Вспомнить будущее

– Прошу разрешения на зацикливание! – выкрикнул он.

– Назовите своё имя, фамилию и возраст, – бесстрастно отозвался металлический голос.

– Антон Птичка. Восемнадцать лет.

– Есть ли у Вас дети? – звучал классический допрос.

– Нет, – признался парень, помедлив. Впрочем, он знал, что обмануть сканирование невозможно.

– Зацикливание разрешено только лицам, имеющим совершеннолетних детей. Спасибо за обращение к центру! Будем рады видеть Вас через несколько лет.

– Но мне нужно сейчас! – отчаянно закричал парень, но тишина была ему ответом. – Эй, послушайте! Есть там кто живой? У меня завтра концерт всей моей жизни! Я обязан зациклить именно этот день! Пожалуйста!

Но никто не отвечал. Да и странно было бы ожидать от роботов ответа: они уже отключились, приняв по поводу него решение, и теперь активируются, только если в здание зайдёт кто-то другой.

В волнении парень мерил шагами зал. Он не может уйти ни с чем! Ведь здесь не только машины, ими должны управлять и люди! Конечно, они руководят множеством таких центров, и им не до каждого, кто решил с ними пообщаться, но он должен стать исключением!

Он вернулся в круг, посмотрел в огромный стеклянный глаз на потолке и вдруг, неожиданно даже для себя самого, пропел:

Давай поговорим с тобой о счастье?
Может быть, это земные радости?
Или только хорошие новости,
Когда счастье разрывает на части?
Но так ли это? Быть может, до Счастья
Нам как до неба ещё расти…

Песня была новой, и парень чуть не подпрыгнул от восторга, когда наваждение закончилось: он написал очередное творение вот так сходу, на лету! Такого вдохновения у него ещё не было.

А в центральной лаборатории в своём кабинете сидел сам глава и создатель циклоцентров – Игорь Иджтинан. Стена перед ним состояла из огромного голографического монитора, на котором попеременно показывались записи со всех камер наблюдения из центров по всей планете.

В этот час почти все центры были пусты. Потянувшись в огромном кресле, мужчина на секунду отвлёкся от своих бумаг, чтобы сменить песню. «Но так ли это? Быть может, до Счастья нам как до неба ещё расти…», – пел молодой голос.

«Эта отнюдь не лучшая. И вообще я её не записывал», – промелькнуло в голове. И тут он понял, что не включал сегодня музофон. «Что за чертовщина?» – Игорь похолодел, ища взглядом источник звука. «Ведь она из пятого альбома! Я точно помню. Да она лет через двенадцать будет написана, не раньше!».

Никто, кроме него, не мог бы вытащить её из будущего. И даже подслушать и скопировать любопытные подчинённые не смогли бы: защитное поле делало кабинет полностью звуконепроницаемым.

Поразмыслив, Игорь вошёл в привычный транс и переместился на пару минут в прошлое. Он сидел в том же кресле, только часы показывали чуть более раннее время. И секунд через двадцать мужчина вновь услышал так поразившую его песню и расхохотался: «Да она же у меня в голове!». Осталось найти кудесника, способного внушать мысли. Заинтригованный, Игорь вновь погрузился в транс, на этот раз с целью найти источник воздействия. Разумеется, он тут же нашёл его: молодой парень в одном из его центров отчаянно пытался привлечь к себе внимание.

Не медля ни секунды, глава корпорации нашёл среди камер нужную и увеличил на стене, внимательно рассматривая парня. «Вот это да! Птичка! Антон Птичка!» – почти с восторгом подумал он. «Не зря ходили о нём разные слухи…» Он покосился на музофон – маленький голубой кристалл. И, нажав на поверхность, скомандовал:

– Антон Птичка. Обложку пятого альбома.

Тут же над камнем появилась небольшая голографическая проекция: улыбающийся мужчина лет тридцати с гитарой в руках. А рядом размашистый автограф: «Игорю Иджтинану». Да, у него в зале, несомненно, был Птичка, одно что восемнадцатилетний.

