Мировая революция

– Да бросьте вы, Лаврентий, мы богатели, пока во власти были наши люди, наши ставленники. Они добросовестно работали на наш совместный бизнес. У нас были хорошие финансисты, юристы, топ-менеджеры, но у нас не было поддержки народа. Вспомните, господа, как мы относились к своим помощникам, которые зарабатывали для нас деньги. Вспомнили? Высокомерно и надменно, четко показывая, кто есть кто. А теперь посмотрите на Тихомирова. Как его воспринимает народ. Он не Бог, не царь, а простой человек, такой же, как все. Он не врет им в глаза. Обещает мало, выступает редко, но только по делу. Посмотрите, как его поддерживают! Нам такое и не снилось. Мы все оказались дураками, вскарабкались чудом на Олимп власти и возомнили себя богами, способными вершить судьбы мира. Господа, мы оказались глупцами, вообразив, что народ – это безликая и бездарная масса. Мы превращали народ в стадо баранов, каждый день промывая им мозги через телевизор, радио, газеты. Мы сделали все, чтобы они верили только нам и потеряли веру в себя. Но мы допустили ошибку, согласившись на назначение Тихомирова. Его главное оружие – народ. Мы сделали за долгие годы все, чтобы люди уже не верили в будущее, не верили никому. У нас все получилось, и так бы продолжалось еще многие годы. А мы бы с вами жили и не тужили. Но мы просчитались. Я не знаю, просто не понимаю, как Тихомиров сумел достучаться до них. Мы почти забетонировали сознание людей, мы заменили их лучшие качества потребительством и эгоизмом, смогли рассорить их между собой, превратить в мелких никчемных существ, которые дальше своей квартирки и смотреть-то боялись. И что? Все это пошло прахом. Что знает этот Тихомиров? Как он смог сотворить это чудо, залезть в души людей, найти волшебную кнопку и разбудить их? Теперь Тихомиров для нас недоступен. Он окружен народом, у него колоссальная поддержка. А мы все еще изображаем богов и надеемся, что снова вознесемся на Олимп и будем править как прежде. Нет, такого больше уже не будет!

– Слушай, Сергей Геннадьевич, ты что-то сегодня разошелся, – перебил его наконец Рувинский. – Тихомиров вовсе не такой гигант, каким ты его тут нарисовал, и мы не такие дураки, как ты нас представляешь. Да, мы ошиблись, с кем не бывает. Мы сейчас в трудном положении, но еще не все потеряно. У нас есть союзники, в России многие недовольны реформами. При нас чиновникам жилось хорошо, а сейчас они каждую минуту трясутся, боясь, что их просто упразднят. Это первая сила. Реформы затрагивают интересы многих предпринимателей, особенно посреднических фирм и крупных оптовых сетей, банкиры тоже на грани разорения. Нам надо собрать в единый кулак всех, кто недоволен президентом. Среди противников Тихомирова есть и лидеры системной оппозиции, которые при нем просто превратились в ничто. Они хорошо умели кричать, критиковать, создавали видимость серьезной силы, размахивали кулаками, грозили власти, но это была чистейшая бутафория для демонстрации якобы существующей демократии, за это им и платили. Теперь они сидят без копейки и поддержки своего былого электората. Но это опытные политики, сегодня народ их не поддерживает, да и нам, если честно, они особо не нужны, но мы можем использовать их как пушечное мясо. У них сейчас нет другого выхода, кроме как сотрудничать с нами. Господа, я хочу сказать, что и в окружении Тихомирова есть наш человек, который ждет удобного момента и нашего сигнала, чтобы свергнуть президента и его команду. И есть еще люди в правительстве.

– Вы что, с ума сошли? – воскликнул Шляпман. – Какой ваш человек? Да его в порошок сотрут, как мелкого таракана, который бегает под ногами и собирает последние крохи с пола. Какие люди в правительстве? Это полная чушь! Я не знаю, что можно сделать, но положение у нас просто отчаянное, и это необходимо признать.

– Ладно, господа! – подал голос Ильинский. – Не надо ссориться, давайте проведем переговоры с нашими людьми и посмотрим, что можно сделать. Дальше ждать нельзя. Промедление смерти подобно. Я считаю, в наших интересах рискнуть и попробовать убрать Тихомирова. В конце концов мы рискуем только деньгами, которых все равно скоро не будет, а наши друзья в России находятся в куда более сложном положении. Пока у нас еще есть ресурсы и силы, надо действовать. Завтра будет поздно.

Рувинский выложил чек на пятьдесят миллионов долларов, остальные с болью в сердце добавили аналогичные суммы. Один Шляпман колебался.

– Господа, это безумие. Нам не победить Тихомирова, за ним народ.

Так и не дал денег. Ильинский подсчитал общую сумму – получилось четыреста пятьдесят миллионов долларов. Маловато, конечно. С такими деньгами доступно многое, но вернуть Россию в прошлое сложновато.

Олигархи решили отправить в Россию Сперанского, зная его тонкий и изощренный ум.

