Ермак. Телохранитель

Цесаревич, генералы и есаул вопросительно воззрились на Тура и Лешего.

– Так точно! Шах, то есть Шохирев Георгий, предложил такой позывной перед боем с бандой Золотого Лю, а мы все поддержали. Как говорят старейшины в станице, Аленины свой род от Ермака Тимофеевича ведут. А Тимофей для нас как атаман, – пробасил Тур, а Леший энергично кивнул, соглашаясь.

– Жалко, Эспер Эсперович такой информации не слышит, – улыбнулся наследник престола. – Он бы замучил вопросами. Надо же, потомок Ермака! Это правда, Тимофей?

– Не знаю, ваше императорское высочество. В семье такое предание было. В станице старейшины не опровергают. Может быть, и правда. Документального подтверждения нет.

Цесаревич задумался, потом ещё раз проверил остроту штыка лопатки, помолчал и, наконец-то, произнёс:

– Ладно! Об этом позже. А теперь, Ермак, пусть Тур и Леший покажут, как они с лопаткой бой смогут вести.

– Тур, Леший, первый комплекс боя с лопаткой. Исходная у общей стены кают. Приступить! – скомандовал я.

Антип и Вовка, развернувшись кругом, промаршировали к передней общей стене двух кают. Сняв с плеча винтовки, прислонили их к стенке. Достали, расстегнув ремешок чехла на РД, лопатки и встали на одной линии в двух шагах друг от друга.

Крутанув взятой за конец рукоятки лопаткой несколько раз, ребята застыли на мгновение по стойке смирно, опустив лопатку вниз. По тихой команде Тура казачата резко приняли боевую стойку и сделали три шага вперёд, нанося при каждом шаге на резком выдохе удары наотмашь: справа, слева, сверху.

Поворот налево, защитный блок левой рукой, удар лопаткой тычком. Отбив лопаткой слева направо и вниз, боковой удар левой ногой на уровне колена, перехват рукояти двумя руками и резкий удар лопаткой сверху вниз. Разворот кругом с одновременной защитой лопаткой от удара сверху, левая ладонь фиксирует плоскость штыка. Удар правой ногой в район груди, и с шагом вперёд резкий удар лопаткой сверху. Поворот через спину направо, секущий боковой удар, на возврате перехват лопатки за рукоять у самого штыка, и пять быстрых коротких шагов вперёд с нанесением ударов лопаткой как ножом: справа, прямо, снизу, секущие крест-накрест. Поворот кругом, и казачата замерли по стойке смирно. Проделали всё это Тур и Леший, несмотря на небольшое раскачивание палубы, быстро, слаженно, почти синхронно.

– Изумительно! – Николай несколько раз хлопнул в ладоши. – Просто великолепно!

За цесаревичем зааплодировали есаул и генералы, а также вышедшие из кают доктор, штабс-ротмистр и спустившийся с мостика капитан парохода.

– Тимофей, так ты считаешь, что лопатка эффективнее в бою кинжала? – спросил генерал-губернатор Корф.

– Ваше превосходительство, если в бою один на один сойдутся равные по мастерству воины, вооружённые один кинжалом, а другой лопаткой, я бы отдал победу тому, кто будет с лопаткой. Если с шашкой и лопаткой, то тому, кто вооружен шашкой. Винтовкой со штыком и лопаткой – наверное, тому, кто вооружён винтовкой. Но здесь всё зависит от мастерства и удачи. И лопатка – это всё-таки шанцевый инструмент. Дополнительное оружие, когда другого под рукой не оказалось.

– Хотелось бы посмотреть на такие бои, – усмехнулся князь Барятинский.

– Ваше высокопревосходительство, шашек ни боевых, ни учебных нет. Не взяли с собой. А винтовки для показательного боя использовать жалко, можно ствол и цевье повредить. Может, на судне найдётся черен и доска?

– Аркадий Зиновьевич, найдется то, о чём просит Тимофей, на судне? – спросил капитана парохода Николай.

– Найдём, ваше императорское высочество, – капитан повернулся назад и крикнул в сторону столпившихся у борта матросов: – Прошка! Бегом принёс дюймовую доску и запасной черен для багра!

В наступившей паузе, пока матрос Прошка в светло-серой парусиновой рубахе и штанах побежал на ют добывать озвученное, штабс-ротмистр Волков и доктор Рамбах подошли к цесаревичу.

– Ваше высочество, я смотрю, у казачат какие-то интересные вещевые мешки, – спросил Волков цесаревича. – Похожи на туркестанского типа, но сильно отличаются.

– Что по этому вопросу расскажешь, Тимофей? – Николай с интересом посмотрел на меня.

– Ваше императорское высочество, мы назвали его…

«Ранец диверсанта не подойдет», – судорожно пролетела мысль в голове.

– Ранец или заплечный мешок охотника, – продолжил я.

Расстегнув пряжку нагрудной лямки, снял ранец и поставил его на палубу перед собой.

– Общий объем мешка около получетверика. Разделён на три части. Основной большой и два небольших боковых. В правом боковом хранится, – я, присев, отстегнул клапан и начал доставать, – котелок с крышкой объемом в пять чарок. Их нам сделал наш кузнец в станице. В нём хранятся ложка, пакеты с сухими ягодами и травами лечебными, заварка, трут, огниво. У меня ещё шведские спички Лундстрема в промасленной бумаге с чиркашом. Леска с крючками. А ниже также пара шаров сибирской мурцовки.

