Коридор Леонардо. Роман

Никита на верхней полке презрительно фыркает.

– Ну, псих натуральный, не может без кривляний! Дуралей!!!

– Перестань оскорблять брата!, – говорит мать настоятельным тоном: – И в санаторий, как приедем, чтоб не смели друг друга оскорблять, слышите, при посторонних – особенно! Вы – родные!

Аркадий еще раз грозно оборачивается на отражение в зеркале.

– Ты – мо-о-ой!, – тычет он пальцем, как в первый раз.

Но в этот мгновение – дверь в купе с лязгом распахивается, – и Аркадий коряво отпрыгивает в сторону.

В дверях предстает Алмаев. В руках у Алмаева три стакана с чаем и один – пустой, – «под винишко».

– Ты чего это, кузнечик, распрыгался?, – спрашивает отец.

Аркадий не отвечает. Пятится назад.

– Ну-ка, бери стаканы. Не ошпарься.

Аркадий берет стаканы – расставляет их на покосившемся столике. Садится рядом с матерью. Поглядывает на нее, потом на отца. Алмаев как-то странно оживлен. Достает сигарету, закуривает.

Мать пристально смотрит на мужа:

– Ты ведь только что выходил курить!

– Да, правда, что это я?!

Алмаев неубедительно посмеивается, треплет Аркадию волосы. Тушит сигарету в пустой пачке.

– Ч-черт, последняя!!!, – с досадой произносит он.

На секунду Алмаев выходит из купе. Озирается по сторонам. Выбрасывает скомканную пачку в окно, и возвращается к семье. Затем достает из-под столика канистру с вином. Доверху наполняет стакан. Делает несколько глотков. Мать выразительно на него смотрит, но ничего не говорит.

– Давай-ка, за сигаретами мне сгоняй!, – говорит отец Никите, постукивая снизу по его лежанке: – В вагоне-ресторане пачку возьмешь! Знаешь, какие!

– Пап, я сбегаю!, – просит Аркадий: – Я быстро!

– Да, пусть, наконец, делом займется!, – Никите явно неохота никуда идти: – Одурел от безделья!

– Ты бы сам сходил, отец, зачем детей по вагонам гонять?, – вступается мать, но Алмаев и слушать ее не хочет:

– Ничего, мужики растут. Дальше поезда не забредут.

– Этот и в поезде заблудится!, – язвит Никита.

Алмаев достает из кармана измятую купюру. Протягивает ее сыну. Аркадий берет деньги. Дразнит зеркальное отражение. Двойник повторяет его кривляния до того момента, пока Аркадий не выходит из купе.

3. Проводник Антипов

В коридоре Аркадий оглядывается по сторонам. Тут никого нет. Все пассажиры сидят по своим купе. Дорожная скука.

Аркадий идет по коридору.

Из соседнего вагона выходит Антипов – второй проводник: высокий мужчина лет 50-ти, с лицом, изрытым оспой.

Антипов грозным шагом идет Аркадию на встречу. Что-то злобно бормочет себе под нос.

Аркадий отворачивается к окну. Прижимается к поручням. За окном мелькает голая степь.

Антипов останавливается рядом с Аркадием. Смотрит на мальчика липким взглядом, и гаденько улыбается.

Кладет руку Аркадию на голову:

– Ты не заблудился, малыш?

Аркадию почему-то становится страшно:

– А где «вагон-ресторан»? Меня отец послал – за сигаретами.

Антипов заглядывает Аркадию в глаза. Улыбается желтым ртом.

– Вот, смотри, иди прямо! Всегда – прямо!

Проводник неприятно хмыкает. Аркадий буквально выдергивает голову из рук Антипова. Опускает глаза.

– Спасибо.

Аркадий отходит.

Проводник направляется дальше по коридору, но прежде чем скрыться за дверью – еще раз поворачивается к подростку. В ту же секунду, по странному совпадению, – оборачивается и Аркадий. Неловкая ситуация. Их взгляды встречаются.

– Прямо! Прямо!

Аркадий кивает. Быстро выходит из вагона. Проходит громыхающую сцепку состава. Входит в соседний вагон.

4. «Вагон-Ресторан»

Аркадий входит в тамбур. Возле грязного окна стоит карлик Клепа, толи ребенок, толи лилипут. Чинно курит.

– Мальчик, а далеко еще «вагон-ресторан»?, – спрашивает его Аркадий.

Карлик поворачивается, широко таращит на Аркадия глаза.

Аркадий испуганно от него пятится.

– Че, какой я тебе «мальчик», ты че, шкет! Обурел?!

Карлик со злостью выдувает Аркадию в лицо облако дыма.