На последний шанс меньше

– А-а-а-й! – Николай согнулся, как гусеница, Михаилу Сергеевичу на секунду даже стало его жалко. – Не убивай! – Толстяк перевернулся, его пухлые ладошки поднялись к вторженцу. – Что тебе нужно?! Что нужно, скажи?! Я всё отдам! Только не убивай!

Жалось Михаила Сергеевича улетучилась. Он тихонько покосился на холодеющее тело водителя с «Макаровым» в руках.

Незнакомец встал над поверженным, как охотник над убитым медведем. Пистолет в его руке глядел в пол.

– Да… – произнёс он хрипло. Прочистив горло, он добавил: – Да… Мне от тебя кое-что нужно…

Оскалившись, как бульдог, он замахнувшись и хлестнул Николая по щеке, да так, что на той остался алеющий след. Толстяк охнул, закрылся было руками, но в страхе убрал их, боясь разозлить мучителя. Незнакомец замахнулся по новой и рявкнул:

– Вставай! Ползи к дивану! Быстро!

Михаил Сергеевич кидал взгляд между вторженцем и «Макаровым», прикидывал, когда лучше кинутся и схватить оружие. Рана в ноге ноет как-то тупо, почти без боли, но только если не шевелиться: от любого движения вспыхивает, словно в тебя пыряют раскалённым железом. В голову Каштана начала закрадываться жутковатая мысль, что над ситуацией он контроль потерял. Хотя, может кто-то из соседей вызвал полицию? Хорошо-бы…

Незнакомец дёрнул толстяка за шиворот и хозяин дома поддался, как тряпичная кукла. Его глаза вопили ужасом. Михаил Сергеевич с отвращением решил, что на помощь этого труса рассчитывать не стоит. Вторженец кивнул на Каштана и толстяку грубого пендаля.

– Дуй к нему! Вы оба – быстро вон на тот диван!

– Вам, молодой человек, следует быть вежливее… – заметил Каштан с мрачным выражением. – Оставьте своё рычание и угрозы баранам. Лично я никуда двигаться не собираюсь, мне и здесь хорошо. – Тут он вызывающе поглядел вторженцу прямо в глаза и стоически добавил: – Выкладывайте лучше, зачем пришли!

Незнакомец покачал головой, сквозь маску послышался его приглушённый вздох. Выпрямившись до хруста в спине, он размял плечи и направился к перечащему.

– Бить будешь? – осведомился Каштан с подчёркнутым спокойствием. – Ну бей! Но напугать не рассчитывай!

Незнакомец замер в одном шаге, его бритвенно острый взгляд прошёлся по лицу дерзкого авторитета, скользнул по его одежде, рукам, ногам. Каштан недобро нахмурился. Вдруг голову его двинуло, в глазах потемнело, показались звёздочки. В ушах зазвенела глухота. Михаил Сергеевич понял, что его ударили, схватили за руку и теперь тащат – носки его дорогих ботинок волочатся по полу.

Незнакомец усадил обмякшего авторитета на диван, оглянулся и ожёг злым взглядом мокрого от пота хозяина дома.

– Чего остановился?! – с криком он подпрыгнул к бледному от ужаса Николаю. – Шевелись! Вперёд! Быстрее!

Подстёгиваемый пинками, Николай вскочил резвее белки и в секунду очутился рядом с Михаилом Сергеевичем. Лицо его от спешки стало причудливым сочетанием красного и белого. Вторженец оглядел их, замерших на диване, заострил взгляд на каждом – сумрачной, недоброй физиономии Каштана и его полной противоположности, трясущемся, чуть ли не роняющим слёзы толстяке. Недобрую тишину разрезал его жестокий голос:

– Ну вот мы встретились… Вы… И я.

Он потянулся левой рукой к шее – пальцы в перчатках зацепили краешек маски и резко сорвали её, обнажив молодое, усеянное недельной щетиной лицо. По загорелой коже катятся капельки пота. Правильной формы нос выглядит так, будто ни разу в жизни не знал драки. Ямочки под носом и на подбородке смотреться мужественно и в тоже время немного комично. Короткие русые волосы липнут от пота, а голубые глаза горят, как самоцветы.

– Ну?.. – парень бросил победный взгляд. – Узнаёте?!

Михаил Сергеевич вцепился в него взглядом, как коршун. Он смутно помнил, кого и как в последние годы обидел и сейчас спешно тасовал лица в памяти. Николай же замер с отвисшей челюстью. На мгновение он забыл, как дышать.

– Это… – промямлил он, задыхаясь, – это же Краснов! Никита Краснов! – он повернулся к Каштану с выпученными, как бильярдные шары, глазами. – Это сын моего зама!

– Бывшего зама… – поправил парень и мрачно почесал оружейной мушкой щёку. – Человека, которого вы убили.

Михаил Сергеевич закрыл глаза – его ещё трепыхающийся гонор схлопотал убийственный удар. Посидев в молчании, он постарался очистить голову от лишних мыслей и взглянул на вторженца совсем другими глазами. Голос его прозвучал с мужественным спокойствием.

