Как Богдан Хитрово Симбирск строил

– Пустите, нам к батьке скорее надо. Дядька-боярин едет в деревню. От царя прислан.

Тимошка притворно схватился за живот:

– Помру со смеху! Может, царь послал боярина за тобой, Митька? В гости зовёт!

– Чу, Тимошка, боярин с нами разговор вёл.

– Дай-кось, Митька, я разомну кулаки, – грозно продолжил Тимошка и шагнул вперёд.

– Отдай деньгу, – подхватил Афонька.

Митька ответил:

– А ну! Заверну твою шею, Афонька!

Афонька попятился и спрятался за спину Тимошки:

– Наколоти их, Тимошка!

– Сунься! – Митька набычился и сжал кулаки.

Тимошка медлил. Митька толкнул Емельку плечом:

– Одолеем! Закинь копейку в рот! Да не заглотни, сожми зубы!

Глава

5

Митька положил серебряную монету в рот, воинственно промычал-прорычал и бросился на Тимошку. Емелька следом. Они сбили с ног замешкавшегося врага и принялись отчаянно колотить его по бокам и макушке. Афонька накинулся на них со спины – бил, царапал и кусал, но те будто его не замечали – лихо насели на Тимошку. Тот крепко отбивался, но Митька и Емелька не дали ему подняться. Драка закончилась быстро. Тимошка выдохся и, побитый, отползал. Афонька, испугавшись, перестал размахивать руками и отбежал в сторону. Митька и Емелька, утирая окровавленные лица, часто дышали носом, показывая сжатые зубы. Не было ни малейшего сомнения, что друзья готовы продолжить битву и стоять насмерть. Эта решимость и бойцовские позы лишили воли Тимошку и Афоньку. Ругаясь и грозя издали, они не посмели более препятствовать походу Митьки и Емельки. Бросив верёвку с якорем в заводню и отчалив от берега, друзья выплюнули окровавленные серебряные монеты на ладони и принялись рассматривать их, будто видели впервые.

– Чу, Емелька, мой всадник копьём бьёт инородца!

– Мой всадник колотит Тимошку. Глянь, Тимошка молит пощады, – Емелька поднёс ладонь к Митькиному носу. Митька погрозил:

– А ну, ещё сунутся!.. Поколотим!

– Я их не боюсь, – Емелька утёрся рукавом рубахи.

– Умойся водицей, – Митька положил монету в рот и умыл своё лицо.

– Митька, на копейку сколь пряников выторгуешь?

– На серебряную много, враз не съешь.

– Пуд пряников съем! – хвастанул Емелька.

– Бестолковый ты, пуд пряников съешь и помрёшь.

– От пряников не помрёшь!

– Чу, Емелька, волна поднимается, а мы ещё посередь пути. Сгонит от острова, пропадём!

Друзья налегли на вёсла. Работали слаженно, чувствуя под собой величественное дыхание Волги – привольное и опасное. Мальчишеские загорелые спины раскачивались как маятники. Митька ритмично мычал – давал команды Емельке. Монеты сжимали во рту. Вскоре их лодка уткнулась в песчаный берег Чувичинского острова. Они пробрались через заросли ольхи, прошли сосняком до озерца, опять сосняком и выбрались на цветущую луговину. Мужики сушили неводы[12 - Невод – сетное орудие ловли рыбы.], дымил костёр. Одна лодка стояла в протоке между двух островов.

– Батька! – звонко крикнул Митька. – Дело спешное!

Мужики дружно оглянулись. Один из них ответил:

– Митька, чертяка! По какому делу занадобилось на остров плыть без надзору?

Митька, не останавливаясь, повторил:

– Батька! Дело спешное!.. Разузнал я – воины те с Москвы. С ними дядька-боярин на белом коне. Борода черна, сам грозен. На боку сабля.

– Что за надобность занесла лихих воинов?

– Мерят место под крепость. Пушки ставить мыслят.

– Весть пригожая! Дело государево… Так ждал бы на берегу, Митька! Спешил зачем, чертяка?

– Чу, батька, дядька-боярин наказывал тебе рыбицу варить.

Митькин отец тревожно переглянулся с мужиками.

– Врёшь, Митька, норовишь батьку своего испытать!

– Чу, батька, Емелька кривду[13 - Кривда – неправда.] не скажет.

Митькин отец присел перед Емелькой, взял его за плечи и заглянул в светлые глаза:

– Скажи, Емелька, Митька врёт?.. Что молчишь-то?

Емелька выплюнул на ладонь серебряную копеечку и протянул перед собой:

– Боярин нам по копеечке поднёс. Гостить у нас будет. Про великана расспрашивал.

– Какой великан? – удивился Митькин батька.

Митька показал свою монету:

– Чу, батька, дядька-боярин многое расспрашивал. Про гору Синбирскую. Емелька ему поведал сказку о великане, что живёт на речке-Синбирке.

– Тьфу, чертяки! Дело говорите!

Митька почти криком выпалил:

– Дядьку-боярина сам царь прислал. Дядька-боярин ночевать станет в слободе[14 - Слобода – поселение в Русском государстве XVI-XVIII в.в.]. Варить тебе надобно рыбицы.