– Что это такое? – поинтересовался цесаревич.

– Это нутряной медвежий жир, скатанный в колобок вместе с сухарями, его можно таскать годами в мешке, – ответил я, – он прогоркнет, затвердеет, но когда пристигнет беда, от колобка наковыряешь крошек, разваришь в кипятке или так пожуешь. Еда горькая, конечно, тошнотная, но очень питательная, на ней можно продержаться много суток.

Я достал из отдела ранца в промасленной бумаге скатанный шар, развернул и показал его Николаю. Потом завернул мурцовку. Цесаревич передёрнул в отвращении плечами.

– Для нормальной еды в левом разделе мешка в кульках есть крупа, сало, соль, бурдюк размером в один штоф с водой. Если вдруг окажешься в местности, где воды не найдешь или она не пригодна для питья. В центральном большом разделе мешка внизу смена белья и портянок и другие вещи, необходимые для похода. Сверху бурдюк с крепким, двойного перегона самогоном, вместо антисептика. На плечевых ремнях: на левом расположены сверху отделения для трёх метательных ножей, ниже подсумок, где хранятся средства перевязки, тампоны, верёвка – перетянуть конечность, чтобы остановить кровотечение, косынка, чтобы подвязать руку или закрепить шину при переломе; на правом две сумки для пачек с патронами. Снизу мешка на ремешках прикреплена плащ-палатка. На правом боку ранца пришит чехол для лопатки. Местные казаки-охотники ранец оценили. Легкий. На три дня похода и больше носимых запасов вполне хватает. У тётки Ольги на их пошив очередь.

– Внушительно! – князь Барятинский, нагнувшись, взял котелок, поднял крышку и заглянул внутрь. – И сам мешок, и то, что в нём лежит, очень интересные образцы. Как мне кажется, не на одну военную привилегию можно предложений набрать.

В это время на палубу, где стояла наша группа, прибежал Прошка, неся в одной руке длинный, больше косой сажени черенок, а в другой доску.

– Вот, государя наследник, принёс, – произнёс Прошка, на самом деле матёрый мужик лет сорока, который смущённо покраснел после своих слов.

– Разрешите, ваше императорское высочество? – дождавшись кивка цесаревича, закинул РД на плечи, застегнув пряжку, и взял у матроса доску и черенок.

Дойдя до казачат, которые так и стояли, вытянувшись во фрунт, я передал доску Лешему, а черен Туру. Замерив на черенке длину винтовки со штыком, сделал отметину. Затем перевернул черен, упер его в палубу и скомандовал Туру: «Руби!» Антип взмахнул лопаткой и на уровне моей груди чисто, без сколов, перерубил черенок, чем вызвал дружный вскрик окружающих. После чего взял у меня черенок, который по размеру имитировал винтовку со штыком. Леший в это время прислонил доску к стене каюты.

Подхватив обрубок, я отошёл чуть в сторону и подал команду: «К бою!» Тур по этой команде принял стойку с черенком, предварительно положив свою лопатку на палубу. Леший принял левостороннюю стойку с лопаткой в правой руке.

– Начали! – подал я следующую команду.

В течение минуты Тур атаковал Лешего, имитируя удары штыком в живот, грудь, шею, голову. Вовка, уходя с линии атаки, совершал из разных стоек отбивы уколов черенком рукой, лопаткой с последующим захватом черенка и обозначением удара лопатки. В некоторых атаках уколы отбивались лопаткой, и ею сразу же наносился удар. После десяти различных ударов Тур и Леший поменялись оружием, после чего уже Тур отбивался от атак Лешего.

– Закончили! – скомандовал я.

Тур и Леший застыли по стойке смирно. Я подошёл к стенке каюты, к которой Леший прислонил под углом доску высотой с маховую сажень, шириной в две пяди и толщиной в дюйм. Встав посередине стены кают, я прислонил доску вплотную к стене и остался стоять рядом, придерживая доску за верхний обрез.

– Тур, Леший, к метанию лопатки и ножей с расстояния… – я на миг сбился, прикидывая, где смогут встать на палубе казачата, – десяти шагов приступить.

Антип и Вовка встали напротив меня. Первым лопатку метнул Тур, за ним Леший. После этого так же быстро по очереди отметали по три метательных ножа, достав их из крепления на левом наплечном ремне РД.

– Да! Вам только в цирке выступать. Лопатки и ножи словно по линейке воткнули. – Князь Барятинский сделал шаг к цесаревичу. – Разрешите, ваше высочество?

Получив от наследника согласие, князь взял из рук Николая мою лопатку и, размахивая ею, изображая удары, вышел на линию, откуда метали Тур и Леший.

– Отлично сбалансирована, – князь покачал лопатку рукой, резко взмахнул и запустил её в мою сторону.

Отметив, что лопата летит не в меня, мне удалось не дрогнуть и удержать доску в исходном положении. Лопата, запущенная его сиятельством, с силой вонзилась в доску, которая не выдержала такого напора и треснула.

– Вот это бросок, ваше сиятельство! – Николай захлопал в ладоши. – Враг, несомненно, повержен.

– Страшное оружие, господа! – князь стоял на линии броска и, глядя на треснувшую доску, неверяще качал головой. – Действительно, страшное.

В этот момент над поручнями капитанского мостика показалась голова матроса, который прокричал: «Прямо по курсу остров Разбойный!»

Взгляды всех на палубе скрестились на цесаревиче.