Убийство на Васильевском острове

– Чьим должником стал Степан?

– Сашка Иевлев из старшего класса.

– Из старшего?

– Да, Степану льстит знакомство с учениками старших классов.

– Что представляет из себя этот Иевлев?

– Скажу только одно, ему нравится окружать себя такими, как Степан.

Фурсов, идя в сыскное, размышлял, кому из двоих, появившихся в следствии фактически подозреваемых, отдать предпочтение. Каждый из них имел свои преимущества. Степан, вроде бы близкий родственник, но сколько раз сталкивались, ведя расследование, что отец убивает сына, дочь травит мать, внук деда. Он должен объяснить, что делал в квартире в минуту убийства? Почему убегал? И кто был его спутник?

Василий Васильевич остановился посредине улицы и направился на Васильевский, чтобы там переговорить, пока не допросить, а именно, переговорить с братом убитой. Хотя мог бы задержать, как подозреваемого, показаний хватало, но что-то не сходилось, а в голове настойчиво крутится «брат-убийца».

Степан оказался невысоким юношей шестнадцати годков с крепкой, не по летам, фигурой, большими руками и хмурым выражением лица, словно надел маску, только глаза выдавали живого человека.

– Степан? – То ли вопрос, то ли утверждение.

– Да, меня зовут Степан, с кем имею дело?

– Надворный советник Фурсов, чиновник по поручениям при сыскной полиции. – представился Василий Васильевич. Брат убитой вздрогнул и втянул голову в плечи, сжав до белизны губы. – У меня есть несколько вопросов.

– Я слушаю, – голос звучал глухо и настороженно.

– Мне искренне жаль, что вас постигло нежданное горе, но приходится забыть об учтивости и доставить вам несколько неприятных минут.

– Неприятных? – Зло спросил юноша.

– Мне приходится задавать одни и те же вопросы…

– Да спрашивайте, наконец, – вспылил Степан.

– Что вы делали и где были сегодня утром?

– В гимназии, – быстро ответил побледневший брат убитой.

– К сожалению, меня там уверили, что Степана Петровича Жака до полудня никто не видел, за что он понесёт наказание.

– Я…

– Тем более, что есть свидетели, которые видели Степана Петровича Жака на чёрной лестнице, где проживает его мать Наталья Ивановна. Не поясните, господин Жак, сей факт? – Голос Фурсова звучал с металлическими нотками, указующими, что чиновник по поручениям сыскной полиции не потерпит никакой лжи.

Степан, словно проколотый воздушный шарик, обмяк, не зная куда деть непослушные руки.

– Когда мы, – начал он.

– С Иевлевым?

– Вы и это знаете?

– Продолжай.

– Когда мы вошли в комнату, Елена была мертва.

– Почему ты пришёл в квартиру?

– Чтобы взять денег и отдать долг чести.

При последнем слове Василий Васильевич криво улыбнулся.

– Долг чести?

– Я – дворянин и должен…

– Далее.

– Я хотел взять из хранящихся денег сто рублей, именно поэтому сбежал из учебного заведения.

– Долг Иевлеву?

– Да.

– Что было дальше?

– Увидели Елену в крови, испугались, тем более открылась входная дверь, мы через чёрную лестницу сбежали. Вот и всё?

– Пришли в квартиру каким путём?

– Тоже через чёрную.

– Никого там постороннего не встретили?

Степан покачал головой.

– Может быть, слышал шум, шаги?

– Нет, ничего.

– Так, Степан Петрович, вы говорите правду?

– Слово дворянина, – высокопарно произнёс юноша.

– Почему я должен, собственно, вам верить? – Рассуждал вслух сыскной агент, обращаясь то ли к себе, то ли Жаку, – может быть, это вы убили сестру, чтобы, как вы выражаетесь, сохранить честь дворянина?

– Я… вы… да я… вы всё неправильно… я никогда… – и заплакал.

– Если хочешь, – Фурсов процедил сквозь зубы, более не церемонясь с юношей, – чтобы настоящий убийца был пойман, вспоминай всё, даже самую малость. Что говорила тебе Елена, чем делилась, что её заботило? Всё, что ты в состоянии вспомнить.