– Как? – переспросили все.

Капитан повторил.

Сварщик был мужчиной лет пятидесяти, весь заросший щетиной, довольно угрюмого и неприятного вида. По первому взгляду казалось, он явился сюда не работать – свести счёты с жизнью. Компания усевшейся рядом молодёжи не произвела на него абсолютно никакого впечатления. Немое самоистязание было в разгаре.

– Всё сварка проклятая, – сочувственно сказал Боронок, глядя в хмурое лицо работяги. – Допекла парня.

Отверженный не шевелился. Весь вид его говорил – ему не до разговоров.

– Может он с бодуна? – предположил Налимыч.

– Нет, – поспешил возразить Горыныч. – Ты принюхайся, он свежими яблоками пахнет.

– Что-то личное, – молвил Степан, выражая своё мнение.

– Грош! – вдруг гаркнул Коля Раков.

Сварщик вздрогнул.

– Откликается! – закричали все.

Оживлённо потирая ладоши, Боронок подсел к сварщику вплотную.

– Куй железо, пока горячо!

– И чего? – насторожился тот.

– Откройся нам, – убедительным тоном заговорил Боронок, – всю правду без утайки, кто ты, чем дышишь, за что нам любить тебя.

Огорошенный сварщик захлопал глазами.

– Меня любить? – Он замотал головой. – Не надо. Люби Рыбкина. Он медаль даст.

– Само собой. А как насчёт деревенских развлечений?