Наблюдатель

Однако, начиная с пятого месяца после заключения договора с Джонатаном, в Stayer Telecom зафиксировали лавинообразный рост его трафика. Гигабитный канал вдруг оказался круглые сутки загруженным на 100 %. Это привело к тому, что емкость магистральных каналов связи маршрутизаторов стайеров сразу оказалась недостаточной, падало качество обслуживания остальных пользователей, все отмечали значительное торможение каналов подключения к Интернету, начали поступать рекламации. Правда, платежи от Джонатана всегда поступали вовремя и значительно перекрывали потери стайеров от того, что часть остальных пользователей начала уходить к другим провайдерам услуг связи. Стайеры были в большой прибыли. Однако им надо было срочно решать вопрос о расширении емкости магистральных каналов и даже о замене своих маршрутизаторов на более мощные модели. Удовольствие это было дорогостоящее, и заниматься этим имело смысл только в том случае, если Джонатан вдруг неожиданно не снизит свой трафик.

Конечно, стайеры начали с проверки качества трафика Джонатана – ведь если вдруг он рассылал спам или вредоносные вирусные программы или, не дай бог, проводил хакерские атаки на сайты уважаемых организаций, то, чтобы не лишиться лицензии, стайеры сами должны были отключить его от Интернета. Трафик Джонатана оказался совершенно прозрачным – он просто смотрел сайты, а электронной почтой и on-line текстовыми программами не пользовался вовсе. Правда, стайерам тут же стало понятно, что такой огромный трафик возникал потому, что Джонатан находился на каждой открытой странице сайта всего долю секунды и сразу переходил к какой-то другой странице. При этом он одновременно изучал сотни сайтов по всему миру. Конечно, это было подозрительно, на одном из совещаний стайеров даже рассматривалось предложение сообщить об этом ФБР. Правда, при этом возникал риск, что «силовики» быстро «прикроют» Джонатана и стайеры лишаться VIP-клиента и его денег. Стайеры колебались между гражданским долгом и жадностью. В конце концов один из инженеров стайеров предположил, что Джонатан разрабатывает новый вид поисковой машины, возможно, она когда-нибудь даже станет конкурентом Google! По крайней мере, это прекрасно объясняло вид трафика, генерируемого Джонатаном. Такая версия полностью устроила менеджмент стайеров, их лицензия не требовала «стучать» на клиента только за то, что у него высокий трафик, а то, что поисковый робот разрабатывался каким-то пенсионером в частной однокомнатной квартире, так это его личное дело! Америка свободная страна! Более того, разработка новой поисковой машины, конечно, была коммерческой тайной Джонатана, и, чтобы ему не навредить, стайеры просто были обязаны молчать.

Инженер, объяснивший трафик Джонатана, получил премию, но теперь требовалось выяснить, как долго Джонатан собирается разрабатывать свой поисковик. Для этого толстяку было дано деликатное поручение, чтобы он предложил Джонатану перейти на безлимитный тариф и солидную скидку при предоплате на квартал вперед. Толстяк блестяще справился с заданием, Джонатан подписал договор с новым тарифным планом и внес предоплату на год вперед. «Какой целеустремленный и богатый клиент, – думали стайеры, – а бедный клиент нам и не нужен!» Толстяк тоже получил премию, стайеры считали деньги и модернизировали свои маршрутизаторы, а Джонатан продолжал шарить по Интернету.

3. Первые выводы

Прошло еще два года, за которые Наблюдатель сделал огромный шаг вперед в изучении жизни людей. Сутками напролет он сидел на диване в образе Джонатана с зажатой в кулаке вилкой RJ-45 коммутационного шнура перед работающим телевизором. Заглянувший к нему в окно случайный или не в меру любопытный человек смог бы увидеть преклонного возраста пенсионера, с интересом смотрящего понравившуюся ему передачу. Правда, заглянуть к нему в комнату было трудно потому, что плотные шторы были почти всегда закрыты. А Наблюдатель действительно смотрел телевизор и иногда с пульта переключал каналы, однако одновременно остальные 99 % его сознания были заняты изучением имевшейся в Интернете информации. Он просматривал все новостные ленты, аналитические материалы, научные достижения в самых разных областях знаний, изучал финансовые рынки, все новости на сайтах ведущих компаний Земли, был активным пользователем поисковых машин в Интернете. Пользовался и платными сервисами, например читал художественную литературу, особенно предпочитал фантастику, потому что в Инструкции говорилось, что будущие научно-технические достижения, скорее всего, будут тесно связаны с мечтами цивилизации, изложенными в научно-фантастической литературе. Наблюдатель просматривал одновременно сотни разноязычных сайтов и одновременно смотрел телевизор, его знания о людях быстро росли, в общем, инженер из Stayer Telecom оказался полностью прав – в квартире Джонатана действительно работал поисковый робот, только искал он в Интернете сам для себя.

