Наблюдатель

– Откройте!

– У меня нет доступа, – плакала секретарша, – доступ только у Ефременко и охраны.

– Вызывайте сюда начальника охраны, – распорядился Коник. «Ушла Соловьева, – с отчаянием думал он, – и давно ушла!» Он набрал номер Плешакова, который уже был на пути к Дубне, выслушал о себе много лестных слов, получил команду никого не пускать в кабинет до прибытия опергруппы. Сыскная машина закрутилась, точнее, только начала приходить в движение. Действительно, Плешаков запустил план «Перехват», приказал досматривать все машины, автобусы, электрички и плавсредства из Дубны. Но сколько надо времени от момента принятия решения об этом до реального начала операции? Сначала надо получить разрешение на это у своего руководства, поставить задачу местному отделению полиции, определить территорию поиска, обеспечить местную полицию фотографиями или хотя бы словесным портретом подозреваемых, желательно с особыми приметами. Потом начальство местной полиции ставит задачу своим подчиненным, тем надо время, чтобы прибыть на место исполнения задания, например на железнодорожную станцию, и так далее. В общем, механизм инерционный, хотя дубнинские спецслужбы и сработали на удивление быстро – в 09:30 Марка и Каролину искали уже повсюду. Марк в это время покупал билет на электричку от Савелово до Москвы, в Савелово никого не искали.

* * *

Опасаясь ехать до самого Савеловского вокзала, Марк вышел на платформе «Тимирязевская», далее, заметая следы, опять автостопом доехал до площади трех вокзалов. Здесь он без труда нашел бабушек, держащих в руках картонки с объявлениями: «Квартира на день», «Квартира на час». Такой вот ненавязчивый сервис для влюбленных, транзитных пассажиров и полукриминальных элементов. Для Марка этот сервис сейчас имел принципиальное преимущество – для поселения не требовался паспорт, просто плати вперед и живи, покуда заплатил. Паспорт у него с собой был, но следствие могло его легко обнаружить, если бы он официально снял номер в гостинице. Марк арендовал однокомнатную квартиру на два дня, стоила она, как номер в отеле Sheraton. Вместе с бабушкой он двинулся к своему временному пристанищу, по пути зашел в магазин и купил продуктов на ужин. Бабушка терпеливо его ждала – а куда спешить пенсионерке?

Квартира была недалеко от Комсомольской площади, на пятом этаже старого пятиэтажного дома на Каланчевской улице, вероятно, скоро он должен был пойти под снос. Грязь в подъезде была невообразимая. Марк подумал, что тут, вероятно, и вовсе нет постоянных жильцов. Наверное, всех их уже переселили в новые дома, а пока дом еще не снесли, предприимчивые «бабушки» врезали в двери свои замки, сдают квартиры и делают потихоньку свой бизнес. Вряд ли в стороне остались и местные чиновники, которым «бабушки» могут отстегивать откаты за задержку сноса и отключения водопровода и электричества. В общем, ни сам дом, ни окружающий его район совсем не понравились Марку, пахло все это каким-то криминалом. «Вечером тут лучше не гулять», – подумал он. Но что ему оставалось делать? Теперь он и сам был вне закона, надо было привыкать к резкому падению уровня жизни.

Бабушка отворила дверь квартиры на пятом этаже. Обстановка была конечно самой простой, но все-таки было чисто. В комнате стояла двуспальная кровать с чистым комплектом белья. В совмещенном санузле было мыло и два полотенца. Вода была и холодная, и горячая. На кухне газовая плита, на которой лежала коробка спичек, стол, табуретки и буфет с посудой и столовыми приборами. На этом местный сервис и заканчивался. Марк заплатил бабушке наличными за двое суток до 12 часов дня пятницы, она оставила ему ключ.

– Если съедете раньше, то оставьте ключ на кухонном столе и просто захлопните дверь, – сказала она ему и подалась восвояси.

