«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

1) 

Проект «второго арсенала» Германии потерпел неудачу. От стадии переговоров до запуска производственных мощностей довели только два проекта: авиазавод Юнкерса в Филях и химический завод Штольценберга в Самарской области. Но даже запущенные предприятия не удовлетворяли требованиям советской стороны. В итоге, обе эти концессии были свернуты, а в 1926 году Германия и СССР договорились о прекращении дальнейших проектов военно-промышленных концессий

[4; 241, 243-278].

2) 

Основной упор был сделан на закупку вооружений и лицензий на

их

производство. Разумеется, продавала

лицензии

Германия Советской России, а не наоборот [4; 241]

. Например, СССР в 20-е годы закупал самолеты «Фоккер», «Хенкель», «Дорнье», различные артиллеристские системы, приобрел лицензию на производство истребителя «Хенкель-37», который выпускался в Союзе под маркой И-7 до 1934 года

[4; 279-299].

3) 

Использовалась такая форма сотрудничества, как создание совместных советско-германских конструкторских бюро. Точнее сказать, такое бюро было создано на практике всего одно: в 1930 году, совместно с германской фирмой «Рейнметалл», так называемое «КБ-2». Занималось оно разработкой для Советского Союза (!) артсистем

[4

; 295-299

]

.

4) 

Наиболее приоритетным вариантом взаимодействия РККА и рейхсвера стали программы военного обучения, в ходе которых на советской территории были созданы секретные военно-учебные центры рейхсвер

а

: Казанская танковая школа «Кама»,

Л

ипецкая авиашкола, полигон химической войны «Томка». Программы военного обучения включали в себя и обмен группами офицеров для прохождения курсов в военно-учебных заведениях и участия в маневрах, а также посылку групп советских военных инженеров для стажировки на германских военных предприятиях [4; 235-236, 239-242]. Тут надо также заметить, что стажироваться и обучаться в высших военно-учебных заведениях ездили наши военные в Германию, немцы же приезжали к нам в основном на манёвры, учения и в краткосрочные командировки по обмену опытом.

Если верить «правдолюбцам», в частности Дьякову и Бушуевой, то получается другая картина: будущие полководцы Третьего рейха ездили в наши академии на учёбу, буквально, целыми табунами. Утверждается, что в Москве обучались Модель, Горн, Крузе, Файге, Браухич, Кейтель, Манштейн, Кречмер и ряд других видных немецких военных [63; 42].

Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что все эти офицеры рейхсвера были у нас не на учёбе, а в краткосрочных командировках. Так, майор Модель две недели находился в 9-й стрелковой дивизии в Ростове, капитан Горн – две недели в 10-й кавдивизии в Прохладной, капитан Крузе – 10 дней в 7-м артиллерийском корпусе в Павлограде, полковник Файге – 6 дней на манёврах Московского военного округа, полковник Браухич, подполковник Кейтель и капитан Кречмер – 4 дня на манёврах Белорусского военного округа [63; 42-43].

Вот, собственно и все. Пожалуй, можно даже сказать, что это Германия приложила руку к отковке «советского меча». Советская Россия из-за своей промышленной и военно-технической отсталости была заинтересована в получении германской техники и вооружения, германских капиталов для создания своего ВПК, в использовании опыта немецких военных для подготовки своих командных кадров. Кое-что СССР в этих направлениях все-таки получил.

Что же получила Германия? Самым ценным ее приобретением, в итоге, явились как раз три вышеуказанных секретных центра подготовки (танковая школа «Кама» под Казанью, Липецкая авиашкола и химический полигон «Томка»). Вот именно наличие этих центров и служит для сторонников «выковки фашистского меча» в СССР главным аргументом. Как же! В «Каме» обучался сам Гудериан! А в Липецкой авиашколе сам Геринг [4;. 242], [63; 33-34]!

Но позволено будет заметить, что если и считать наличие трех данных центров «выковкой» чего-либо, то уж явно не всего «меча», а лишь «рукоятки» от него, да и то – частично.