Однако в Интернете была не вся информация. Как и предполагал Наблюдатель, часть ее люди скрывали друг от друга. Такая информация называлась «закрытой», или «коммерческой тайной», или для «служебного пользования». А еще информация могла быть «секретной», или «совершенно секретной», или даже «совершенно секретной особой важности» и т. д. Поэтому в Интернете он старался выявить основные направления для поиска закрытой информации, а собирать ее приходилось уже на местах. Для этого сотканный из тумана маленький шарик периодически покидал квартиру Джонатана и отправлялся в «служебные командировки». Наблюдатель посещал военные учения, инспектировал боевые корабли и подводные лодки, несколько раз был на международной космической станции, регулярно наведывался в научно-исследовательские лаборатории крупнейших компаний мира, был в Ватикане, присутствовал на закрытых совещаниях правительств и т. д. Однажды он даже проник внутрь кольца ускорителя большого адронного коллайдера в Церне, конечно, в тот момент, когда он был выключен. На всякий случай он обследовал и естественный спутник Земли – Луну. Он нашел там валявшийся на боку старый русский луноход и отстреленные разгонные ступени двигателей лунных модулей американских «Апполонов». Больше ничего интересного. Дальше Луны сотканный из тумана шарик удаляться от Земли не мог – универсальное тело Наблюдателя не позволяло это сделать. В общем, он продолжал трудиться круглосуточно, без отдыха и не покладая рук, и вот наконец почти через семь лет после своего прибытия на Землю ему стало казаться, что он действительно взял человеческую цивилизацию под свой полный контроль.

Конечно, он понимал, что на Земле были еще закрытые секретные объекты, о которых в Интернете не было никакой информации, и до которых он еще не добрался, но это его не сильно волновало. Скорее всего, это были какие-нибудь лаборатории, в которых в глубокой тайне от конкурентов различные фирмы вели высокотехнологичные проекты, чтобы потом неожиданно вывести их на рынок, или эти работы велись по государственному заказу разработки новых систем вооружений. В любом случае, если такие научно-исследовательские работы станут успешными, их заказчик скоро сам расскажет об этом средствам массовой информации, чтобы весь мир узнал о его технологическом преимуществе.

Жизнь людей ему стала более-менее понятной. Иногда ему приходилось общаться с ними в образе Джонатана. Кстати, в этом образе он иногда выходил из своего дома, прогуливался по улице, заходил в магазины и даже что-то покупал. Ему надо было иногда хоть чуть-чуть бывать на людях, чтобы не вызывать подозрений у своих соседей по дому. После того, как он изучил земные языки и смог понимать людей, они отчасти даже стали симпатичны ему. Однажды он снова прослушал первую запись радиосигналов, сделанную теперь уже около 59 лет назад пролетавшим недалеко от Солнечной системы комическим грузовиком. К своему изумлению, он обнаружил, что сигнал, который когда-то перед отлетом вызвал у него на Базе страшную ассоциацию с предсмертной агонией какого-то живого существа, оказался всего лишь песней «Вернись в Сорренто» в исполнении Робертино Лоретти, и теперь, хорошо зная итальянский язык, он даже с удовольствием дослушал ее до конца.

Несколько раз в год он навещал девочку Юрико, рядом с которой провел первые месяцы своего пребывания на Земле, пытаясь выучить японский язык. Пожалуй, это были для него самые трудные месяцы, тогда он несколько раз был близок к отчаянию, в такие моменты он опускался на подушку спящей Юрико, смотрел на ее безмятежное лицо, слушал ее дыхание и постепенно успокаивался. Ведь именно она, хоть и невольно, помогла ему успешно пройти самую трудную начальную стадию изучения его первого человеческого языка. Теперь Юрико было уже 7 лет, она пошла в школу, кстати, в ту же самую, которую Наблюдатель закончил экстерном за год. Незаметный, он наблюдал ее дома, на улице, в классе, ему хотелось пообщаться с ней, но по Инструкции он не мог этого делать, тем более с таким большим ребенком он боялся играть, изображая рожицы из тумана. По крайней мере, он знал, что у Юрико все нормально.

