Взломать графа

– Уж никак не моя! – шкодливо хихикнула Бесси, за что была немедленно наказана резким рывком за корсетные шнуры. Она сдавленно пискнула, пару мгновений подышала, и взялась шнуровать соседку. – Хорошо, что мы вместе спим. – примирительно сказала она. – У старых моих хозяев в корсете спать приходилось, чтоб вовремя воду для умывания подать.

Бет в ответ лишь кивнула, на ходу затягивая завязки юбок и заправляя шейную косынку, и шагнула к дверям. Коридор на этаже прислуги был погружен в кромешную тьму.

– Надо было вчера хоть огарок попросить.

– Твои молодые симпатичные джентльмены и без того месячный запас свечей пожгли! – хмыкнула Бет.

Перебирая ладонями по стене, обе Элизабет заспешили к лестнице для прислуги. Я выждал немного и двинулся следом, тихо, как и они в своих войлочных туфлях, не производящих досадного для господ шума. Оставалось лишь молиться, чтоб ни одна не вздумала оглянуться – стоит девицам узнать, что я подглядывал за ними в спальне, и меня не спасет даже Господня милость! О, я знал, что поступаю нехорошо и мне придется еще поплатиться за свое недостойное поведение, но… просто не смог удержаться, ведь другого случая у меня не будет! Да и не видел я ничего толком, что было с одной стороны даже утешительно, а с другой – весьма досадно!

Впрочем, пока расплата откладывалась: темнота играла мне на руку – обе горничные были озабочены лишь тем, чтоб не сорваться со ступенек.

– Встали наконец-то, ленивые besovki! – вспыхнул желто-оранжевый лепесток огня, лязгнули домовые ключи и из мрака выступила темная фигура… в приличном для экономки коричневом платье. Девушки присели в реверансах.

Почему мистрис Palashka называла Бесси и Бет – besovki, не понимал никто из домашних. У русского секретаря милорда удалось выяснить, что это слово означает что-то вроде «дьяволицы», но что дьявольского мистрис Palashka нашла в низенькой и конопатой Бесси, или в высокой и худой как жердь Бет, так и осталось тайной.

– Я камердинерам велела воду для умывания барину с барчуком самим взять, а барышней камеристка займется.

Бесси и Бет переглянулись и уже живее присели снова:

– Спасибо, мистрис!

– Нечего тут than’k-ать! Чтоб гостиную в порядок привели, а то газетиры – ровно Mamaeva Orda! Ковры, и те отчищать надобно! По-хорошему их бы в снег закопать…

– Газетиров, мистрис? – удивилась наивная Бет.

– Ковры, глупая девчонка! Хотя и газетиров… В вашем Лондоне снега, чтоб для чистки ковра сгодился, и зимой не бывает, а уж нынче… Ну что встали? Заварку спитую в буфетной заберите, раз снега нет, и бегом работать!

Еще один реверанс и горничные умчались и впрямь бегом, рискуя споткнуться. Мистрис Palashka принялась чиркать пером в домовой книге, судя по печальным вздохам, подсчитывая расходы, понесенные из-за вчерашнего нашествия газетной братии. Пользуясь случаем, я тихонько проскользнул мимо нее и поспешил за горничными.

– Mamaeva Orda – это кто? – на бегу спросила Бет.

– Это такие русские варвары, которые ужасно обращаются с коврами! – с апломбом ответствовала Бесси, уже второй год служившая в доме русского посла, графа Воронцова, на Мэнсфилд-стрит[3 - Граф (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%80%D0%B0%D1%84_(%D1%82%D0%B8%D1%82%D1%83%D0%BB)) Семён Романович Воронцов (1744 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1744)—1832 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1832)) – в 1784—1806 гг. посол Российской империи в Великобритании (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F). Брат княгини Екатерины Дашковой (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B0%D1%88%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0,_%D0%95%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%BD%D0%B0_%D0%A0%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0) и канцлера Александра Воронцова (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D1%86%D0%BE%D0%B2,_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80_%D0%A0%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87), отец генерал-фельдмаршала Михаила Воронцова, командира русского оккупационного корпуса во Франции во время наполеоновских войн, новороссийского и бессарабского генерал-губернатора, наместника Кавказа.]. – И с диванами тоже! – убитым голосом закончила она, зацепившись за отогнутый край ковра и едва не полетев кувырком прямиком на диван.

