Уральская мастерица

"Да тут неделю будешь ходить и всё равно все магазины не обойдёшь,"– подумал Иван. – "И чёрт меня дёрнул искать подарок аж в самом Париже, пошёл бы в лавку к соседу своему Петру и, не выезжая из Москвы, что-нибудь да купил бы обязательно. Ну да делать нечего, раз занесла меня нелёгкая, буду искать подарок здесь. А при покупке подарка ведь что главное? А главное то – есть ли деньги или нет, с деньгами всюду можно купить всё что угодно."

С этими мыслями Иван приступил к подробному изучению магазинов. От платьев и другой одёжи он сразу отказался, поскольку, во-первых, ничего в этом не смыслил, а во-вторых, как он будет брать платье, – если размера не знает? В общем, ходил Иван от одного прилавка к другому, от другого к третьему и вдруг в одной лавке увидел он платки и шали красоты необыкновенной. Подойдя поближе, он на ломаном французском, помогая себе жестами, показал продавцу, мол, – можно ли в руках подержать, поближе поглядеть. Взяв один из платков в руки, – Иван удивился, каким мягким, пушистым и в тоже время лёгким и ажурным был этот платок, и как ладно он лежал на плечах.

"Всё, беру!" – без сомнения решил Иван.

Ему почему-то сразу расхотелось искать что-нибудь ещё, так сильно понравился ему этот замечательный платок.

"Неужели тут, в Париже, делают такую красоту? – подумал Иван. – На кой ляд им такие платки, – у них же тут тепло, – лето, кажись, круглый год."

Немного поторговавшись, и в конце концов скинув цену почти вдвое, – не зря же Иван был московским купцом, – торговаться умел, даже с такими французами, которые ни слова не понимали по-русски, но тоже торговаться любили. Но куда французскому купцу до русского! Купив платок и завернув его в бумагу, Иван поспешил на улицу, на свежий воздух.

"Как гора с плеч. – подумал Иван. – Вроде бы и пустяковое дело – девке подарок купить, – а пока купишь, семь потов с тебя сойдёт. Надо было с собой сестру взять, Елизавету, она бы подмогнула подарок выбрать. Хотя нет, брать её нельзя было ни в коем случае, – мало того, что из этого пассажа мы с ней до ночи не вышли бы, кроме этого Елизавета скупила бы половину магазинов, понакупила бы барахла, что поезд не доехал бы до Москвы под тяжестью тряпок и прочей ерунды. Нет, уж лучше сам. Всё-таки я подарок купил? Купил, и без бабы справился!"

С этими мыслями Иван отправился обратно в гостиницу, по дороге накупив гостинцев сестре, её мужу и своим родителям. Приехать из Парижа, да без гостинцев – это никуда не годится. Но больше всего Иван был доволен тем, что купил подарок так подарок! Точно в деревне у Марии такого платка не видывали. Конечно, в Москве видел он платки и шали разные, но такой красоты, какую он нашёл в Париже, не встречал ни у кого сроду. Ну вот и всё, сейчас в гостиницу, переночую, а завтра с утра на вокзал и айда обратно в Москву. Очень уж Иван соскучился по дому, по родным местам, хотя и в Париже был всего ничего, а вот – поди ж ты, – тоска уже гложет, мочи нет. Да и Марию хочется скорее увидеть, подарок подарить. Да и вообще, стаканчик-другой медовухи сейчас с удовольствием махнул бы, да под хорошую закуску, – вот это бы было дело. Как представил Иван стоящую посреди стола запотевшую бутылку холодной медовухи, а рядом большую миску с пельменями, политыми густой белой сметаной. Тут же стоят в мисках солёные огурцы, капуста, жареная курица, варёная картошечка, посыпанная зелёным лучком и укропом. Так прямо бегом побежал в гостиницу Иван, так разыгрался у него аппетит от таких мыслей о еде. Придя в гостиницу, Иван сразу же направился в ресторан, нашёл свободный столик, уселся за него и принялся ждать официанта. Внимание его привлекла лежащая на столе твёрдая бумага с написанными на ней непонятными словами и цифрами. Надо заметить, что в то время были во Франции некоторые нововведения, которые изумляли приезжавших русских путешественников. Вот и Ивана удивило, во-первых то, что в ресторане все сидели не за одним общим столом, как в его родной Москве, а за небольшими отдельными столиками. А во-вторых, французы ввели в обиход так называемую карту или, как принято её называть у нас, – меню. Как раз это самое меню и увидел на столе Иван, которое так его и удивило. Взяв в руки этот листок, Иван принялся его рассматривать очень внимательно, но, естественно, ничего не понял и решил позвать кого-нибудь на помощь. Подняв руку вверх, он по привычке крикнул – " Эй, человек!" Но сразу замолчал, вспомнив, что он не в Москве сидит на Охотном ряду, а за тридевять земель от дома, поэтому решил подождать, пока кто-нибудь к нему сам не подойдёт. Ну вот, наконец-то к нему приблизился официант, на согнутой руке которого висело полотенце. Лучезарно улыбаясь, он что-то сказал по-французски. Иван, естественно, из всего сказанного не понял ни слова и, так же лучезарно улыбаясь, сказал жизнерадостному официанту:

– Ни хрена я не понимаю, чего ты там мне бухтишь, жираф голоногий, мне бы чего пожрать побольше и повкуснее, да и выпить бы неплохо. Опять не понимаешь?

Официант заулыбался ещё лучезарнее и показал Ивану на листок, который лежал на столе.

– Да вижу я, вижу. Да что толку, я ни бум-бум, что у тебя там понаписано. Давай-ка лучше так, – я тебе пальцем ткну, а ты мне это принесёшь. Договорились?

Иван наугад ткнул пальцем в первую попавшуюся строку меню. Официант понимающе закивал, тем самым показывая, что одобряет выбор Ивана.

– Ну а выпить у вас есть что-нибудь приличное? Вот, к примеру вон то, что пьёт господин за соседним столиком, – спросил Иван, показывая официанту пальцем на высокую, красивую бутылку. – Вот это хочу!

Официант опять заулыбался и одобрительно закачал головой, и Иван решил, что он всё понял правильно. Откинувшись на стуле в ожидании заказа, Иван принялся рассматривать окружающую публику, сидящую за соседними столиками. Она была совсем не похожа на ту, что он видел в Москве. Ну вот, наконец официант принёс долгожданный заказ, поставив на стол тарелку с очень аппетитно пахнующими ножками, похожими на куриные, только почему-то очень маленькими, и бутылку какого-то приятно пахнующего напитка, который Иван до этого никогда не видел и не пробовал. Это был коньяк. А жареные ножки были совсем не куриными ножками, даже совсем не ножками, а лапками, причём лягушачьими.

– Ну наконец-то, – обрадовался Иван, – а то пока дождёшься вас, совсем окочуришься от голода!

Пожелав Ивану приятного аппетита, само-собой по-французски, официант неторопливо удалился. А наш Ваня принялся за обе щёки уплетать лягушачьи лапки и запивать их коньяком. Коньяк ему особенно понравился, но и ножки тоже были недурны.

– Наверное, это какая-нибудь особая порода французских цыплят, – подумал Иван. То, что это было куриное мясо, он ни минуты не сомневался, потому что вкус очень похож на курицу.

"Всё-таки не зря я приехал в этот Париж. Нужно будет обязательно по приезде в Москву найти такой же коньяк". Он даже запомнил надпись на бутылке – "Наполеон". Подозвав официанта, Иван расплатился с ним за ужин и перед тем, как официант уже собрался уходить, спросил у него:

– Послушай, любезный, а что это за мясо такое вкусное, что ты мне принёс, курица что ли, только мелкая какая-то? Вот у нас в Москве куры-то покрупнее будут. Но ты, конечно, про это не знаешь. А вот папаня твой должен знать, небось до самой Москвы дошёл в двенадцатом году. Ты его распроси-распроси, как мы его тогда из Москвы погнали. И Москву должен помнить и мороз навряд ли забыл. Ничего себе на дороге обратно не отморозил? Ну да ладно, дело прошлое, я на вас зла за это не держу. Лучше всё-таки расскажи, что это такое? – показывая на косточки от лягушачих лапок спросил Иван.

Он жестами, как мог, показывал курицу, и официант наконец-то понял, что у него хочет узнать гость, который плохо понимает по-французски. На стенах были изображения разных животных и официант показал на картинку, на которой была изображена лягушка.

– Да, ладно, хватит шутить, – засмеялся Иван. – Да в жизни не поверю.