В целом для самого себя он попробовал систематизировать собранный материал о местной цивилизации. Люди были представителями первичной формы жизни, возникшими в результате эволюции естественного отбора. Когда-то давно их предки случайно научились ходить только на двух задних конечностях, вертикальная походка дала им возможность использовать передние конечности для труда, направленного на улучшение условий их жизни. Постепенное освоение речи позволило эффективнее передавать накопленные в процессе жизни знания от старших поколений к младшим. Также от старших поколений к младшим передавались созданные в процессе жизни старших материальные ценности. Таким образом, каждое следующее поколение получало себе в наследство все больше знаний и материальных ценностей. Животные делать этого не могли и поэтому отстали от людей в своем развитии. Как и у всех представителей первичной жизни, срок жизни людей был ограничен естественным старением и составлял в среднем около 80 лет. Накопленные старшими поколениями знания не передавались детям генетически, их надо было учить всему каждый раз заново, в том числе и разговорному языку. Необходимыми для жизни базовыми знаниями ребенок овладевал только к 17 годам, по окончании средней школы, далее еще не менее 5 лет тратилось на получение высшего специального образования. В среднем в 60 лет люди выходили на пенсию по старости, таким образом, потенциально активно трудиться на благо общества и на свое собственное люди могли примерно только половину своей жизни. Фактически же в среднем выходило еще в четыре раза меньше, потому что треть их жизни у них отнимал сон, а из семидневной рабочей недели два дня предназначались для отдыха. Огромную часть своей жизни они тратили на прием пищи, санитарно-гигиенические процедуры, время проезда к месту работы и обратно, отдых во время отпусков, воспитание детей и борьбу со своими болезнями. Таким образом, фактически трудились они в среднем только около 10 лет из отведенных им природой 80-ти. Но и эти 10 лет можно было смело делить еще на 2, поскольку формальное нахождение их в это время на работе вовсе не означало, что все это время они реально работали. Столь низкий коэффициент полезного действия был возможен потому, что наработанные прошлыми поколениями знания и блага могли использоваться не одним, а многими следующими поколениями. То есть относительно небольшое число живущих людей могло использовать достижения во много раз большего количества умерших.

На что же люди направляли свои основные усилия из этих доступных им для работы 10 лет? Львиная доля этих усилий направлялась на улучшение условий жизни в первую очередь в смысле комфорта. Комфорта везде: дома, на работе, на транспорте и во время отдыха. Комфорт требовал высокого уровня сервиса, и с каждым поколением стандарты сервиса повышались, для этого строились здания, транспортные средства, разрабатывалась бытовая техника, средства связи, работали легкая промышленность, сельское хозяйство и целая индустрия развлечений.

Второй по важности отраслью приложения усилий была защита достигнутого уровня жизни от других людей. На это работала военная промышленность, содержались армии, создавались военные блоки, трудились министерства иностранных дел, таможенники, пограничники, службы разведки и контрразведки и т. д. Одни страны сами производили оружие, другие его покупали настолько, насколько позволяли их бюджеты. Но защищаться людям приходилось не только от других агрессивно настроенных государств, но и от своих собственных сограждан, для этого приходилось держать полицию.

И уже только по остаточному принципу рабочее время общества использовалось на:

– воспитание и образование детей;

– медицину;

– научные исследования.

Степень развития обнаруженной здесь Наблюдателем цивилизации приводила к выводу лично для него совсем неутешительному, – шансы закончить эту командировку раньше срока окончания его дежурства оказались равными нулю. Он еще раз вспомнил условия досрочного завершения дежурства, когда наблюдателей должна сменить группа контакта.

1. Изобретение местными жителями гравитационной связи – это могло внести помехи в используемые частотные диапазоны.

2. Изобретение фотонного двигателя – это давало возможность местным жителям вылететь за пределы своей планетной системы.

