Долг ведьмы

– Так это… По привычке… Вода же…

– …потрясающая! – Танька плеснула себе на плечи нежно-сапфировой водой. Набранная в горсть, она слабо мерцала серебром, а от ее прикосновений к коже хотелось мурчать, как кошка под ласкающей рукой.

Богатырь воровато огляделся, и придвинувшись поближе к ребятам, зашептал:

– Вам как своим – не вздумайте никому из туристов рассказывать! Эта вода – она только сейчас такая! – И, увидев их недоумевающие физиономии, досадливо поморщился: – В прошлый раз она была того… слегка коричневая. Ну растительность кой-какая на дне…

Танька посмотрела на покрывающий дно бассейна золотой песочек, в который так приятно было зарыться пятками.

– Туристки обычно очень возмущались, – богатырь перешел на почти беззвучный шепот. – Особенно если червячки всплывали, жабки… Ору было больше, чем когда на нас пьяный огненный пикировал! – И окрысился, увидев Танькин осуждающий взгляд: – Предлагаем что есть! В местных традициях. Где мы вам другое мытье до Источников найдем? – И снова перешел на шепот: – Хозяин говорит, вода такая стала, когда мы к дверям подъехали…

– Это когда грохотало чего-то? – сообразил Богдан.

– Тут вечно что-нибудь грохочет – Ирий, земля чудес! – поморщился богатырь.

– Чудеса – они разные бывают, – буркнула Танька. Сидеть в бассейне вдруг расхотелось. Они с Богданом быстро переглянулись и принялись карабкаться на бортик. – Так, мы спать!

– Да-да, я тоже! – Запорожская ведьмочка немедленно вскочила. – Завтра рано вставать!

– Машенька, вы нас покидаете? – расстроенно вскричал богемный мужичок.

– Куда пошла – хорошо сидим! – подхватил «браток».

– Отдыхаем – вся ночь впереди! – загалдели остальные.

– Это вы отдыхаете, а я работаю, – огрызнулась ведьмочка, медленно и осторожно пятясь к лестнице под взглядами следящих за каждым ее движением мужиков. – Мне еще путевой лист заполнять, а я так устала!

– Сказала бы я, как она работала и от чего устала! – сообщила из-за занавески «гавайская» тетка.

– Попросить здешнего хозяина чайку на ночь сделать или еще чего? – немедленно предложил «браток».

– Могу принести! – с готовностью вскочил богемный мужичок.

– Ничего не надо! – отчаянно выпалила ведьмочка, одним махом запрыгивая на лестницу. – Вам будет высоко… далеко… узко… заносить. – И принялась торопливо карабкаться наверх, точно боясь, что ее догонят и заставят пить чай, есть прихваченные из дому шоколадки, смотреть фотографии на мобилках или еще чего там наперебой предлагала мужская половина автобуса.

– Тебя проводить? – крикнул ей вслед богатырь. Злобные взгляды всей мужской группы немедленно устремились на него.

– Я сказала – не надо! – не переставая карабкаться, бросила ведьмочка. – Сама справлюсь.

Богатырь нахмурился, взгляды из злобных стали злорадными.

– Еще и цену себе набивает! – фыркнула тетка из-за занавески.

– Напрасно ты все-таки голову не помыла.

Ведьмочка чуть не сверзилась с лестницы.

– А, это ты! – то ли зло, то ли облегченно выдохнула она, увидев под ногами мокрые волосы Таньки. – Хотелось бы… – Она покосилась на бассейн… и увидела мужчин, караулящих у подножия лестницы, точно собачья стая удравшую на дерево белку. Ее передернуло. – Не, возвращаться не буду! Лучше завтра утром. Заодно проверю, вдруг ты от этой воды облысеешь! – она хихикнула и полезла на самый верх, привычно перескакивая с лестницы на лестницу.

Держась за верхнюю ступеньку, Танька проводила ее взглядом – и губы ее сжались в решительную злую подковку. Карабкавшийся последним Богдан устало вздохнул: и почему девчонкам всегда надо оставить за собой последнее слово?! Промолчала бы ведьмочка – глядишь, Танька и посоветовала бы ей вычесать любисток из волос.

В своем глинобитном домике Танька стянула купальник и принялась сушить волосы полотенцем. Доносящиеся снизу голоса постепенно стихали – остальные туристы тоже разбредались по комнатам. Из-за стены отчетливо слышался оправдывающийся голос богемного мужика и гневный речитатив его блондинки. Танька сморщилась как от зубной боли и снова досадливо потерла палец – с того мгновения, как они очутились в Ирии, Иркино колечко светилось и искрило, а Танькина Сила… кажется, росла.

– До завтра мужики нашу Машу все равно не увидят, а утром поймаем и помоем. – Танька встряхнула высохшими волосами. Легкие, шелковистые настолько, что хотелось запустить в них руку и не вытаскивать, они окружали голову светлым ореолом – при каждом взмахе расческой по ним пробегало слабое серебристое мерцание.

– Облысею, да? – Волосы разлетелись, как в замедленном кадре «эффектное появление главной героини». И что, никто этого и не увидит? – Надо идти к Богдану! Должны же мы наконец выяснить, где Ирка! – И, бережно держа в вытянутой руке глиняную плошку с жиром, в которой плавал горящий фитилек, направилась в соседнюю клетушку по опоясывающему «третий этаж» узкому карнизу.