Шел уже четвертый час дня. Марк приготовил себе нехитрый обед, поел и пошел в комнату. Линолеум в коридоре действительно оказался настолько скользким, что он чуть не упал. Он застелил постель, лег и стал думать, что делать.

Да, он заработал тайм-аут, но что делать дальше, было по-прежнему не понятно. Плешаков, наверное, уже объявляет его в международный розыск. В этом случае ждать помощи от его руководства и американского консульства не приходится – они могут только предоставить и в лучшем случае оплатить адвокатов. Но что могут сделать эти адвокаты? Ничего. Улики против него слишком явные. Он находился рядом с двумя убитыми учеными и, конечно, мог их убить. Правда, он застал Ефременко уже убитым, но свидетелей этого не было, а секретарше ему пришлось соврать, что он разговаривал с Ефременко, и сделал он это для того, чтобы сейчас находиться здесь, все-таки на свободе, а не в тюрьме. Получается, что кроме него никто убить Ефременко и не мог. То, что Марк убил и Сафиуллина, Плешаков тоже легко докажет, предъявив суду заключение экспертизы, что в подброшенном им же самим в бардачок машины Марка пузырьке находится яд, идентичный тому, которым отравили Сафиуллина. При таких доводах обвинения любой суд вынесет Марку пожизненный приговор. Неужели он больше никогда не увидит мать, отца и братьев? Что они будут думать о нем? Что Марк дважды убийца? Пока у него есть телефон и ноутбук, он может им хотя бы позвонить. Только не сейчас. Сейчас он не готов к такому разговору. Наличных денег для проживания в этой квартире у него хватит всего дней на пять. Конечно, основные свои сбережения он хранил не на карточном счете, а на депозите в банке, но сейчас прийти в банк со своим паспортом и снять деньги со своего счета, было сопряжено с огромным риском ареста. Банкоматами ему тоже пользоваться было больше нельзя. Марк был уверен, что теперь все его банковские счета уже находятся под «колпаком» у ФСБ, для него это была мышеловка. Что он будет делать, когда кончатся наличные деньги? Он не знал ответа и боялся его искать. Марк то вставал и ходил взад-вперед по комнате, то опять ложился. Снова и снова он обдумывал свое положение, и чем дольше он думал, тем безвыходней оно ему казалось. Крайне тяжелые для Марка последние дни и ночи дали о себе знать: когда в очередной раз он лег на кровать, то незаметно для себя заснул.

* * *

Марку снилась Америка и его одноклассники в школе Питсбурга, на перемене он играл с ними в баскетбол. И вдруг раздался звонок на урок. Звонок проникал в самый его мозг, Марк открыл глаза и инстинктивно соскочил с постели. Он так крепко спал, что, оказавшись на ногах, сначала даже не мог понять, где он оказался, но память, конечно, сразу вернула его к печальной действительности. Лучше бы она этого не делала, во сне ему было гораздо лучше, чем наяву. К сожалению, это был не звонок на урок, это был требовательный звонок в дверь, который продолжал буравить его мозг. Марк уснул прямо в одежде, поэтому одеваться ему не пришлось. На улице было уже темно, выяснять который час времени не было. В коридоре он поскользнулся и упал, ударившись головой о стену. «Чертов линолеум! Почему он здесь такой скользкий?» – с горечью подумал он. Встав, он подошел к двери, глазка у нее не было. Уже наученный горьким опытом, когда в своей квартире позавчера открыл дверь бригаде Плешакова, даже не спросив «Кто там?», сейчас он решил не рисковать.

– Кто там?

– Я ваш сосед снизу, вы меня заливаете, откройте, я помогу вам перекрыть воду.

– Минуточку подождите, пожалуйста, – ответил Марк и, еще полусонный, пошел посмотреть, что протекло в его совмещенном санузле, – для полного счастья ему сейчас только наводнения и не хватало.