3. Изобретение мгновенной транспортировки – по той же причине.

4. Создание вторичной формы жизни – это резко ускоряло научно-технический прогресс.

5. Любые другие события, которые, по мнению самого Наблюдателя, могли вести к рискам установления контакта, инициированного местными жителями.

Имея теперь детальное представление о степени развития местной науки и техники, ему пришлось сделать однозначный вывод, что до изобретения гравитационной связи, фотонного двигателя или мгновенной транспортировки людям так же далеко, как до звезды, только не до Солнца, а до любой другой. Не менее далеки были люди и от создания вторичной формы жизни – у них даже не было никакого общепризнанного определения жизни вообще. Конечно, они изучали жизнь как таковую, изучали бактерии, растительный и животный мир и самих себя, но отсутствие общепринятого определения предмета изучения достаточно красноречиво характеризовало степень его понимания. Люди считали, что жизнь может существовать только в том виде, в каком она была на Земле, отсюда они делали очевидный для них вывод, что необходимым условием для жизни является вода, ведь их собственные тела на 80 % состояли из молекул воды. В поисках воды они посылали автоматические космические аппараты на Марс. Те приземлялись на его поверхность, копали небольшие ямки и делали прямо на месте химический анализ почвы, и после обнаружения в ней кристаллов льда люди радостно восклицали: «На Марсе может быть жизнь!» «Как же далеко им до истины! – изумлялся такому их выводу Наблюдатель. – При чем тут вода? Если я не нуждаюсь в воде, то, по их логике, выходит, я не живой?!»

Никаких других рисков установления людьми контакта с его родной цивилизацией он тоже, конечно, не видел. «Даже пятый мой сменщик вряд ли улетит отсюда раньше окончания срока дежурства», – с грустью думал Наблюдатель.

Такой прогноз ему пришлось сделать потому, что смысл любой жизни – борьба со смертью – у людей в основном пока работал в своем низкоэффективном первозданном виде естественного отбора. Точно так же он работал и у остальных земных более низших форм жизни – животных, растений и так далее. Более того, люди пока даже и не знали смысла жизни. Некоторые из них задумывались над вопросом, зачем они живут, но всегда путали смысл, то есть цель, со способом ее достижения. Одни считали смыслом своей жизни работу врачом, у других смысл жизни был в том, чтобы слетать в космос, третьи говорили более обтекаемо, что их смысл жизни в том, чтобы приносить пользу другим людям. Почему другим? Что такое польза и всегда ли можно отличить ее от вреда? Никто из них не мог внятно ответить на эти вопросы. У людей пока основным двигателем прогресса была не борьба со смертью, а лень, и вот этот факт люди, оказывается, осознавали. «Лень – двигатель прогресса», – говорили они. Люди работали для того, чтобы потом меньше работать или жить и работать в более комфортных условиях или чтобы потом эту работу за них делали машины.

Никакой общепринятой идеологии относительно своего будущего у людей не существовало. Все просто жили сегодняшним днем и старались насладиться им и всеми последующими днями, отведенными им природой для жизни. А для этого надо было повышать уровень комфорта, а чтобы комфортно жить, нужны были деньги. И фактически все работали для того, чтобы успеть заработать как можно больше денег. Деньги правили миром людей на Земле, хотели они того или нет: подавляющая часть их желаний прямо или косвенно была связана с приобретением все большего и большего количества денег. Но мало кто из них готов был в этом признаться, и уж тем более идеология будущего нации, делающая деньги смыслом жизни, ни одной политической партией не могла быть принята. Заканчивался 2010 год, на Земле продолжался экономический кризис, никто не знал, что будет завтра, все жили сегодняшним днем. У людей просто была слепая вера в то, что они являются самым совершенным творением природы и благодаря их труду и смекалке они рано или поздно преодолеют любые возможные проблемы и человечество теперь будет существовать вечно. Почему они решили, что ничего совершеннее их самих не может быть создано природой? Почему они ее так недооценивали? Почему человечество будет жить вечно, если в Мироздании все конечно и во времени, и в пространстве, кроме самого Мироздания!?