Углы гостиной тонули в сумраке, но центр ее освещали отблески пламени в уже растопленном камине.

– Пелагия Игнатьевна первым делом велела тут протопить – в тепле, как барыни работать будете. – поворачиваясь от камина, заметила еще одна девушка. В ее английской речи слышался изрядный акцент. Она стряхнула в мешок выметенную из камина вчерашнюю золу и подошла к замершим у дивана горничным. И тоже замерла.

– Что ж они, во всех лондонских лужах вывалялись, прежде чем к милорду на диван усесться! – наконец выпалила Бесси, яростно потрясая стиснутым кулачком. – Свиньи газетные они, а не джентльмены!

– Правая рука, левая, а вот и… филейная его часть! – чистильщица каминов стащила плотные рукавицы и принялась тыкать пальцем в грязные отпечатки на обивке турецкого дивана. – Свалился, видать, на диван, а потом подняться пытался, да только хуже сделал! Вот говорила Пелагия Игнатьевна джина им не давать, а мистер Фокс[4 - Чарльз Джеймс Фокс (1749 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1749_%D0%B3%D0%BE%D0%B4)– 1806 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1806_%D0%B3%D0%BE%D0%B4)) – английский политический деятель, первый министр иностранных дел в Британии, вождь левого (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B5%D0%B2%D1%8B%D0%B5) крыла партии вигов (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B8%D0%B3%D0%B8), идеолог британского либерализма (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B8%D0%B1%D0%B5%D1%80%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BC).]: «От джина пишут бойчее!» – передразнила она. – Видать, один и вовсе бойким заделался, пьянь аглицкая! – она нагнулась, возвращая на место отвернутый край ковра. – Э, да здесь тоже, глядите! – она поскребла плохо различимое в сумраке пятно. На пальцах остались темные разводы. – Кофий, что ли? – и потянулась обратно к перчаткам…

– Steshen’ka! – налетевшие с двух сторон Элизабет вцепились ей в локти. – У тебя ведь есть? – Бесси с трогательной надеждой заглянула ей в глаза. – Ведь есть, скажи?

– Нам бы хоть немножечко, хоть чуточку… – обрисовывая ладонью весьма внушительную округлость, вторила Бет. – Одной заваркой ведь не отчистим!

– Так нету! – развела руками Stesha. – Да и откуда? Спят еще все!

– А если милорд проснется и увидит вот это? – жестом трагической актрисы театра «Глоб» Бесси указала на замаранную обивку и пятна на ковре. – К лакеям сходи, к камердинерам!

– Мы тебе потом тоже что-нибудь хорошее сделаем! – клятвенно пообещала Бет.

– От же ж правильно вас Пелагия Игнатьевна зовет, besovki и есть! – ругнулась Steshka, окончательно сдаваясь, и направилась в кухню за нужным ведром.

– Кто придумал секретарей в господском крыле селить? Тоже мне, баре! – стараясь не звякнуть дужкой и не наткнуться на выставленные вдоль коридора вазоны, бормотала она.

Проникшаяся бедой прислуга отдала, что могла. Даже сам дворецкий, мистер Бартон, не побрезговал! Бесовки трудились над диваном, но жирная, явно уличная грязь отходила неохотно, и ясно было, что уже собранного главного моющего средства не хватит, и надо добывать еще.

Кончиками пальцев Steshka толкнула обитую войлоком дверь. Отлично смазанные петли бесшумно повернулись, и она скользнула в приоткрывшуюся щель. Замерла у порога, приучая глаза к темноте. Аглицкому секретарю, как и слугам, брать свечи в комнаты не дозволялось. Хоть бы храпел, что ли, во сне, либо причмокивал – а то куда идти, непонятно. Привыкшие к темноте глаза разглядели, наконец, массивный контур кровати. Смутно белела перина, обрисовывая лежащего под ней человека.

Steshka двинулась сквозь мрак. Шаг… Скрипнула половица. Еще шаг… откуда-то, словно сам подскочил, рядом оказался туалетный столик – от толчка стоящий на нем кувшин закачался, глухо постукивая об умывальный таз – трак-так-так! Steshka замерла на одной ноге…

Кувшин перестал качаться, стук смолк. В комнате по-прежнему стояла тишина.