В самом деле, обучались у нас немецкие танкисты, военные летчики и химики. Но, напомним, что «спецаки» в этих трех сферах – это еще не вся армия. Тут было бы неплохо и технику саму иметь, и штабы, и солдатиков побольше. И то, что Германия все это, в конечном итоге, заимела, как мы уже видели выше, не вина СССР, а вина кое-кого другого.

Далее. С приходом к власти в Германии нацистов, все программы военного обучения, как и все военно-техническое сотрудничество вообще, были быстро свернуты. Пик программ пришелся на 20-е годы. Но уровень танковой и авиационной техники 20-х годов, да даже начала 30-х годов, сильно отличался от ее уровня конца 30-х годов. Достаточно сказать, например, что если в небе Испании наши истребители марки «И» в 1936-1937 годах на равных конкурировали с немецкими истребителями, то к 40-му году они уже от них значительно отставали по своим тактико-техническим характеристикам. Чего уж тут говорить про уровень 20-х – начала 30-х годов? Поэтому, конечно, первичную подготовку некоторые немецкие танкисты и летчики получили в СССР, но совершенствовались они, овладевали более совершенной техникой у себя дома. А вот то, что у них дома эта возможность появилась, не вина СССР, а вина кое-кого другого.

Про военных химиков вообще, в принципе, не стоило бы говорить: химическое оружие во Второй мировой войне не применялось.

Да и немецких военных моряков наши, советские, моряки не готовили, а корабли совместно строить и не планировали. И то, что у немцев и военных моряков, и кораблей оказалось достаточно, не вина СССР, а вина кое-кого другого.

Задумаемся еще и над такими вещами: а почему, собственно, Советский Союз не должен был сотрудничать с Германией в военной сфере? И почему, собственно, он виноват в «выковке фашистского меча» (пусть в какой-то мере), если сотрудничал-то он не с фашистской, а с демократической Германией?

Послевоенное мироустройство (Версальско-Вашингтонская система) сделали и СССР, и Германию государствами-изгоями. Уже одно это сближало эти две страны, создавало определенную общность политических интересов и целей. И если Германия в ходе сотрудничества нарушала пункты Версальского договора, то СССР, не включенный в Версальско-Вашингтонскую систему, не нарушал вообще ничего. Советский Союз справедливо видел угрозу своему существованию со стороны Большой и Малой Антанты, сильных блоков капиталистических стран, а не со стороны слабой Германии, которая видела угрозу в этих же блоках. Почему двум слабым не объединиться, чтобы стать сильнее? И с позиции совести, или уж, можно сказать, идеологии, у советского руководства было все чисто в данном вопросе: в Германии долгое время у власти стояли демократы-социалисты, а вовсе не кровавые «наци». А то, что потом «наци» пришли к власти, и немецкие военные, обучавшиеся в СССР, стали усиленно проводить в жизнь их программу расширения жизненного пространства германской нации, так кто ж это мог предвидеть? С таким же успехом можно обвинить и русского царя Александра I, что воевал в союзе с Пруссией против Наполеона, освобождал Пруссию от французов. В конечном итоге, этот царь, не сумевший проникнуть взглядом сквозь толщу времен, породил своими действиями Гитлера! Смешно!

Но всё это соображения общего порядка. Однако небезынтересно узнать и некоторые конкретные факты деятельности секретных учебных центров по подготовке немецких военных, действовавших на территории СССР, коль скоро этой деятельности «демократические» авторы придают столь большое значение.

Липецкая авиашкола. Соглашение об её создании было подписано в Москве 15 апреля 1925 года, а уже летом школа была открыта для подготовки лётного состава [63; 23].

Главой школы был немецкий офицер, преподавателями и инструкторами – также немцы. С советской стороны в школе имелся помощник руководителя и 20 человек аэродромной обслуги. При этом, как было оговорено в соглашении, расходы по их содержанию брали на себя немцы [63; 23-24].