– Что Вы хотите? – услышал, наконец, Антон долгожданный ответ. Мужской голос был не металлический, а, стало быть, это живой человек.

– Прошу разрешения на досрочное зацикливание! – радостно закричал парень.

– Судя по имеющимся данным, у Вас нет совершеннолетних детей. Это невозможно.

– Но ведь иногда разрешают! В виде исключения!

– Верно. Больным, увечным, тем, кто не собирается или не может иметь детей. Тем, кто явно не принесёт пользу обществу.

– Я совершенно не собираюсь иметь детей, и от меня не будет никакой пользы! – взмолился парень. – Я целыми днями сижу с гитарой, я даже никакой профессии учиться не собираюсь!

Игорь улыбнулся. Молодой Птичка его забавлял. Однако, бегло просмотрев его данные, мужчина посерьезнел: у парня была умственно отсталая сестра. Надо же, а он и не знал: музыкант никогда не говорил о ней на публике.

– Ваше ходатайство рассмотрено, и Вам отказано в досрочном зацикливании, – голос был неумолим, и Антон грустно опустил голову. – Но я прошу Вас передать своей сестре, Валерии Птичке, разрешение на досрочное зацикливание и билет в «Рай». Разговор закончен. Пожалуйста, покиньте помещение.

Из проёма в стене выскочило два листка.

Откинувшись в кресле, Игорь задумчиво смотрел, как парень понуро взял документы и побрёл прочь из зала. «Надо будет приглядывать за ним. Интересные способности», – подумал мужчина.

Тем временем Аня пришла на работу. Её волновали дети: Антон совсем помешался на идее зацикливания в день концерта, как будто уверен, что дня счастливее у него не будет, а Лера с утра словно специально делала всё, чтобы испортить матери настроение.

– Что? Явилась? – недовольно встретил её начальник. – Анна, график создан для всех, кроме тебя?

– Простите, Семён Викторович… – она вздохнула и отвела взгляд, вспомнив тяжёлое утро. – Муж зациклился, потом отец, ещё дети придумывают проблемы…

– Везёт же некоторым! – хмыкнул полненький мужичок. – И какой день он себе выбрал? – полюбопытствовал он. Последние десять лет он судорожно выбирал себе День Счастья, но никак не мог ни на чём остановиться.

– День рождения сына, – развела руками Аня. – Совершеннолетие нашего младшего. Даже подождать не мог, в первый же шанс и зациклился.

– А, может, это и правильно. Вот жду, жду чего-то…

– Сверхприбылей ты ждёшь, – донёсся из соседнего открытого кабинета язвительный голос его заместителя и брата. – Царь Кощей над златом чахнет…

Начальник хохотнул:

– Да. Эх, мечты… – он закатил глаза, но тут же вернулся к вопросам более земным: – Отчёт принесла? Мне сегодня отправлять его инвесторам.

Анна кивнула, открыла сумочку и похолодела: кристалл с записями был безнадёжно уничтожен.

– Ну, чего возишься? – недовольно буркнул шеф, и она протянула ему оплывший камень.

Он побледнел:

– Ради всего святого, скажи, что ты сделала копию!

Аня устало села на стул и помотала головой.

– Это определённо Лера, – она вздохнула. – Она целый день ломает всё, что мне хоть сколько-нибудь дорого.

– Чёрт! – Семён выругался и заходил по комнате, наматывая круги. Только что он потерял такую сумму, что в страшном сне не приснится. – Ты не можешь свою полоумную сдать в интернат, как все нормальные люди, или хотя бы копировать все важные документы?! – заорал он, и Аня вздрогнула, как от пощёчины. – Знаешь что, иди-ка ты отсюда, – вдруг почти успокоился он. – Мне все твои проблемы вот уже где. Расчет получишь в бухгалтерии.

Гордо подняв голову, Аня молча вышла из кабинета уже бывшего начальника. Но, оказавшись на улице, устало прислонилась к стене такого родного офисного здания. Сюда она пришла когда-то совсем девчонкой, поднималась от низов и дослужилась от руководителя отдела. Мимо проходили коллеги, здоровались, она старалась улыбнуться каждому, но в горле стоял ком.