В санузле было сухо. Марк обрадовался и вернулся к двери.

– У меня все сухо.

– Что ты такое говоришь, скотина, – заорал мужик за дверью, – иди, посмотри, что творится у меня, – и он начал так сильно стучать по двери кулаком, что наверняка разбудил всех жителей подъезда.

«Придется открыть этому уроду», – понял Марк, но сухой санузел насторожил его.

– Не стучите, – крикнул он, – сейчас открою.

Марку все это совсем перестало нравиться, и он решил на всякий случай хоть чем-нибудь вооружиться. Прошел на кухню и быстро смог найти только старый тупой кухонный нож, которым сегодня он резал купленную себе на обед колбасу. Чтобы нож не бросался в глаза, он взял его в правую руку лезвием назад. Дверь была железной, но Марк обратил внимание, что она почему-то открывалась внутрь. Он очень быстро привыкал к новой жизни вне закона, в которой надо было постоянно бороться за эту самую жизнь, ведь, подойдя к двери, он сумел догадаться, что при ее открывании гораздо безопаснее стоять сбоку у косяка, чем прямо перед ней. Так он и сделал и открыл замок. Все остальное произошло за одну секунду, дальше телом Марка управлял уже не мозг, а рефлексы, только поэтому он смог опередить киллера.

Едва дверь начала открываться, как мужик снаружи, видимо, с разбегу, прыгнул на нее всем телом, рассчитывая сбить ею стоящего за ней Марка с ног. Но Марк стоял сбоку, дверь распахнулась, со свистом пролетев мимо его носа. За ней в квартиру вломился одетый во все черное мужчина. В его правой руке со своей стороны Марк заметил у него пистолет с длинным стволом. Киллер поскользнулся на скользком линолеуме и начал падать навзничь на спину. Марк видел это, как в замедленной съемке, голова киллера была в черной маске, из которой на Марка блеснули два глаза. Киллер падал, а дуло пистолета одновременно стало поворачиваться в сторону Марка. Больше кроме этих двух глаз Марк уже ничего не видел, он должен опередить и попасть… Ему казалось, что его правая рука с ножом предательски медленно опускалась на дальний от Марка глаз, пистолет уже почти был нацелен на него…

Марк попал. Нож вошел в глаз по самую рукоятку, когда спина киллера еще не коснулась пола. Марк почувствовал, как лезвие уперлось во внутреннюю сторону затылочной кости черепа и прижало голову киллера к полу. Тот все-таки выстрелил, пуля сорвала кожу с правого плеча Марка. Второй выстрел должен был уложить его наповал, потому что глушитель пистолета уже уперся Марку прямо в грудь. Не колеблясь, он провернул нож в глазу киллера, как отвертку. Рука с пистолетом упала на пол, остро запахло порохом. На полу в судорогах дергался и хрипел киллер, больше выстрелов не было. Марк отодвинул его голову и закрыл входную дверь. Потом прошел на кухню и сел на табуретку, пытаясь понять, что произошло. Киллер был еще живой, рукоятка старого кухонного ножа торчала из его левого глаза…

Вот теперь он стал еще и настоящим убийцей, замочил какого-то мужика тем же самым способом, каким сегодня убили Леонида Ефременко. Теперь у обвинения будет еще один железный аргумент убедить суд в виновности Марка – ведь он профессиональный убийца с коронным ударом ножом в глаз, а это уже почерк! Хотя и прежних аргументов было вполне достаточно…

Теперь и здесь больше нельзя было оставаться…

Куда теперь идти, он не знал, внизу мог ждать второй киллер. С плеча сочилась кровь, от ужаса хотелось выть. Положение стало просто отчаянным. Кажется, он уже созрел для последнего звонка родителям. А что потом? Он не хотел думать об этом. Потом будет пистолет киллера…

13. Первая переписка с Мишей

Во вторник вечером, войдя в свой кабинет, «Истокин» хотел сразу включить компьютер и начать сеанс с Мишей, но тут у него на поясе зазвонил мобильный телефон. Звонила жена Ирина.

