Петербургский сыск. 1873 год, декабрь

– Больше не смею Вас больше задерживать.

– Благодарю, – Путилин направился к своему кабинету, с одной стороны находится с вышестоящими начальниками в одном доме лестно и далеко не надо направляться для докладов, но, когда висит дамоклов меч, не слишком приятно для ведения некоторых следственных дел, которые начинают иногда будоражить столицу жестокостью, тогда близость к начальству становится пыткой, ибо ежедневные доклады выматывают более, чем сидение холодной ночью в засаде или переодеваться, как заправскому артисту либо в бродяжьи лохмотья, либо в купеческое одеяние.

Дежурный чиновник доложил, что известий от Орлова и Соловьёва не поступало, зато Жуков появился в сильном волнении, несколько минут подождал в дежурной, а затем спохватился, словно приспичило в одно место с расстройства желудка, предупредил, что отлучится в Александро—Невскую часть по следственному делу об насильственном лишении жизни крестьянина Еремеева.

– Хорошо, – кивнул Волкову, – вот что, как только появятся агенты от господ Орлова и Соловьёва, незамедлительно их ко мне.

– Будет исполнено, Иван Дмитриевич!

Путилин поднялся в кабинет, находящийся на втором этаже, Значит Михаилу удалось узнать некие обстоятельства, что расследование начало галопом скакать в сторону завершения. Путилин был рад за помощника, который не взирая на молодые годы имеет столь нужную в нашем сыскном деле хватку.

Горше нет часа, когда приходится ждать некоторых результатов, ведь в настоящую минуту дело об убийстве Еремеева имеет очертания. Это, как на холсте у художника, на белоснежном поле вдруг проявляются цветные беспорядочные полоски и с каждым новым мазком картина обретает свою жизнь, наконец она превращается в лес, в поле, в человека. И начинаешь удивляться волшебству обычной кисти, зажатой в талантливых пальцах.

Ивана Дмитриевича беспокоило не только убийство в Невском переулке но и во всей столице. В самом деле с каждым годом количество преступления растёт, человек отрывается от земли, ищет лучшей жизни в городе, а там нет той помощи, на которую мог понадеяться в родной деревне, там много мошенников, готовых обманным путём выманить последние деньги, а жить—то надо, кушать все хотят, вот и идёт приехавший на преступление. Хорошо если отнимет деньги, а если и того хуже кровь пустит. А кто ту тонкую грань переступит, так не останавливается, лёгкие деньги жгут руки.

Придя в кабинет, Путилин засел за написание черновой записки, в которой помощник градоначальника просил изложить мои соображения по искоренению преступности в столице, ведь Санкт—Петербург – это зеркало империи.

Несколько часов никто не тревожил, так что записку почти успел закончить. Раздался стук и подле двери остановился Жуков, не имея смелости пройти к столу, переминаясь с ноги на ногу. По его виду Путилин понял, что разговор с Фаддейкой произошёл с успехом для Михаила. Иван Дмитриевич с самого начала не верил, что вор способен пролить кровь, ведь Косого начинало мутить от одного вида крови, но человек не предсказуем, вдруг переменился Кондратьев теперь ему лишить жизни, что курёнку голову оторвать.

На лице Михаила застыла маска усталости, но горящий блеск в глазах выдавал крайнюю степень удовлетворения прошедшим днём.

– Иван Дмитрич, – и он, глотая слова, дал краткий отчёт прошедшему дню, – я имею уверенность, что либо названный Василий имеет непосредственное отношение к убийству, либо может прояснить сложившееся положение, ведь Еремеев ни с кем дружбы не водил.

– Ты прав, но помысли в таком ключе, – произнёс начальник сыска, опуская помощника на землю, – да, ты установил личность убитого, ты узнал, где он проживал, с кем приехал. А вдруг убийство – простой грабёж, тогда тебе не удастся найти злоумышленника?

– Я думал над таким исходом дела, – сощурив глаза, Михаил посмотрел на Путилина, – мне кажется, что Василий имеет непосредственное отношение к убийству. Тогда почему он не заявил об односельчанине, ведь наверняка слышал об убийстве? А вместо этого поехал на квартиру и забрал принадлежащие Еремееву вещи?

– Здесь поспорить не могу. Ты думаешь он уехал в деревню, – Иван Дмитриевич заглянул в бумагу, – Самолва.

– Да, мне кажется, Василия нужно искать там или по крайней мере будет известна фамилия, а по ней в адресной мы найдём и самого разыскиваемого.

– Насколько я понимаю, ты хочешь выехать в Гдов.

– Совершенно верно.

– Почему не послать депешу в уездное управление?

– Они начнут выяснять и этот Василий может насторожиться, а там, если он виновен, ищи его по России.

– Спорить не буду, – Путилин достал из нижнего ящика стола памятную книжку «Санкт—Петербург весь на ладони» за прошлый 1872 год, полистал его и остановился на странице приложения под номером LI, – так, до Гдова удобнее добираться через Псков, на пятичасовой ты не успеешь, а вот на тот, что отходит в одиннадцать ты поспеешь, прибывает он в Псков поутру, в десятом часу. Таким образом успеешь отдохнуть в дороге, собирайся.