– Так значит ты поквитаться пришёл?.. За отца?..

– За отца, – не опуская глаз Никита кивнул. – Да, пришёл.

Николай таращился то на Каштана, то на Никиту. Пухлый рот его оставался открытым, словно он хотел что-то сказать, да онемел язык. Михаил Сергеевич настроился на хладнокровие: никакого туза в рукаве у него нет, остаётся только принять реальность и наедятся на случай.

Никита нарушил повисшее молчание.

– Не знаю, что вы там сделали, да и знать не хочу… Мне всё равно! Украли что-то, кого-то убили… Плевать мне! Но вы убили моего отца… – кулак его взлетел к груди и сжался аж до треска. – Моего отца! Моего! Это был замечательный человек, лучший из всех! Настоящий офицер! И что вы с ним сделали?.. Вы его оклеветали! Заточили. Затравили…

Глядя парню в глаза Каштан сухо произнёс:

– Мы всего лишь сделали то, что нам было нужно. Мы бандиты, Никит. Душегубы. И деловые люди… У Коли – он кивнул на соседа – возникли проблемы. Он дурак, конечно, и вина его, но поскольку мы с ним в одной лодке, а кто-то всё-таки должен был оказаться крайним, то мы и выбрали его заместителя. Я так понимаю, твоего папу…

У Никиты зачастило дыхание, глаза широко раскрылись, ноздри заходили ходуном. Его пальцы стиснули рукоять пистолета, а на щеках заиграли желваки.

– Что сделали, то сделали, – продолжил Михаил Сергеевич косясь на Николая, уже готового упасть в обморок. – Дела наши такие. Но… прежде, чем ты убьёшь нас, я хочу, чтобы ты взял в расчёт две вещи.

Никита захотел резко возразить, но сжал губы и наклонил голову – какая-то мысль не дала грубо заткнуть врага, заинтересовала выслушать. Он небрежно бросил:

– Ну и…

– Ну и первое, – начал Каштан деловито. – Если ты нас убьёшь, то вся страна будет искать тебя, как опаснейшего преступника. Тебе нигде не будет спасения. Нигде. Клянусь! Труп полковника МВД, моя смерть… Некоторые, конечно, скажут тебе спасибо, но никто не подаст тебе руки. А вот таких, кто захочет сцапать – их будет много, очень много…

Никита пожал плечами. Лицо его не выразило растерянности. Михаил Сергеевич помолчал, давая собеседнику время подумать на услышанным. Поняв, что пора, он продолжил:

– И второе. Если ты сейчас уйдёшь и тихо испаришься, то – я даю тебе слово! – никто не станет тебя искать и мстить. Ты уже убил несколько человек, их жизни тоже чего-то стоят. У них есть родственники, друзья – они захотят твоей крови. В свете случившегося мы могли бы посчитать это… разменом.

Пламя в глазах Никиты немного угасло. Он опустил взгляд и сделал несколько чуть заметных кивков.

– В чём-то вы правы, Михаил Сергеевич… Я правильно к вам обращаюсь?

Стараясь держать лицо спокойным Каштан кивнул.

– Вы правы… – продолжил Никита туманно. – Вы всё грамотно рассудили и столь же грамотно обсказали. Да и я, скорее всего, сую сейчас голову в пасть льву…

– Ты погорячился, – Михаил Сергеевич смерил взглядом два бездыханных тела у лестницы. – Между прочим тот белокурый был моим главным помощником. Толковый был человек… А теперь мне придётся искать нового.

Николай, всё это время боявшийся и воздохнуть слишком громко, чуть ожил и даже несмело заулыбался, хотя пытался это скрыть. Понимая, что это ухмылки нервные, панические, он пытался удержаться, но у него не выходило.

– Вообще-то… – Никита снова почесал щёку мушкой, – белобрысый, скорее всего, жив…

Он перевёл взгляд на хозяина дома как раз в момент, когда тот натянул очередную нервную улыбочку. У Николая замерло сердце… но Никита никак не показал, что что-то заметил или разозлился.

– Я всего лишь врезал ему по затылку. Думаю, если он шею не сломал, то жить будет…

Михаил Сергеевич важно кивнул, изо всех душевных жил стараясь этим движением выразить, что всё хорошо, всё идёт к лучшему… но в то же время чутьё его почему-то вопило, что что-то совсем, совсем не так…

– Но вам не стоит переживать: замену искать всё равно бы не пришлось, – губы Никиты сжались в кривую мрачную дугу, пистолет поднялся и направился Каштану в голову. – Мёртвым слуги не нужны.

Выстрел! Николай вздрогнул! Рядом с ним уже заваливалось тело главного, в чьих глазах застыло дикое изумление. Ноздрей коснулся едкий запах пороха, свежайшего, только что сгоревшего.

– Нет! Не надо!– завизжал толстяк, прикрываясь ладонями. Любопытство всё же взяло верх и краем глаза он скользнул по онемелому лицу авторитета: во лбу у того чернеет дыра с пятьдесят копеек, а всё ещё розовые губы словно бы готовы что-то вымолвить, но молчат.