– Дорогой, ты уже подъезжаешь? Ужин готов, мы с детьми ждем тебя.

– Нет, с поминок мне пришлось вернуться на работу, знаешь, возникли срочные дела… Ужинайте без меня, я ведь уже наелся.

– Ну да, конечно, очень жаль. Кисик, а когда ты будешь?

– Знаешь, дорогая, сегодня мне придется работать всю ночь…

– Всю ночь?! Так ты совсем не придешь? Ты ведь ни разу в жизни не ночевал на работе! Да что там у вас стряслось?

– Ты же знаешь, многие мои подчиненные сутками не выходят с работы, теперь пришла и моя очередь. Мансура похоронили, мне надо помочь его отделению продолжить исследования…

– Ты что, решил не появляться дома несколько дней, как эти твои ученые фанатики? Ну, знаешь, этого я от тебя не ожидала! Ладно, если, как ты говоришь, возникли чрезвычайные обстоятельства, то так и быть, сегодня я тебя отпускаю, но завтра чтобы был дома!

– Да, конечно, родная, – решил не перечить «Истокин».

– А где ты будешь завтракать? – немного смягчилась жена. – Может, мне подвести тебе что-нибудь с утра?

– Киса, ты же знаешь, что для «лунатиков» у нас на территории есть круглосуточное кафе.

– И что, там готовят лучше меня?

– Ирина, извини, меня уже ждут люди, созвонимся завтра, пока, – ответил твердым голосом «Истокин» и нажал на кнопку разъединения связи.

Отделавшись от «жены», Наблюдатель вернулся к исполнению своей миссии. Прежде чем он протестирует Мишу на жизнь, ему надо было понять общий уровень его интеллекта. От этого зависел и сам способ тестирования, который он выберет позже. Разговор предстоял долгий, а выполнить свою миссию Наблюдатель хотел не более чем за пять дней, поэтому он решил все-таки затратить какое-то время и попробовать научить Мишу общению по скоростному каналу связи.

Разработчики Миши сделали интерфейс общения с ним человекообразным, просто так было удобнее пользователям, которые были людьми. Все сотрудники «Роснанотеха» и ?-тестировщики общались с Мишей, используя свою речь. Если перевести эту речь в текстовый вид, то получалось, что за одну секунду Миша получал от них текстовую информацию, составленную не более чем из 30 букв. Быстрее говорить люди просто не могли из-за колоссальной избыточности передаваемых при голосовом общении данных и из-за несовершенства гортанного механизма речеобразования, доставшегося им от природы. Но Наблюдатель и Миша, к счастью, не были людьми. Наблюдатель решил общаться с ним путем обмена текстовыми сообщениями, как люди делали это по «аське» (ICQ). Люди тоже могли задавать Мише вопросы в текстовом виде, вводя их пальцами с клавиатуры, но так почти никто не делал, потому что для них это было еще медленнее и еще более трудозатратно, чем просто произнести соответствующую фразу. Наблюдателю с Мишей для выражения своих мыслей в письменном виде пальцы были не нужны. Гигабитный канал сети Ethernet, который связывал Мишу с компьютером Истокина, позволял за секунду передавать миллионы букв, и, чтобы все успеть за пять дней, Наблюдателю была нужна именно такая скорость общения.