– Убралась уже эта девка и остальные? – громкое бурчание заметалось между стен, вызывая отчетливое эхо. Внизу знаменем взметнулась циновка, и, держа такой же светильник, как у Таньки, из своего домика выбралась «гавайская» тетка. Пеструю разлетайку она сменила на такой же пестрый купальник, размера на два меньше, чем нужно. – Телевизора в номере нет, электричество не работает, вместо нормального душа – общее корыто. Так я еще должна ждать, пока нашей экскурсоводше надоест вертеть хвостом! А ты еще кто такая? Я два часа жду, чтоб спокойно выкупаться, а тут опять! – тон нисколько не изменился, но тетка явно переключилась на другой объект: – Если нет приличного купальника, надо сидеть у себя в комнате, а не появляться в общественном месте непонятно в чем!

Танька аккуратно глянула вниз. У самого дна бассейна мелькнул силуэт плывущей девушки – наверняка местной, вместо купальника на ней была длинная белая рубашка, облаком вздувавшаяся вокруг ног. Тонкие руки ухватились за бортик, вода вспенилась, и девушка вынырнула у самых ног тетки. Разглядеть ее Танька не успела. Подаренное Иркой колечко вдруг стало нестерпимо горячим, чуть не прожигая насквозь палец, зеленая искра яростно полыхнула, словно перед глазами у Таньки вспыхнула сверхновая.

Снизу, из бассейна, донесся слабый вскрик, но Танька его даже не услышала – глиняный светильник выпал у нее из рук, забрызгав джинсы горячим жиром. Мгновенно ослепшая, Танька попыталась за что-нибудь ухватиться, но под руками была только пустота. Опора ушла из-под ног… ее дернуло в сторону и швырнуло на пол!

Светящиеся колеса перед глазами начали бледнеть и наконец раскатились в разные стороны. Танька с трудом подняла веки и увидела склонившегося над ней Богдана.

– Ты чего? Решила освоить прыжки с вышки? Думаешь, тут подходящее место? – тревожно вглядываясь ей в лицо, проворчал Богдан.

– Кольцо! Кольцо! – прохрипела она.

– Кольцо уронила? Так что, прыгать за ним с такой высоты? Совсем с ума сошла?!

– Да нет же! Смотри! – растопыренной пятерней она едва не попала Богдану в глаз. Тонкий ободок по-прежнему опоясывал палец, но оправа под камень, где раньше плясала изумрудная искорка, теперь была пуста и почернела, словно оплавленная.

– Эй-эй, ты чего вдруг глазки закатываешь, как припадочная? Или такая и есть? – снизу доносились трубные возгласы «гавайской» тетки – та продолжала разборки с занявшей бассейн местной, но Таньке с Богданом было не до нее.

– Это что? – глядя на опустевшую оправу, слегка несвязно спросила Танька. – Это с Иркой что-то?

– Ты хочешь сказать… Мы добрались до этого треклятого Ирия, мы уже здесь, считай, мы уже почти Ирку нашли… А с ней что-то?! – возмутился Богдан. – Пусть только попробует! А ну давай… – Он метнулся к стоящему на полочке глиняному светильнику и шмякнул его перед Танькой, снова брызнув горячим жиром ей на джинсы. – Ищи Ирку! Как вы там это делаете…

– Ты думаешь… – нерешительно начала Танька, уже протягивая к светильнику руки.

– Для думанья у меня слишком мало информации! – отрезал Богдан.

– Лишь бы мозгов хватило, – привычно огрызнулась Танька, добывая из брошенной в углу сумки мелок.

Она медленно опустилась на колени рядом с вписанным в круг именем «Ирка Хортица». Светильник лег в ладони, высвечивая пальцы розовым, крохотный огонек метался и мерцал, заставляя причудливые тени танцевать на стенах.

– У чистому поли золота груша… – поднося светильник чуть не к самым губам, тихо шепнула ему Танька. От ее дыхания пламя колыхнулось. – На золотий груше – золоте гнездечко…

Четко очерченная Танькина тень замерла на стене, и пляска света и тьмы закружилась вокруг нее, то ластясь, как кошка, то вздымаясь над головой, словно атакующая кобра на хвосте, обвиваясь вокруг плеч.

– У золотому гнездечку – змеица-царица…

Огонек светильника развернулся золотой лентой, едва не дотянувшись до циновки на входе. Танька вдруг почувствовала, как веки становятся тяжелыми-тяжелыми – и не откроешь. И не надо открывать, надо только ясно представить, кого ищешь: смугловатое Иркино лицо, копну черных волос, зеленые глазищи, иногда веселые, иногда такие яростные, что страшно попасть под их взгляд… Иногда печальные, вот как сейчас – уставшие, сами собой закрываются… Так хочется спать, ну да, целый день в дороге… Сейчас, надо только закончить…

– Спа-ать! – прошелестел издалека вкрадчивый женский голос. – Спать-спать!

Ага, обязательно. Прямо тут на полу, свернуться калачиком и заснуть. Вот только закончить все равно надо…