Похитители старичков и старушек. Марка сказочника, или Опус, Кропус, Флопус!

в которой Пёсик Фафик вспоминает о том, что он прапрапрапраправнук крыловской Моськи, поэт признаётся в симпатии к паукам, а Лиза Вторая что-то шепчет

– Лучше кофе, чем никогда, – сказал поэт, наливая Лизе Второй в чашку с золотой надписью «Семён Семёнович», и немедленно повернулся к Фафику. – Дружище, как вы полагаете, что же это за зловещий грамотный зверь? Вот вы каких животных не любите?

– Проще назвать тех, которых люблю, – Фафик чинно хлюпнул из своей чашки. – А нелюбимые останутся.

– Валяйте, называйте.

– Собаки.

За столом на несколько секунд воцарилось молчание.

– М-да… – наконец произнёс Кокоша Шляпкин. – А ещё какие-нибудь?

– Мартышки.

– Интересно. А почему?

– Потому что они похожи на собак.

Старичок куплетист слегка закашлялся, оттого что поперхнулся.

– Ну а ещё какие-нибудь, не похожие на собак? – не удержалась Лиза Вторая, вздрагивая от беззвучного смеха.

– Лягушки и ёжики. И слоны.

– А эти почему?

– Что вы заладили: почему да почему!.. Впрочем, чтобы угодить вам: лягушки и ёжики абсолютно безопасны.

– А слоны?

– Слоны тоже абсолютно безопасны, потому что у нас не водятся.

Лиза Вторая расхохоталась, как сумасшедшая, и закрыла лицо руками.

– Позвольте, а как же в басне Крылова: «По улицам слона водили…»? – не согласился Кокоша Шляпкин. – Значит, водятся.

– Тогда, наверное, мне придётся слонов разлюбить… Тем более только сейчас начинаю припоминать: в той басне речь идёт о некой собаке Моське, которая лает на слона. Так вот, эта некая Моська – моя прапрапрапрапрабабушка. Думаю, не стоит нарушать семейные традиции хорошим отношением к слонам.

– Вы, Фафик, нас путаете! – почти рассердился поэт. – То вы любите слонов, то не любите!

– Не обращайте внимания, Семён Семёныч, – Фафик отодвинул пустую чашку. – Собака лает – ветер носит.

Никто не стал возражать на столь веский довод.

Семён Семёнович налил всем ещё кофе.

– А у меня вообще нелюбимых животных нет, – признался он. – Мне они все по-своему симпатичны. Даже, например, пауки. У меня и стих есть.

И тут же, не спрашивая разрешения, поэт начал как всегда заунывно читать:

ПАУКИ. ТАЙНОЕ ПРИЗНАНИЕ

Мне очень симпатичны
ПАУКИ.
Мне кажется, они
Не дураки.
По крайней мере поумнее
Мух.
Но я не говорю об этом
Вслух.

– Браво! – вырвалось у Лизы Второй.

Пёсик Фафик, как водится, упал на колени, но промолчал.

Кокоша Шляпкин тайком смахнул скорую старческую слезу.

– Злоумышленником может быть любой зверь с жёсткой курчавой шерстью и дурными наклонностями, – без перехода продолжал Семён Семёнович. – Будем надеяться, что кошачье сообщество во главе с нашим тайным агентом Базилевсом и синоптические собаки помогут нам на него выйти.

Теперь пора приступать к ловле на живца. Именно таким способом в XVII веке, при короле Людовике XIV, шеф парижской уголовной полиции мсье Дегре обезвредил ювелира-убийцу Рене Кордильяка.

Как стемнеет, мы выпустим на улицу фальшивую старушку и устроим засаду: станем ждать, когда на неё нападут похитители. Старушки всё-таки послабее старичков – скорее всего, злодеи выберут старушку и не будут бояться подвоха.

– Гениально! – всплеснул лапами Фафик. – А кто будет фальшивой старушкой?

– Можно я? – вдруг сказала Лиза Вторая. – Мне за бабушку очень обидно.

– Ни-ко-гда! – отчеканил Семён Семёнович. – Я не могу подвергать опасности даму! – и протянул Лизе Второй шоколадную конфету «Красная Шапочка».

Пёсику Фафику вдруг совершенно явственно представился памятник Пёсику Фафику в виде «девушки с веслом» с параболической антенной на голове.

– Я буду фальшивой старушкой! – выпалил он. – Маленькой фальшивой старушкой в осенней шляпе. У меня знакомые есть в собачьем театре «Дер Хунд». Меня там нарядят и загримируют.

Все бросились обнимать и хлопать по плечу самоотверженного героя (который, кстати, ужасно испугался собственного неожиданного заявления).

Лиза Вторая поцеловала Пёсика в нос, а потом вдруг обняла за шею обомлевшего Семёна Семёновича и что-то зашептала ему на ухо.

– Прекрасно! – воскликнул Семён Семёнович. – Спешите на передачу, Лиза!

Лиза Вторая сделала книксен и выпорхнула из комнаты.

– О чём это она вам? Уж не о любви ли? – наперебой полюбопытствовали Пёсик Фафик и старичок Шляпкин.

– Прошу меня извинить, но пока это тайна следствия. Не обижайтесь, Фафик, вы меня знаете. Уж если такой болтун, как я, не разглашает, значит, действительно ещё не время разглашать.

Тут Семён Семёнович полез на шкаф, достал оттуда глиняную трубку – подарок приятеля-скульптора – и гитару «Олимпиада-80-Москва» с пятью струнами.