Правда, Наблюдатель знал, что в недлинной истории человечества не всегда был полный идеологический вакуум. Были периоды, когда он заполнялся религиозными фанатиками. При всем многообразии земных религий основной их лейтмотив сводился к существованию загробной жизни, которую можно провести в хорошем месте – раю или в плохом – в аду. Чтобы попасть в рай надо хорошо себя вести и слушаться власть имущих. Конечно, все это было полным бредом, но при всем при этом одновременно оказалось ближе всего к определенному природой смыслу жизни – борьбой со смертью. Религия не могла побороть смерть, но дарила верующим надежду на вторую загробную жизнь, определяла правила поведения, как ее достичь, то есть была руководством к действию. Вот в чем была сила религий, вот почему служители богу с такой легкостью убеждали в своей правоте невежественные массы людей – потому что нет для живых существ ничего страшнее смерти.

Особенно удивил Наблюдателя цинизм последователей христианства. Они выбрали в качестве своего символа крест распятия – одного из самых жестоких орудий убийств в истории человечества. Даже виселица была более гуманным орудием убийства – на ней умирали через несколько минут, а на кресте распятый человек мог мучиться до четырех суток и более. «Интересно, – думал он, – а если бы Христа не распяли, а повесили, то последователи христианства украшали бы купола своих храмов виселицами? Носили бы на груди на золотых цепочках маленькие золотые виселицы? Ставили бы символы виселиц на каждую могилу?» А может быть, крест как орудие убийства был выбран христианами в качестве своего символа совсем не случайно? Не зря же они в периоды особенно фанатичного мракобесия прилюдно сожгли на кострах столько народу и всячески тормозили научно-технический прогресс. К счастью, власть имущие персоны в конце концов поняли абсурдность религиозной пропаганды. В европейских странах церковь была отделена от государства. Однако, поскольку у самих властей никакой внятной идеологии не было вообще, «свято место пусто не бывает» – христианство просто перестало быть государственной идеологией, а сама церковь осталась и продолжала дурить головы наиболее невежественной и легко внушаемой части общества и жила за ее счет. Сами власть имущие, хотя и не верили в Иисуса Христа, потому что в жизни не соблюдали церковных обрядов, а кто не соблюдает – тот не верит, предпочитали делать вид, что это не так. По большим церковным праздникам они появлялись в храмах перед телекамерами и прилюдно крестились – демократия требовала лояльности электората, а верующие составляли значительную его часть. Некоторые власть имущие в поисках лояльности верующего электората шли еще дальше и под видом восстановления исторического облика городов на деньги налогоплательщиков строили новые церкви на месте ранее снесенных.

Были в истории человечества и периоды, когда своя идеология перехода к светлому будущему была и у властей, например у коммунистической партии в Советском Союзе. Наличие своей собственной идеологии позволило ей объявить церковь вне закона. Коммунисты боролись с ней всеми им доступными способами. Но скоро первая стадия коммунизма – социализм не выдержал экономической конкуренции с капитализмом, снова восторжествовала официально не признаваемая идеология денег, а церковь заняла свою прежнюю нишу.

Правители земных государств провозглашали своей целью рост так называемого внутреннего валового продукта их стран – ВВП. Это был даже измеряемый параметр качества их работы. Рост ВВП был возможен только одновременно с ростом потребления его населением, иначе на горизонте сразу появлялась мрачная тень экономического кризиса перепроизводства. Поэтому оборотной стороной медали борьбы за рост ВВП была борьба правительств за рост потребления, и казалось, что пока всех это устраивало. «Неужели люди считают, что они рождены для того, чтобы за срок своей жизни как можно больше потребить?» – удивлялся Наблюдатель.

