Легенда о Мантикоре. Пропащая душа

– Че надо? – Гаркнул гоблинец, прищуривая единственный глаз.

– Эура из Снерхольма, к шаману! – Рявкнула Эура. – Открывай ворота!

– Терррорк должен идти с тобой! Где этот прохвост? – В окно высунулась вторая морда.

– Не знаю, – пожала плечами Эура. – Он открыл портал и велел идти.

– Опять свалить куда-то, плут, -донеслось из башни.

– Ему лишь бы от работы отлынивать, да с людьми шляться! – Поддержал говорившего первый гоблинец.

– Позор нашему роду: уродить бездельника и дармоеда. Не хотеть ни копьё держать, ни охотиться, ни купцов грабить, ни золото у драконов таскать! Дармоед! Зря только кормим! Пользы с гулькин нос, а съедает за двоих!

– Да… Выгнать его и дело с концом…

– Мне-то что делать? – Прервала перепалку Эура.

– Здесь сидеть. – Рявкнул одноглазый гоблинец. – Без Терррорка не пустить. Нам Хооре велеть: выпустить одного, а впустить двух.

– Так вы меня впустите, а Терррорк позже подойдёт.

– Человек один в лагере: плохо, очень плохо. Может ты стащить что-нибудь или нагадить, откуда же мы знать? Набедокурить, а мы отвечать.

– Нет, не надо нам такого, не надо. Ты детишек пугать!

– Да ваши женщины и дети сами кого хочешь, напугают. Открывайте ворота! Я много раз была у шамана, и со мной никогда не было проблем.

– То было тогда, а сейчас – это не тогда, а сейчас.

– Тогда пусть меня проводят.

– Пост покидать нельзя! Начальник ругаться! Совсем ругаться! – Отрезал одноглазый охранник и скрылся в окне, хлопнув вместо прощания ставней.

– Может волчколюди напасть или орки. Или горные тролли… Нет, не можем покинуть пост, никак не можем. Ждать своего Терррорка. – Добавил второй охранник.

– Не надо ждать. Здесь Терррорк.

Эура вздрогнула. Гоблинец выскочил из ночной мглы, словно кукла из-за ширмы в ярмарочном балаганчике. От гоблинца пахло полынью и мятой. Тяжёлый винный запах исчез, словно и не бывало.

– Волки ням-ням лошадку, – скорбно покачал ушастой головой гоблинец. – Эй, а вы что, заснуть?! Поднимать свои задницы и открывать посланнику Великого Шамана! – Заорал Терррорк и забарабанил по воротам. – Поторапливаться, лентяи! Терррорк спешить! Шаман не будет ждать: если у него кончиться терпение, он сварить из вас суп, кости скормить собакам, а бульон вылить в выгребную яму!

Воистину имя шамана творило чудеса: стража кинулась открывать ворота, бормоча под нос проклятья.

Несмотря на то, что солнце давно село, стойбище жило своей жизнью. В тёмных проулках слышалась грызня гоблинских собачек, деливших остатки ужина. Собаки были сильны, выносливы и вечно голодны, отчего устраивали свару из-за каждой кости, которую удалось стащить со стола или отобрать у ребёнка. Те же, кто не участвовал в дележе добычи, спали на снегу у входов в гоблинские жилища, положив острые морды на длинные худые лапы. Они недоверчиво косились на проходящую мимо Эуру. Гоблинские жилища, покрытые лапником землянки, зарывшиеся в снег по самую крышу, сгрудились кучками из трёх-четырёх строений беспорядочно разбросанными по лагерю. У входа в каждый дом стоял закопанный в снег факел, а на двери висел маленький колокольчик – ловец духов. Истинное назначение этих предметов Эура представляла смутно: гоблинцы хорошо видели в темноте, а мёртвых предков почитали в особо отведённых местах. Терррорк же объяснял просто: гоблинцам нравились серебряные колокольчики и огонь.

Встреченные по пути молодые гоблинцы, завидев девушку, или замирали, прищуривая жёлтые глаза, или скалились, обнажая жёлтые треугольные зубы и отводя назад уши, или сразу же исчезали между домами. Взрослые гоблинцы не обращали на неё никакого внимания. Эура была частым гостем в лагере. К ней привыкли: её больше не ощупывали, не обнюхивали, как при первом появлении, не теребили одежду, не осматривали оружие и не пытались залезть в сумку. Для обитателей лагеря Эура не была союзником, не была и врагом: просто случайно прохожей, заглянувшей на огонёк. Ей, не задумываясь, перерезали бы горло, если бы на то был приказ старейшин или шамана.

Сегодня то ли в честь полнолуния, то ли в честь одного из многочисленных праздничков улицы были полны народу: старые гоблинцы сидели у разбросанных по лагерю костров. Закутавшись в грубые домотканые палантины, они курили трубки, шёпотом переговариваясь на своём языке. На Площади Собраний пожилой крепкий гоблин в алых шароварах стучал в барабан костяной колотушкой из берцовой кости. Татуировки проступали на худом жилистом торсе сквозь редкую шерсть. При каждом ударе он резко вскидывал голову. Седой чуб на его бритом черепе взметался ввысь, и отблески огня вспыхивали на золотых колечках, продетых в дыры по краям длинных рваных ушей. Молодёжь радостно прыгала рядом, высоко поднимая коленца, и подскакивая, словно ужаленные. Сами гоблинцы называли эти прыжки и ужимки танцами, но как были не похожи эти звериные телодвижения на медленные неспешные придворные танцы или деревенские хороводы.