– Фффухх! – Steshka шумно вдохнула… и сама себе зажала рот ладонью. И сама же разозлилась! – Даже и разбужу, авось, не накажут! Не велика птица – секретарь! – парой стремительных шагов она пересекла спальню… наклонилась…

И выхватила из-под кровати ночной горшок, где с ночи уж должно было прикопиться хоть сколько бесценного и единственно действующего моющего средства!

Наклонила над ведром и… Горшок только глухо стукнул об край. Бульканья не было.

– Пустой, что ли? – Steshka в возмущении воззрилась на спящего секретаря. – Ну и зачем я сюда лезла? – с гневным стуком водрузила горшок на место.

От толчка кровать едва заметно дрогнула и из-под перины вдруг свесилась рука. Качнулась, как маятник… замерла…

Steshka, как зачарованная, уставилась на эту неподвижно свисающую руку, а потом быстрым, вороватым каким-то движением, мазнула пальцами по еще теплой… но уж стремительно остывающей ладони. У нее вырвался задушенный писк… и поставив, наконец, проклятое ведро, она обеими руками сдернула перину с головы лежащего.

Полнозвучный визг оглушил просыпающийся дом.

Из распахнутых дверей я глядел на мертвое тело в кровати, и душу мою рвали тоска, стыд и горечь мучительных сожалений.

Глава 3. Скандал в банке

– Сожалею… – пробормотал он, с высоты потолка разглядывая чью-то обширную лысину, ярко бликующую в свете ламп. – Можно даже сказать, сочувствую… Так, но мне-то нужен оператор №16… – он хищно скрючил пальцы над клавиатурой (немного пафоса хотя бы наедине с собой не помешает!). В сеть «Кэмпбелл Банк» он медленно и осторожно просачивался со вчерашнего дня. Мог и быстрее, но тогда проникновение бы засекли, а ему нужна информация, а не отдел кибербезопасности банка, с охотничьими кличами гоняющийся за пролезшим в систему хакером. И похоже, информация нужна не ему одному. Из операционного зала только что запросили данные по счетам Гусляров, Олега и Элен.

Суммы приличные… но не сверхъестественные. Не больше, чем на счету любого немолодого преуспевающего англичанина. Агент разведки, с риском для жизни зарабатывающий… как средний менеджер? Хотя, возможно, есть тайные счета.

– Есть – найду. – уж в этом-то Большой Босс не сомневался. – И выставлю счет – за то, что сами не сказали.

Изображение на экране медленно двигалось, отражая затылки над банковскими столами и макушки рядом с электронными терминалами. Иногда к головами добавлялись ступни – у развалившихся в креслах в ожидании своей очереди. А рядом с кассовыми окошками – еще спины и откляченные зады. Взгляд Большого Босса заметался между экранами, пальцы забегали по клавишам. Изображение заскакало в ответ: камера словно спикировала сверху, обрушиваясь прямо на головы посетителей, снова пошла вверх и наконец зависла над ничем не примечательным столом в выгородке пластиковых стен. В динамиках зашуршало: «Банк Кэмпбелл» не только подглядывал, но и подслушивал своих сотрудников. Наверняка ведь и записывал каждое слово.

– Иногда мне кажется, что этот мир создан если не мною, то для меня! – хмыкнул Босс. В этом утверждении звучало неожиданно много горечи, но все же гораздо больше гордости.

Тонкие пальцы подкрутили рычажки тюнеров – шорох сменился приглушенными, но вполне разборчивыми голосами.

– Пока ждем ответа, хотите взглянуть на нашу экспозицию? – банковский клерк махнул рукой куда-то в сторону. Даже на блеклом изображении с камеры видна была растянувшая его губы дежурная улыбка. – Образцы монет, банкнот и банковских документов больше чем за триста лет! ВВС сюжет делала по нашей коллекции: у нас даже подлинная мерная рейка Генриха VIII есть!

– Я эту программу смотрел! – подхватил мужчина в слегка потертом деловом костюме. Сочетание тоски и чувства собственной значимости на лице безошибочно обличало в нем государственного чиновника.

– Можно, свой туристический зуд вы почешете потом, без меня? Единственное, на что я хочу взглянуть, это счета моего дяди и кузины! – пропущенный сквозь динамик компа голос девушки казался резким и неприятным, зато Большой Босс сразу узнал этот акцент и злые интонации. Племянница Карина… та, что появилась в больнице. Через три недели после случившегося. Хотя о происшествии с Гуслярами масс-медиа орали уже на следующий день, а британская виза, по словам старшего Гусляра, у нее была.