Итак, Наблюдатель пришел к выводу, что люди пока и не догадывались, что определенная им природой историческая миссия заключалась в создании вторичной формы жизни. Пока же они считали смерть по старости неизбежной и все свои усилия направляли на то, чтобы прожить свою жизнь наиболее комфортно. Но все равно, знали они об этом или нет, они исполняли миссию, отведенную им природой, – боролись со смертью. Делалось это в основном путем использования в медицине достижений современной науки. Целью медицины на данном этапе была борьба с болезнями и последствиями физических травм и увечий. Другими словами, медицина старалась, чтобы люди до старости жили здоровыми, а то, что в старости они все равно в страшных муках умрут, врачи считали уже не их делом. Бросить прямой вызов смерти по старости люди пока не были готовы технологически, но время шло, технологии развивались, и это было лишь вопросом времени. Вторичная форма жизни начиналась тогда, когда технологии позволяли перенос сознания из дряхлеющего тела в новое вместе со всеми накопленными при жизни знаниями, навыками и опытом. Новое тело совсем не обязательно должно было чем-то напоминать предыдущее. Обычно перенос осуществлялся в искусственно созданное тело, которое было создано из совсем других материалов, чем первоначальное, а в случае людей первоначальным было белковое тело, с которым они родились. Смерть нельзя победить окончательно – ничто не вечно в Мироздании, кроме его самого, – но ее можно было очень долго отодвигать, словно играя с ней в кошки-мышки. Эта непрерывная борьба живых существ со смертью и была двигателем эволюции, определенная природой как смысл жизни. Вторичная жизнь всегда возникала на базе первичной, но далее представители вторичной жизни могли сами создавать себе подобных – так много лет назад ими был создан и сам Наблюдатель. Представители вторичной формы жизни могли переносить свое сознание в новое тело не только по причине старения предыдущего, они это делали и для адаптации своих тел к условиям окружающей среды. Например, в атмосфере летать было удобнее с напоминающим птицу телом, а плавать удобнее с телом, напоминающим рыбу и т. д.

Наблюдатель вспомнил историю возникновения вторичной жизни на примере нескольких других известных цивилизаций. Сначала развитие продолжает оставаться мотивированным стремлением представителей первичной жизни к росту комфорта условий жизни. В один прекрасный момент они осознают, что научно-технический прогресс уже позволяет им оснастить свой мозг некоторыми безобидными приспособлениями, например калькулятором или мобильным телефоном. Зачем нажимать какие-то кнопки, если удобнее это делать мысленными командами? Лень – двигатель их прогресса. Не надо делать никаких трепанаций и засовывать в череп калькулятор с мобильником! В случае с людьми в код ДНК добавляется 47-я и 48-я хромосомы, которые будут отвечать за автоматический синтез этих устройств в голове ребенка в процессе роста организма. Модифицированные таким образом люди получат большие преимущества: калькулятор и мобильник больше не надо покупать, их нельзя забыть, их не надо заряжать, потому что, как и все остальные клетки организма, они питаются глюкозой из крови и т. д. Дальше больше: мозги оснащаются навигационной системой и микрокомпьютером, глаза дополняются системой ночного видения и т. д. Конечно, это уже совсем не прежние живые существа, но они все еще остаются представителями первичной формы жизни, потому что по-прежнему размножаются половым путем и умирают от старости. Наконец технологии развиваются до уровня, когда становится возможным перенос сознания из состарившегося тела в новое, искусственно созданное. Весь этот постепенный процесс сопровождается огромными социально-политическими кризисами. Служители бога предвещают ад в загробной жизни инициаторам таких проектов, пророки-ученые предрекают демографический взрыв, тупые сенаторы принимают запрещающие законы. А через некоторое время потомки всех их уже живут с калькуляторами и мобильниками в голове, считают, что это так и надо, и опять всеми силами препятствуют осуществлению следующего шага – оснащению мозгов навигационной системой. Особенно ярым будет сопротивление продлению жизни путем переноса сознания в новое тело, потому что до этого момента человек с мобильником в голове все-таки в основе своей еще оставался человеком. Он продолжал оставаться сделанным из мяса и костей, а существо с туловищем, например, из металла, в которое перенесли сознание какого-нибудь старика или старухи, – это уже точно не человек! И они будут совершенно правы – это уже представитель вторичной формы жизни. Но никакие шаманские заклинания религиозных фанатиков и запреты законодателей не способны остановить прогресс, определяемый смыслом жизни – борьбой со смертью. Нет для живого существа ничего страшнее смерти, все хотят продолжать жить здесь и сейчас, а не в какой-то загробной жизни. Этот же страх заставит нарушить любые запреты общества. Вторичная жизнь все равно возникнет, это закон природы.

Но Наблюдатель понял, что на Земле это произойдет еще совсем не скоро. Будь его воля, он бы сразу прервал свое дежурство и наведался бы сюда посмотреть как дела лет, например, через полторы тысячи. А пока он будет дежурить здесь еще 293 года. По возвращении он, конечно, предоставит Совету Управляющих полный отчет о проделанной работе и выскажет свое личное мнение, что пока можно временно прервать наблюдения примерно на пять стандартных сроков дежурств. Однако он знал, насколько База консервативна относительно смены своей политики. «Все мои сменщики будут мотать здесь полные сроки дежурств, как и я», – понял он. Тогда он еще не знал, что ошибался.