Официант, видя, что гость не верит ему, удалился на кухню и через минуту вернулся со здоровенной живой лягушкой, показывая Ивану то, что он сегодня попробовал первый раз в жизни. У Ивана после того, как он увидел живую лягушку, было такое же лицо, какое было, наверное у индейца майя, который увидел первый раз корабль Колумба. Однако через секунду Иван взял себя в руки и решил, что он не имеет права выдать удивления и тем самым опозориться перед парижанами. Его дед, который бил французов ещё при Бородино, не одобрил бы, что внук его Иван испугался съесть какую-то лягушку.

– А, понятно, лягушки, я так и думал, просто спросил на всякий случай, – ответил Иван.

И сказав официанту "Спасибо", также добавил, что непременно побывает здесь вновь, не спеша удалился к себе в номер, твёрдо решив, что в Париж он больше не приедет.

Утром он встал пораньше, доехал до вокзала и, сев в поезд, долго смеялся над этим маленьким забавным происшествием и, вспоминая лягушачьи лапки, в глубине души признался, что всё-таки они были очень недурны, хотя сразу решил, что никому никогда не расскажет, что он пробовал, а то над ним вся Москва смеяться будет, – пусть это останется тайной. А через пару дней Иван уже был в Москве, где его ждало немало событий и встреч.

Приехав в Москву, Иван начал планировать, как он первым делом поедет к своей сестре Елизавете, чтобы, во-первых, похвастаться подарком, а во-вторых, рассказать про Париж. Но, после недолгого раздумья решил, что лучше ей об этом всём не рассказывать, а то вся родня узнает про его поездку, – про то, что было, а ещё больше про то, чего не было. Язык у Елизаветы был без костей. Да ещё пришлось бы выслушивать всякие Елизаветины подковырки и шутки насчёт себя самого. Поедет он завтра сразу к Марии!

Впереди был ещё целый день, и Иван решил приятно провести время. Взяв извозчика, отправился домой, где помылся, переоделся и немного отдохнув, поехал туда, куда мечтал попасть последние несколько часов – в ресторан. Вот где Иван наконец-то отвёл душу после парижских лягушек, заказав себе столько всего вкусного, сколько может заказать человек, скучавший по родным явствам несколько дней.

Подозвав официанта, он велел принести ему поросёнка, фаршированного гречневой кашей, суп из раков и особенную закуску, которую Иван просто обожал – кулебяку аж с двенадцатью начинками. Из горячительных напитков он выбрал, не мудрствуя лукаво, бутыль водки Смирновки во льду.

– Не желаете ли чего-нибудь ещё? – спросил официант, видя, что клиент ему попался голодный и, самое главное, денежный.

– Почему же не желаю, – ещё как желаю. Далеко пришлось уехать из России-матушки. Вернулся только что, соскучился по еде нормальной, да чтобы стол ломился от разной вкусноты. А принеси ты мне, братец, чего-нибудь особенное, чего ещё я не пробовал, – спросил Иван, думая, что его голодное бурчание в животе слышно уже всем посетителям ресторана.

– Специально для Вас, барин, приготовили мы одно блюдо. Совсем недавно начали его подавать, но люди остались очень довольны, кто пробовал. Салат Оливье называется. Между прочим этот салат француз придумал, – доверительно наклоняясь к Ивану, сообщил ему официант.

– Нет, только не это! – воскликнул Иван, сразу вспомнив про парижский ресторан и тут же представив себе, что если этот салат придумал француз, то без лягушек там точно не обошлось.

– Зря вы отказываетесь, барин, – очень вкусный салат. Вы попробуйте, – за уши не оттащишь!

– А ты можешь рассказать, что в него кладут? – спросил Иван. – Лягушек случайно там нет?

– Господь с Вами, барин. Каких таких лягушек? Никаких лягушек там отродясь не было. Правда слыхивал я от людей, что эти самые французы жрут лягушек за милую душу. Но у нас заведение приличное. Если я засуну лягушку в салат, в наше заведение больше ни одна живая душа не придёт, даже собаки и те разбегутся куда подальше от нашего ресторана. Ну что ж, извольте, расскажу Вам из чего этот салат делается. Отвариваем филе рябчиков, добавляем варёные раковые шейки и кусочки варёного языка, всё это поливаем соусом "провансаль". А в серёдку кладём горку из отварной картошки с маринованными огурчиками-корнишонами, а сверху для красоты кладём ломтики сваренных вкрутую яиц. Ну вот, – всё свежее, все продукты хорошо Вам известны, никаких лягушек, прости господи. Так что, прикажите подавать?

