Убийство на Васильевском острове

Степан молчал, вздрагивали только плечи.

Иевлев подтвердил показания приятеля, и у Фурсова сложилось впечатление, что они не сговорились, а рассказывали правдивую историю. И снова Василий Васильевич находился в исходной точке, с которой начал расследование. Петров, хотя и подлец, совративший девушку, но в смерти Елены не виновен. Слова и дворника, и сына Натальи Ивановны подтверждали невиновность. Но опять встаёт вопрос – кто? Круг замкнулся, но убийца даже не объявился на горизонте.

Фурсов не был раздосадован, расследование не всегда даёт результат в первый день порой приходиться ноги истоптать, кучу бумаги исписать, допросов провести великое множество, прежде чем следствие сдвинется с места.

Задребезжала некая мысль, но Василий Васильевич не сумел её схватить.

– Степан, ты сказал, что когда щёлкнул замок входной двери, вы с Иевлевым ретировались? Так?

– Так.

– Когда ты с приятелем пришёл, дверь была закрыта?

– Нет, она оказалась незапертой, и мне пришлось закрыть.

– И услышав щелчок, вы сбежали?

– Именно так.

– Вход со стороны чёрной лестницы был открыт?

– Да.

– Господин Богданов, Николай Павлович, вы проверяли, что находится в карманах Петрова?

– Да.

– Среди вещей были ключи?

– Возможно, – пожал плечами пристав, – надо посмотреть.

Подполковник приказал принести изъятое при задержании у Александра. Действительно, была и связка ключей.

– У вас всё описано?

– Конечно.

– Могу ли я взять, – Фурсов подбросил в руке ключи, – это для проверки одной теории.

– Василий Васильевич, но…

– Понимаю, всё верну.

– Тогда возьмите.

Один из ключей подошёл ко входной двери госпожи Жак. Теперь стало всё по своим местам.

– С вашего позволения, Николай Павлович, я могу ещё раз допросить Петрова.

– Допрашивайте, – усмехнулся пристав, – больше шума, чем был поднят Козловым, в прошлый раз уже не будет.

В камеру допросов ввели Александра. Теперь он выглядел не таким уставшим, на лице светилась самодовольная ухмылка, словно он свысока взирал на сыскного агента

– Как ваше самочувствие? – Спросил Фурсов.

– Вашими молитвами, – не сдержался и съязвил Петров, – как вы думаете, легко ли сидеть под замком?

– А ведь вы, Александр, едва не провели меня вокруг пальца.

– Не понимаю, – на лице задержанного появилось выражение удивления, хотя глаза смотрели холодно.

– Вас выдало это, – и сыскной агент бросил связку ключей на железный стол.

– Всё равно не понимаю

– Александр, можете отговариваться, молчать, отрицать, но я знаю, как всё было.

– И как?

– Елена всегда оставляла открытой дверь чёрного входа и вы, таясь приходили, но в этот раз вам надо было сделать всё, чтобы подозрение миновало вас. Когда вы узнали, что Елена беременна, она стала вам не интересна, поэтому вы решили её убить. Явились тайком, совершили преступление и ретировались, а так как не имели ключей от чёрного входа, то оставили дверь открытой. Потом засветились перед дворником, но вас подвело то, что ключа от квартиры вы иметь не могли. Так, что вы не только подлец, совративший девушку, но и гнусный убийца.

Убийство на Дровяной улице

Солнце, освещая крыши домов золотистым цветом, поднялось над горизонтом. По небу лениво плыли маленькие облачка. День обещался быть тёплым.

В шестом часу пополуночи во дворе дома Грачёва поДровяной улицу стояли две женщины, одна из них держала в руках корзину, собралась на рынок за продуктами для хозяйского обеда, вторая только решала идти или нет.

– Опять Сашка пива перепил, – кивнула первая в сторону Поплавского, слуги живущего при капитане Горлове.

– Приспичит, так не такой ранний час выскочит, – желчно съязвила вторая, демонстрируя жёлтые зубы и сощуренными глазами провожая мужчину в отхожее место.

Поплавский, малый лет тридцати с соломенными прямыми волосами и заспанной физиономией, прикрыл за собою дверь, почесал под расстегнутой рубахой пятернёй грудь, окинул мутным взглядом двор и пошёл в дом.

Через некоторое время из парадных дверей вышла женщина, озираясь по сторонам и быстрым шагом удалилась по улице, свернула за ближайший угол..

Одна из женщин толкнула вторую локтем, мол, видела, опять капитан новую пассию завёл.

– Не, – возразила вторая, – я слышала помощница.

– В постельных делах.

Обе хихикнули. Первая тихо начала рассказывать некоторые подробности личной жизни Горлова.

Спустя минуту или две из открытого окна второго этажа, где находилась спальня капитана, донеслись неясные стоны.

– Слышала?

Прислушались