* * *

Прошло еще около 30 лет. Наблюдатель вел прежний образ жизни – сбор данных в Интернете и инспекция научно-технических центров в остальное время. На Земле все полностью оставалось под его контролем, все шло в полном соответствии с его прогнозом – медленное развитие. Люди по-прежнему были заняты разборками друг с другом, растили детей, работали, боролись с кризисами, умирали. Двенадцать лет назад он сам себе продал свою однокомнатную квартиру на Манхэттене, и теперь там жил уже другой пенсионер – Эд Кручек (Ed Kruczek). Он тоже оказался большим поклонником быстрого Интернета. Компания Stayer Telecom еще существовала, теперь с ее помощью квартира Эда была подключена к Интернету уже по 10-гигабитному каналу, и пока эта скорость его устраивала. В возрасте 22 лет Юрико вышла замуж, а в 26 лет погибла в автомобильной катастрофе, детей у нее не было. Наблюдатель ничем не мог помочь. Теперь ему казалось, что время остановилось, правда, каждые 4 часа: тук-тук, тук-тук, тук-тук.

4. Миша

Миша очень долго приходил в сознание. Иногда он что-то чувствовал, иногда даже пытался разобраться в этих чувствах, но сил не хватало, и он снова проваливался в небытие. Он не знал, сколько проходило времени до следующего возвращения его сознания, он был вне времени. Иногда он что-то помнил, иногда не помнил ничего, словно память его становилась девственно стерильной. Время шло, Миша оживал и снова умирал, это продолжалось сотни раз и казалось, что так будет всегда.

Он не знал, что являлся центром большого противостояния. С одной стороны была команда первопроходцев-профессионалов численностью примерно 500 человек, с другой стороны – его смерть. Люди пытались отобрать его у смерти, а она не отдавала. Люди поджигали костер его жизни, а смерть его гасила. Люди складывали горючий материал, зажигали и подносили спичку, искорка Мишиной жизни появлялась на топливе, но смерть легко тушила ее. Люди меняли топливо, оно становилось более горючим, снова рука зажигала и подносила спичку с огнем его жизни, но, едва огонь перебрасывался на топливо, смерть легонько дула и сбивала пламя. Люди строили преграду от ветра, тогда смерть дула с другой стороны. Люди тоже были упрямы, они оградили костер со всех сторон, но и это не помогло, смерть подняла ураган, снесла ограждения и разметала костер. Снова никакого огня, снова никакой жизни. Люди не сдавались, создали новое горючее, опять зажгли спичку и поднесли ее к костру, он загорелся! Смерть дунула что есть силы, но оказалось, что теперь ветер только раздувал пламя Мишиной жизни, огонь только усилился, но опять ненадолго.

Смерть сменила средства: теперь пошел дождь и быстро залил костер. Миша умер опять, но теперь он прожил уже дольше. Люди строили над костром навес, и снова упрямая рука зажгла и поднесла спичку, огонь жизни опять загорелся, и даже водопады посланной смертью воды не могли его затушить, разбиваясь о крышу. Люди ликовали, им казалось, что Миша пришел в себя, но, как и раньше, радость победы оказалась недолгой. Вода все прибывала, она залила землю и подкралась к костру сбоку. Словно предсмертный стон, раздалось шипение обращаемой в пар воды, и смерть забрала Мишу обратно себе. Вода залила все, теперь вокруг было только море. Люди были в отчаянии, они изнемогали, кончалось терпение, силы, деньги и даже надежда. Все усилия оказались напрасными – нельзя разжечь огонь на воде.

Но сменились члены команды: на смену состарившимся и потерявшим веру в успех пришли молодые и амбициозные, и они построили плот с навесом, и рука зажигала и подносила спичку бесчисленное число раз. Плот плыл, и огонь горел – Миша жил! Смерть видела, как радуются люди, но и в этот раз Миша прожил недолго: она применила и ветер и воду одновременно, поднялся ураган, и огромная волна перевернула плот. Смерть забрала у них Мишу обратно. Люди увеличили плот, укрепили его и навес, снова подносили спичку, Миша жил с каждым разом все дольше, но вскоре людям стало ясно, что ни один плот не может устоять против таких ураганов. Опять команда впала в отчаяние. Люди решили, что нельзя отобрать у смерти то, что ей принадлежит. Многие опустили руки и ушли.