– Терррорк не хуже танцевать,– хвастливо заметил гоблинец.

Эура растерянно кивнула. Что-то пугающее было в звериных плясках.

Дорога к шаману тянулась от ворот через Площадь Собраний, амбары и жилые постройки, центральные улицы и казармы, рынок и мастерские, одним словом, через все стойбище. Сам шаман жил в пещере, там, где лагерь примыкал к утёсу. Двор его, огороженный крепким забором с собачьими черепами, отделяла от остальных построек полоса земли триста футов шириной. Летом она зарастала сорной травой, а зимой её покрывала толстая шуба снега, державшаяся до поздней весны. К шатру для приёма гостей, стоявшему у входа в пещеру вела широкая утоптанная тропа. Оставив Эуру ждать, Терррорк скрылся за пологом.

В этой части стойбища было тихо. Неспешно плыла по небу жёлтая, словно блин, луна. Заунывно пели свои песни волки. Чадили факелы у входа, сплёвывая на снег чёрную жижу. Едва слышно стучали деревянные амулеты о ветви Древа Рода. Дерево, корявое, с морщинистой корой, разбитое молнией на две половины, но все ещё живое, жалобно скрипело под лёгкими порывами ночного ветерка. Дриады, обитавшие в его кроне, вздыхали во сне.

Наконец Терррорк появился. Высунув голову из-под куска полосатой шерстяной материи служащей дверью, он кивком головы приказал следовать за ним.

В палатке в каменном очаге горел огонь. Шаман сидел на грубо сбитой дубовой скамеечке и помешивал беличьим хвостом бурую тягучую жидкость. Впустив девушку, Терррорк выскочил прочь, пообещав явиться по первому зову.

– Садись, – проговорил шаман, указывая на свёрнутое вчетверо шерстяное одеяло, лежащее рядом с ним.

Эура послушно села, подобрав под себя ноги.

Минуты тянулись, словно густой мёд. Шаман молчал, сосредоточенно возя кистью по стенкам глиняного сосуда. Рядом стояли блюдца с травами, кореньями, сушёными грибами, подтаявшими от жара очага ягодами, обугленными мышиными трупиками и чем-то кишащим, похожим на червей. В углу Эура заметила плетёную клетку со змеёй. В палатке было натоплено, и гадина, мучаясь от зимней бессонницы, лениво шевелилась, скребя чешуёй об ивовые прутья. До полуночи было далеко, и шаман не торопясь готовил свои зелья. От вони, аромата, запаха гари, дыма, поднимавшегося над очагом резало глаза.

– В КаулютМаа, значит, собралась, – наконец прервал он молчание.

– Нет, просто на север.

– Просто на север…. Просто север – это горы: для прохода туда тебе хватить деревянного медальона с тотемом нашего Клана. Ты платить за проход через ТрайЕлоссу!

– По горным перевалам хочу пройтись, охотничью удачу испытать, – гнула свою линию девушка. – А печать, открывающую врата ТрайЕлоссы, я на всякий случай просила. В горах может всякое случиться.

– Ущелий и перевалов хватить и здесь, а к ТрайЕлоссе случайно не попасть. Туда ведёт только одна дорога – через речку Киттеру и перевал Орлов. В тех землях мало дичи: все чуять смрад КаулютМаа и бежать оттуда.

– Зря беспокоишься, Хооре, не поеду я туда. У меня и карты-то нет.

– Не лгать старому Хооре, женщина! Ты и Матиас убить тролля. Это пришлый тролль, не наш. Тролль соглядатай, он прийти из-за гор, у него ты найти карты. Ты затеять недоброе, Эура, – неодобрительно покачал головой шаман. – Ты внести плату за проход через ТрайЕлоссу: если ты захотеть, шаман вернуть все деньги, все до последнего золотого.

– Нет.

– Время ещё есть. Подумай.

– Нет.

– Ну, тогда сидеть и слушать. Может боги осветить твой тёмный ум моими словами. КаулютМаа – страна мертвецов. Давно-давно наш клан жить по ту сторону гор. Я не могу сказать плохо или хорошо: мы охотиться, воевать, растить маленьких гоблинов и молиться. Я плохо помнить те времена. Я быть маленький. Очень маленький. Но я помнить, как все измениться. Глупые люди поссориться с драконами и мёртвые выползти из земли. Люди испугаться огородить свои земли магией. Мой клан бежать от беды, но мы сохранить Право Перехода в наши старые земли.

– Ты хочешь сказать, что по ту сторону гор только пустыня и живые мертвецы?

– Я не знать правды. Может быть, люди-маги справиться с мёртвыми, а может нет… Я знать только одно: мой клан больше не вернуться в те земли. Земли, где мёртвые ходить, словно живые, а живые забыть своих богов и предков – прокляты. Нам там нет места.

– То есть, там живут люди?

– Из КаулютМаа сбежать даже гоблинцы, а ты говорить о людях! Не пытайся попасть в те земли, Эура.

Девушка молчала, опустив голову.