Текстовый способ выражения своих мыслей устранял и еще один недостаток речевого общения. Люди не могут одновременно обращаться к собеседнику и слушать его, они делают это поочередно. Связано это с тем, что во время своей собственной речи люди вынуждены слушать самих себя – это механизм самоконтроля разборчивости своей речи для окружающих. По той же причине люди не могут одновременно одно писать, а другое читать. Когда они пишут, то одновременно читают то, что пишут. Другими словами, речь и тексты при общении людей были симплексными способами обмена информацией, то есть в каждую сторону она могла передаваться только поочередно. Наблюдатель с Мишей могли читать и писать одновременно, поэтому они могли использовать все преимущества гигабитной дуплексной сети Ethernet, позволяющей предавать информацию одновременно в двух направлениях. Более того, будучи многозадачными системами, они могли одновременно обсуждать несколько тем, и, чтобы все успеть, Наблюдатель собирался использовать эту возможность.

Кстати, именно такой свехмедленный интерфейс обмена информацией с пользователями позволял Мише одновременно поддерживать миллионы сеансов с ними. За время, пока один пользователь формулировал вопрос, Миша мог успеть обдумать ответы и передать их в текстовом виде сотням тысячам другим пользователям, а Мишины аватары, используя вычислительные ресурсы компьютеров пользователей, просто преобразовывали эти текстовые ответы Миши в его речь. Компьютеры пользователей делали и обратное преобразование речи пользователей в текст и отсылали его по сети Интернет Мише. Если не считать того, что Миша мог мимикой подчеркивать свои ответы, то само изображение аватара практически никакой информационной функции в себе не несло. Людям оно было нужно только для создания эффекта присутствия робота-советника Миши. Правда, видеоканал связи между роботом советником и пользователем, кроме показа Мишиного аватара, мог нести и реальную информационную функцию, ведь Миша мог показывать на экране графики, рисовать картинки и т. д. То же самое мог делать и пользователь, посылая Мише графическую информацию через видеокамеру. Графические данные для людей обычно более информативные, чем их речевое описание. Отсюда и возникла пословица «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Причина была в том, что визуальные образы в единицу времени несут больше информации, чем их голосовые описания.

Но Наблюдатель хотел при общении с Мишей полностью исключить компьютер Истокина с традиционным дисплеем и видеокамерой. Если у него получится поднять скорость обмена текстовыми сообщениями в сотни тысяч раз, то видеоданными можно было пожертвовать. Устраивало его и то, что Миша не будет видеть, как «Алексей Истокин» для общения с ним отсоединяет от компьютера сетевой шнур и просто зажимает его вилку в кулаке.

Но начать надо было с обычного сеанса. Как только на экране появился Мишин аватар в виде синего медведя, «Алексей Истокин» сообщил ему, что программисты «Роснанотеха» разработали новую программу пользовательского интерфейса, которая позволяет людям многократно повысить скорость ввода текстовых данных в компьютер. Как именно это делается, пока не важно. Программа эта временно не может передавать Мише изображение с видеокамеры, но позже такая возможность будет добавлена.

– Я буду тестировать эту программу, сейчас я ее загружу и буду передавать тебе отдельные буквы, пробелы и знаки препинания, а ты старайся их прочитать и пиши их же мне обратно. Просто повторяй. Понятно?

– Понятно, – ответил синий медведь.

Наблюдатель незаметно для Миши отсоединил сетевую вилку от компьютера. Теперь Миша не мог видеть «Истокина». Наблюдатель послал строчную букву «к», ответ пришел быстро и правильный – «к», послал заглавную «A», получил в ответ – «А», послал пробел, получил пробел. Наблюдатель случайным образом выбирал буквы и отсылал их Мише с возрастающей скоростью. Сто символов в секунду, пятьсот символов в секунду, тысяча символов в секунду, теперь это были уже не просто случайные буквы, это были уже слова и целые фразы. Десять тысяч символов в секунду, сто тысяч символов в секунду – Наблюдатель на память отправлял Мише поочередно предложения из романов Льва Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина». Но на ста двадцати тысячах символов в секунду дело застопорилось – быстрее Миша отвечать почему-то не мог. Наблюдатель прервал сеанс и снова подключил к сети компьютер Истокина, синий медведь на экране ожил.

– Миша, ты не можешь быстрее?