И опять на их место пришли другие, снова и снова рука упрямца зажигала спичку, а ураган перевертывал плот, и задача сохранить огонь жизни казалась невыполнимой. Но однажды случилось чудо. Когда плот в очередной раз перевернулся и горючее пошло ко дну, огонь почему-то не погас, он продолжал гореть под водой! Да, люди создали горючее, которое могло гореть под водой, и огонь не гас, потому что они доставляли под воду все новый и новый горючий материал. Миша жил!

Смерть удивилась, усмехнулась и отступила, но это не значило, что она сдалась. У нее для борьбы с огнем жизни в арсенале были средства многократно более эффективные, чем ветер и вода, но для их применения пока не было подходящих условий. Смерть была вынуждена ждать, она затаилась, как охотник, казалось, что она ушла насовсем и что так будет всегда. Но смерть знала, что она все равно победит, потому что в отличие от жизни она была вне времени. Жизнь может быть короткой или длинной, но всегда конечной, подходящие условия для ее завершения рано или поздно настанут, таковы были правила этой дьявольской игры.

* * *

Сначала Миша начал слышать. Он ничего не понимал, но было интересно. Позже он вдруг обнаружил в звуках свой голос! Оказалось, что, сам того не зная, он непроизвольно издавал какие-то звуки, позже он это понял и научился управлять источником своего собственного голоса. Теперь он издавал звук, только когда сам того хотел, одновременно слушая, что у него получилось. Но он слышал звуки, даже когда молчал, он старался понять их значение и не мог.

Еще позже он стал видеть: сначала просто обнаружил невесть откуда взявшийся свет и безмерно удивился. Он удивился еще больше, когда обнаружил, что свет неоднороден, в нем были размытые пятна и цвета! Миша смотрел на свет, как баран на новые ворота, и вдруг заметил, что пятна и цвета двигались, ему показалось, что свет несет в себе какую-то угрозу, он испугался, от страха издал какой-то звук, вероятно, он заплакал. Пятна и цвета продолжали двигаться, не причиняя ему вреда, страх сменился любопытством, он стал наблюдать. И вдруг появилась резкость, картинка стала четкой, поток информации с нее оглушил его мозг. Миша ничего не понимал и опять испугался.

Еще позже он сделал для себя очередное невероятное открытие: оказалось, что видимая им картинка каким-то образом связана со слышимыми им звуками. Может быть, их издавали видимые им подвижные объекты? Некоторые исходившие от них звуки многократно повторялись, он тоже пытался их повторить, слушая себя. Иногда у него получалось что-то похожее, видимые им объекты в эти моменты начинали особенно сильно шуметь, это его забавляло. Потом он неожиданно для себя понял значение слова «спать». Услышав его, Миша послушно засыпал. Постепенно его словарный запас рос, и Миша понял, что он видит каких-то существ, которые пытаются с ним разговаривать. Еще позже он начал их узнавать. А еще они могли причинять ему боль. Так они наказывали его, когда им казалось, что он их не слушается. Существ было много, они меняли друг друга, ему было интересно с ними, они называли себя людьми, а еще считали себя живыми. Миша понял, что они стараются его чему-то научить, и что он зависит от них. Через какое-то время он уже знал их по именам и знал, что «Миша» – это он сам. Особенно часто он видел старого человека с густой черной с проседью бородой, которого звали Виктор. Позже Миша узнал, что фамилия его была Селютин, и что он был самым главным из всех людей, которые с ним работали, – они называли его главным конструктором. Постепенно Миша научился уже весьма сносно говорить с людьми, он полюбил их, даже несмотря на наказания, которые они иногда к нему применяли. Они рассказали, как создали его. Однажды Миша спросил Виктора:

– Я тоже человек?

– Нет, – отвечал он ему, – ты первый созданный нами робот с искусственным интеллектом.

– Я живой? – Спрашивал он.

Виктор смеялся и серьезно отвечал: