Цветы над адом

Судмедэксперт откинул простыню.

Кивнув, Тереза посмотрела на труп. Глазные впадины закрывала марля. Еще один жест милосердия.

– У убитого не было половых контактов перед смертью. Характер повреждений лица свидетельствует о ярости и жестокости нападавшего. На мой взгляд, у преступника не было оружия. Он справился голыми руками и даже оставил нам уйму отпечатков.

Тереза краем взгляда заметила, как Марини приподнялся на цыпочках. До этого момента он держался в стороне, периодически вытягивая шею, чтобы разглядеть покойника.

– Он не кусается, – сказала комиссар. – Подойди и рассмотри его хорошенько.

Не зная, как себя вести, инспектор нерешительно приблизился. Тереза догадалась, что молодой полицейский стесняется собственного тела. Не знает, куда деть руки и с какой стороны подойти к трупу.

– Я не знаю, что делать, – признался он. – От меня тут мало толку.

– Не знаешь, что делать с мертвецами? Так смени профессию или учись!

Тереза переключила внимание на Парри:

– Хочешь сказать, убийца вырвал ему глаза голыми руками?

– Думаю, да. Убитый умер не сразу, а спустя несколько часов, судя по отдельным зарубцевавшимся капиллярам. Однако точную причину смерти я смогу назвать только после вскрытия. В любом случае он умер в день исчезновения. Я бы исключил смерть от удушения: трахея не повреждена, на шее нет кровоподтеков.

– Разве от таких ранений не умирают? – подал голос Марини.

– Новенький? – поинтересовался Парри.

– Ага, – кивнула Тереза.

– Нет, молодой человек, от таких ранений не умирают.

– Если он умер спустя несколько часов, выходит, убийца наблюдал за агонией, – прошептала Тереза, погруженная в собственные мысли. – Или вернулся позже, чтобы уложить тело так, как планировал.

– Мы обнаружили фрагмент ногтевой пластины в одном из глазных отверстий, – тем временем продолжал патологоанатом. – Я отослал его в лабораторию на ДНК-анализ.

Какая-то мысль не давала Терезе покоя, и это не ускользнуло от внимания Парри.

– Что-то не так? – спросил он.

– Всё. Ничего. Не знаю…

Тереза сняла очки и принялась нервно протирать линзы краем рукава.

– Складывается впечатление, что убийц в этом деле двое. Один, холодный и расчетливый, оставил нам сообщение с помощью тела (но какое?), расставил силки, чтобы труп обнаружили в нетронутом виде, и спрятал автомобиль, чтобы его не нашли раньше времени. Второй – совершенно неуправляемый, как животное. То, как он расправился с жертвой около дороги, ничуть не заботясь, как бы его не заметили прохожие, без оружия и подручных средств, свидетельствует о том, что он действовал импульсивно. И оставил уйму улик, наплевав на меры предосторожности.

Они вернулись к осмотру.

– На теле нет следов укусов, – сказала Тереза.

– Да, я тоже обратил на это внимание.

– Когда нападает садист, – пояснила комиссар для Марини, – на теле часто остаются отметины зубов. Убийца полностью теряет контроль и упивается своей жестокостью. Но не в нашем случае. На теле ни царапины. Его интересовало исключительно зрение, остальное он не тронул.

– Полагаю, даже это тебя не убедило? – предположил Парри.

Тереза кивнула.

– Я не вижу его. Со мной такое впервые. Я не понимаю, с кем имею дело.

– Возможно, это и неплохо, – вмешался Марини. – Я про отсутствие скоропалительных выводов. Судить о типаже убийцы слишком преждевременно.

Тереза посмотрела на него с тем же выражением, что и утром, когда он прибыл на место преступления, – вызывающе и недовольно. Она просто не могла поверить, насколько наивным может быть человек.

– Ты не понял, о чем я, – ответила она.

– Да нет, понял.

Она покачала головой.

– Инспектор, это был не вопрос.

– Профиль? – вмешался Парри в словесную перепалку.

Тереза была в нерешительности.

– Давай! – подбодрил ее медик. – Это написано у тебя на лице!

– У нас единичный случай, Антонио. Профиль, как ты знаешь, используют для других целей…

– Но ведь тебя это беспокоит, верно? Налицо ритуальность, ты это подметила. А ритуальность порождает серию – так и появляются серийные убийцы.

Тереза покусывала дужку очков. Она устала, проголодалась и заметно нервничала. Парри давно ее знал и читал ее мысли как открытую книгу.

– Ему от двадцати пяти до тридцати, – наконец проговорила она. – Живет один. Худощав и при этом чрезвычайно силен – убитый был далеко не слабак. Относится к дезорганизованному типу, но только отчасти. Пользуется не только силой, но и мозгами. Умен, однако мне кажется, в жизни многого не добился из-за проблем с психикой: вполне вероятно, в школе учился плохо и теперь работает где придется. Интроверт. Думаю, он никогда не жил с женщиной. Возможно, страдает от сексуальных расстройств.

Марини выдохнул. Неосознанное действие, выдающее недоумение, отметила про себя Тереза.

– Ты с чем-то не согласен и хочешь это обсудить? – поинтересовалась она.

Тот лишь удивленно развел руками.

– Вы полагаете, я пришел сюда просто так? Естественно, я хочу обсудить, высказать свое мнение, поспорить, наконец! Но обсудить конкретные факты, а не…

Тереза улыбнулась: с подобной реакцией она сталкивалась не впервые.

– Ты прав, – согласилась она. – Смерть – вполне конкретная вещь, не находишь? Чувствуешь запашок?

Глаза инспектора загорелись: видимо, он устал от ее нападок.

– Чувствую. А вы? – ответил он вызывающе.