Возврата к старому не будет

– Мясо будет парное, – сказал Трифонов, – баранина и свинина. Остальное найдем в Рамешках.

– Расходы пополам? – спросил Зимин.

Трифонов ответил:

– Ничего не надо, потом рассчитаемся. Дашь на один день бортовую автомашину и будем квиты.

– Хорошо, – согласился Зимин. – Я поехал, заеду к Чистову, доложу о готовности.

В девять часов вечера Зимин пришел на квартиру Чистова, подтвердил готовность к приезду гостей.

– Завтра вместе с Михаилом Ивановичем, – сказал Чистов, – готовьте ужин и ждите нас в Рамешках. Приедем вместе с шоферами, восемь человек. Никаких телефонных звонков и указаний больше не будет.

В два часа дня Зимин с Трифоновым взялись за приготовление ужина. Помогали им три женщины, жена лесника и две ее подруги. К шести часам вечера был сервирован стол на двенадцать персон. На столе стояли холодные закуски: соленые грибы, капуста, огурцы и помидоры, заливная щука, холодец, селедка и так далее. Зимин ходил возле стола и хвалил женщин:

– Какие вы молодцы, такое ни в одном ресторане не найдешь. Какие вы умелицы, вас надо направить на кулинарную выставку в Москву.

Трифонов тоже был на седьмом небе, его щеки покраснели от удовольствия, глаза горели алмазами.

Наступил вечер, давно обещанные семь часов вечера прошли, а гости не появлялись. Уже небесное светило отправилось на сон грядущий, на небе появились звезды. Кругом стояла необъятная тишина. В окнах домов погас свет. Жители деревни спали. Тишину нарушал заунывный лай и вой собак. Зимин с Трифоновым сидели на скамье под окном и прислушивались к каждому звуку. В одиннадцать часов в лесу послышался слабый звук работы моторов.

– Едут, – сказал Зимин, – слышишь, машины гудят.

– Слышу, – ответил Трифонов, – но никак не пойму, похоже и на гул моторов тракторов.

Через пять минут автомашины выскочили на поле, разрезая фарами светлую мглу майской ночи. Зимин с Трифоновым пошли навстречу и встретили их на краю деревни. Две автомашины были полностью укомплектованы охотниками.

Для встречи гостей изба осветилась ярким электрическим светом. Под тяжелыми телами в сенях заскрипели ступеньки лестницы и белые начищенные половицы. Чистов вошел в избу первым, как бы показывая дорогу. Следом – Семенов и Росляков, замыкал шествие Зимин. Все стояли на ногах, разглядывали, как в музее, стены, полы, потолки и скромную крестьянскую мебель. Временами кидали мимолетные взгляды на стол.

– Прошу, товарищи, – громко сказал Трифонов. – Садитесь, пожалуйста, за стол.

– Надо вначале руки помыть, – возразил Росляков. – Как выехали из города, ни за что не держались, но руки все равно надо мыть.

– Вот этого мы не учли, – сказал Зимину Трифонов. – Умывальника-то нет.

Зимин нашел на кухне ведро, ковш, мыло и полотенце, скомандовал:

– За мной мыть руки у колодца.

Колодец хорошо был освещен из окон. Все с шутками и смехом подходили к Зимину, подставляли ладони. Он, не жалея, лил из ковша чистую холодную колодезную воду. Мыли руки, освежали запыленные лица. После умывания сели за стол.

Ужин начался. Пили коньяк по потребности, запивали холодным брусничным соком. Закусывали кому что нравилось. Женщины и хозяева не дождались гостей, ушли спать. Зимин с Трифоновым в роли поваров и официантов подавали горячие блюда. Баранину, свинину отварную и жареную. Гарнир – картофель жареный и кашу гречневую. На посошок принесли диких жареных уток и рябчиков.

Чистов чем-то был недоволен, искоса бросал свои жгучие взгляды на Зимина. Зимин заметил его недовольство и попросил выйти на кухню.

– Анатолий Алексеевич, надо посоветоваться с вами по одному вопросу.

Чистов этого момента ждал и пришел на кухню.

– Ты что это, дорогой товарищ, – начал тихо Чистов, сверля взглядом Зимина. – Почему запретил Трифонову убрать иконы? Почему не поставили кровати? Где будем спать?

Зимин не поспел раскрыть рта для оправдания, как позвал Семенов:

– Анатолий Алексеевич, идите сюда.

Чистов вышел из завешанной полотняной занавеской кухни. Семенов встал, улыбаясь, заговорил:

– Товарищи, давайте поблагодарим гостеприимных хозяев. Я очень доволен ужином. Впервые в жизни я вижу на столе такое разнообразие закусок, и так искусно приготовленных. Вечер вместе с вами я провел словно в раю. В этой новой деревянной избе я с большой радостью и наслаждением вдыхаю чистый воздух, перенасыщенный кислородом, и все ароматы свежего дерева. Спасибо вам, друзья, за такой приятный ужин.

Семенов посмотрел на висевшие в углу иконы. Чистов, нахмурившись, поглядел на Зимина. Зимин подумал: «Ну и влип я с этими иконами». Чистов грубо повторил:

– Почему иконы не убрали?

За Зимина ответил Семенов:

– Анатолий Алексеевич, у советских граждан личная собственность охраняется законом. Поэтому в чужом доме хозяйничать не надо. Я родился в деревне, вырос в деревянной избе, только наполовину меньше этой. Отец и мать были религиозны, а особенно бабушка. При виде икон вспоминается далекое безмятежное детство. Анатолий Алексеевич, зажгите лампадку, – за Чистова зажег Трифонов. – Сейчас выключите свет и обратите внимание, какое значение имеет тусклый свет этой маленькой лампадки.

Когда выключили свет, при свете лампадки лики святых словно ожили.

– Смотрите, какая торжественность, – продолжал Семенов. – Веры мы не должны отнимать у старых людей. Они с верой в Бога родились, с ней и умрут. С молодежью другой разговор, здесь мы должны прививать им другую веру, веру в коммунистическую партию, веру в наш народ. Времени, товарищи, уже час ночи, не пора ли хотя бы часик вздремнуть? Где тут, товарищи, у вас сеновал?

– Что вы, Василий Иванович, – запротестовал Чистов. – Ложитесь на кровать, белье чистое.

– Анатолий Алексеевич! Какой же я охотник, если спать буду в гостинице, в люксе.

Он подозвал Зимина и сказал:

– Веди на сеновал.

– Василий Иванович, – заговорил Чистов, – по стаканчику чая с медом?

– Спасибо, – ответил Семенов и вышел из избы. Чистов с Бойцовым, как тени, последовали за ним.

Сена у лесника было много, Семенов, не раздеваясь, зарылся в нем.

– Подъем в три часа, – объявил Зимин.

Послышался глухой ответ:

– Хорошо.

Росляков налил полный стакан коньяка, выпил, запил брусничным рассолом с медом, сказал:

– Сейчас старым костям пора отдохнуть. Я люблю тепло и мягкую постель, – разделся и лег на кровать. Остальные охотники разостлали матрацы на полу и легли.

Встали в три часа ночи. Зимин с Трифоновым никак не ожидали, что они будут организаторами охоты. Чистов строго сказал:

– Везите туда, где есть дичь.