– Неси! – разрешил Иван, облегчённо вздохнув.

После долгого сидения в ресторане и употребив всё, что ему принесли, Иван еле-еле смог вылезти из-за стола и по-тихоньку отправился домой.

– Как же хорошо вернуться в родные места, в такую близкую сердцу Москву. Только уехав из родных мест куда-нибудь далеко-далеко, по-настоящему начинаешь скучать по родному городу, его улицам, знакомым с детства, по всему тому, к чему так привык за много лет. Осознаёшь как всё это для тебя дорого, радуешься даже самым простым вещам, которые не ценил, живя с ними долгие годы.

И всё-таки как не рад был Иван встрече с Москвой, очень уж он соскучился по Марии. И так ему захотелось её увидеть, что решил он прямо завтра утром отправиться к ней со своим подарком и предложить ей погостить у него в Москве несколько дней. С такими приятными мыслями он и лёг спать, чтобы завтра пораньше отправиться к Марии на поезде, прихватив с собой подарок-пуховый платок, и немного волнуясь тому, – не забыла ли она его за эти несколько дней.

И вот наступил тот долгожданный день, когда Иван добрался-таки до деревни, в которой жила любовь его, Мария. Приехав на место, он поселился в той же самой избе, в которой ночевал две недели назад, – во время своего прошлого визита. Разложил свои вещи, перекусил, и сразу после этого отправился искать Машу, – взяв естественно подарок, – платок из Парижа, каких, как он думал, никто в этой глухомани сроду не видал.

Пройдясь по деревне, и разузнав у бегающих по улице детей, где дом Марии, он направился туда, сопровождаемый стайкой ребятишек, которые тут же увязались вслед за ним.

– Барин, а зачем тебе Маруся понадобилась, никак жениться собрался? – спросила одна из девчонок, как видно, постарше и побойчее. – А что это у тебя за свёрток такой, – подарок, небось, прёшь? Покажи что за подарок, уж больно интересно.

– Обойдётесь, – ответил Иван. – Скажу только, что такого ни у кого у вас в деревне нет. Из самого Парижу привёз, вот так.

– А где он, энтот Париж? Что-то мы не слыхали, что здесь в округе есть такая деревня. Сколько вёрст отсюда, сказывай? – опять начала та же самая девчонка, самая смелая из всех.

– Три тыщи вёрст с гаком, вот сколько, – молвил Иван, чем очень рассмешил всех детей, которые и не собирались расходится, и так же шли за ним весёлой и шумной ватагой.

– Это сколько же надо ехать туда? Небось, и за месяц не доберёшься?

– Намного быстрее, если на поезде, – ответил им Иван.

Так за разговорами и не заметили, как пришли к дому Марии. Девчонка, которую, как узнал Иван, звали Татьяной, вызвалась позвать Машу из дома на улицу. Девушка в этот час дома была одна и совсем не ожидала гостей, поэтому приезд Ивана был для неё как снег на голову. Растерявшись и одновременно обрадовавшись, она несколько минут бегала туда-сюда по комнате, не зная, что ей делать. Потом, слегка успокоившись, посмотрелась в зеркало и, собравшись с духом, решилась выйти из избы и встретить Ивана, о котором думала не переставая все последние дни, а иногда даже и ночи.

Прежде чем выйти во двор, она решила накинуть на плечи свой лучший пуховый платок, но передумала, решив, что это нескромно будет. Хотя, конечно, что же тут нескромного. В общем, перекрестившись и выдохнув воздух из лёгких, она вышла на порог и увидела Ивана, который стоял недалеко от двери, переминаясь с ноги на ногу, и, волнуясь не меньше Марии, думал о том, что вдруг она его забыла или не захочет видеть. Мало ли что у неё там в голове переменилось за две недели. Баба есть баба…

– Ну здравствуй, Маша, а вот и я, Иван, приехал, как и обещал. Пустишь в дом-то, а то я устал маленько, ведь из самого Парижа до тебя добираюсь, да не один, а с подарком. Так как, напоишь чаем с дороги?