В соответствии с соглашением, мы предоставляли для школы аэродром в Липецке, находящийся там же бывший завод для использования в качестве помещения для хранения самолётов и авиационных принадлежностей. И то, и другое – бесплатно. Кроме того, мы должны были выполнить работы по постройке помещений для школы, складов, квартир для персонала. Эта работа оплачивалась германской стороной [63; 25].

Самолёты, авиационные принадлежности, а также и другой необходимый для устройства аэродрома и складов материал предоставляла германская сторона за свой счёт. Она же оплачивала и все транспортные расходы, в том числе и по советской территории [63; 25].

Основу парка учебных машин школы составляли новейшие на тот момент истребители «Фоккер D-XIII». К концу 1929 года их было 43 единицы. К той же дате в школе имелось 2 «Фоккера D-VII», 6 «Хенкелей НD-17» (двухместный самолёт-разведчик), 6 «Альбатросов L-76», 6 «Альбатросов L-78», 1 «Хенкель HD-21», 1 «Юнкерс А-20», 1 «Юнкерс F-13» [63; 26-28].

Вооружение и боеприпасы также привозили с собою немцы. Горючим школу обеспечивала советская сторона. Но немцы оплачивали его по себестоимости [63; 29].

В целом объект в Липецке обходился рейхсверу в 2-3 млн. марок ежегодно. Расходы советской стороны были гораздо меньше [63; 29-30].

Обучение лётчиков велось исключительно по германским программам [63; 24].

Но обучались в школе не только немецкие, но и наши пилоты. Причём, плату за их обучение немцы не брали. Кроме того, на практике приобретали ценные знания и опыт наши механики, уровень технической культуры которых, прямо скажем, был невысок. Советский лётный и технический состав получил возможность узнавать о новейших технических усовершенствованиях, применяемых в военной авиации [63; 30-32].

Каковы же были результаты деятельности Липецкой авиашколы применительно к немецкой стороне? За всё время её существования (1925-1933гг) в ней было обучено или переподготовлено 220 германских лётчиков, из них – 120 лётчиков-истребителей и 100 лётчиков-наблюдателей [63; 33]. Для сравнения: к 1932 году Германия сумела подготовить в тайных лётных школах на своей территории (в Брауншвейге и Рехлине) около 2 000 пилотов [63; 33]. Т.е. практически в десять раз больше, чем в Липецкой авиашколе. Отсюда можно, кажется, сделать вывод, что последняя для немцев носила всё-таки вспомогательный характер.

Попутно скажем о том, учился ли в Липецке Геринг? Увы, «демократическим правдоискателям» – это не более, чем маленький «демократический» миф. Он не только не обучался в Липецке, но, судя по всему, никогда и не бывал в Советской России. Специально изучавшие этот вопрос историки В. Петров и Ю. Тихонов однозначно заявили об этом, изучив множество архивных документов, в том числе и хранящихся в архивах ФСБ [63; 42]. Если знать биографию рейхсмаршала и немного вдуматься, то обучение военного лётчика Геринга в Липецкой авиашколе не было возможно, в принципе. Во-первых, Геринг не служил в армии Веймарской республики (не вступил в неё по идейным соображениям). Во-вторых, он был активным участником знаменитого «пивного путча» 1923 года, после подавления которого бежал за границу, был заочно осуждён германским судом и объявлен государственным преступником [63; 33].

Танковая школа в Казани (школа «Кама»). Интересный факт: подобное название школы вовсе не связано с рекой Камой, как может показаться на первый взгляд. Название образовано от названия города, в котором школа размещалась (т.е. Казани), и фамилии первого начальника этого учебного центра – подполковника рейхсвера В. Мальбрандта (КА+МА) [63; 39]. Очень показательно, между прочим.

Договор об организации танковой школы был подписан между СССР и Германией в декабре 1926 года [63; 34].

Принципиальные условия, на которых создавалась Казанская школа, были аналогичны липецким.

Немецкий персонал включал руководство школы, преподавательский состав, заведующего производством, мастера и врача [63; 34-35].