Глава 81. Сперанский в Москве

Абрам Сперанский прибыл в Москву. Он уже как пять лет как не был в России, и был мало сказать потрясен. Ему показалось, что он очутился в совершенно другом мире. По дороге из Домодедово он удивленно смотрел на подмосковные поля. Вокруг стояли красивые малоэтажные дома с ухоженными лужайками, по дорогам неслись фантастические, какие-то суперсовременные машины, таких он никогда не видел ни в Лондоне, ни в Токио, ни в Нью-Йорке. Но больше всего олигарха поразила дорога, она светилась под колесами, придавая трассе яркости и сияния.

В Москве была в разгаре масштабная реконструкция, сносились старые панельные здания и на их месте возводились новые. Но нигде не было видно кранов или рабочих. На стройплощадке работал какой-то странный механизм, напоминающий большую коробку. В нем происходило что-то непонятное. Сперанский долго всматривался в возводимые объекты, но так и не понял, как осуществляется строительство.

Он остановился в гостинице «Балчуг». Взял шикарный номер на шестом этаже с видом на Спасскую башню. Как хотелось ему когда-нибудь въехать в Кремль в качестве президента России. «Жаль, что я не русский, тогда бы смог участвовать в выборах. Конечно, я могу выдвинуть себя в качестве кандидата в президенты, но получить поддержку электората будет очень проблематично. Был бы я русским, меня бы по-другому оценили в России», – думал он. В душе Сперанский понимал, что причина его непопулярности отнюдь не в национальности, просто не любит народ слишком хитрых и ушлых людей.

Сперанский еще раз посмотрел в окно на самую знаменитую башню Кремля. Нечего расслабляться. Пора договариваться о встречах. Время не терпит. Он взял телефон и набрал нужный номер.

– Слушаю вас.

– Добрый день. Вы давно не были в Политехническом музее, там есть прекрасное кафе, давайте посмотрим экспозицию и выпьем кофе, там его очень хорошо варят.

Человек на другом конце провода долго молчал. Сперанский терпеливо ждал.

– Хорошо, – наконец раздалось в трубке. – Завтра в пять вечера на втором этаже в зале номер девять.

– До встречи. – Сперанский положил телефон.

Ровно в пять часов олигарх прохаживался по второму этажу Политеха, разглядывая эволюцию радиоприемников от первого, изобретенного Александром Поповым, до последних моделей. «Как все меняется в жизни, – думал про себя Сперанский. – Вот был маленький аппарат, на него никто не обращал внимания, потом он стал набирать популярность, без него уже почти все не видели смысла жизни. Но пришел новый этап, и радиоприемник канул в Лету, уступив место другим устройствам, которые оставили его на задворках технического прогресса. Так и я когда-то был горячим юношей, мечтающим изменить мир, хотел стать ученым, но все повернулась по-другому…»

Сперанский оказался в нужное время в нужном месте. Друзья пригласили его в свою молодую компанию на заре перестройки. Ему было тогда всего восемнадцать, но его ум творил чудеса, и он смог найти правильные решения в то сложное, но очень интересное время, когда прежний строй в стране рушился. Сперанский умело использовал этот крах в своих целях, многие из его друзей попали в правительство. Они не могли напрямую заниматься бизнесом, зато его талант позволил быстро использовать возможности, предоставленные влиятельными друзьями. За сущие копейки он приобретал крупные предприятия, брал огромные беспроцентные кредиты в банках. Он занимал миллионы долларов, но в рублях, а через три года отдавал всего сотни тысяч долларов, так как инфляция съедала реальную стоимость кредита. На вырученные деньги Сперанский покупал за границей всякое барахло и гнал его в Россию, продавал втридорога и покупал в Малайзии дешевую бытовую технику – и вновь продавал ее на родине. В год он проворачивал до тридцати таких операций, и не думая возвращать кредит. Тем более, что друзья помогли банку разориться и про кредит все как-то забыли.

Так он крутился все девяностые годы, его предприятия пока простаивали, ему не хотелось заниматься производством, уж больно хлопотно, да и нести ответственность за большое количество людей его не прельщало. Но когда в экономике начался рост и возникла потребность в его продукции, Сперанский нашел бывших директоров заводов, способных возродить производство. Это уже были люди в возрасте, многим на тот момент перевалило за пятьдесят и даже за шестьдесят. Он смотрел на них пренебрежительно, как на старый хлам, но без них производство было не поднять. Сперанский давал им поручения и постоянно понукал: «Работать надо по-новому, сейчас не на государство пашете, это частная собственность, будете плохо работать – уволю!»

Время шло, заводы стали приносить хорошую прибыль. Ему душила жаба платить налоги, зарплату рабочим, руководству завода. Сперанский чувствовал, как огромный жирный кусок доходов его предприятий проходит мимо его рта. «Сколько можно кормить этих дармоедов?» – сетовал он. Он проводил на предприятиях реформы, постоянно сокращая штат и заставляя сотрудников работать более интенсивно. Иногда под давлением тогдашнего президента он был вынужден повышать зарплату, но тут же поднимал цену своей продукции. Внакладе Абрам не оставался никогда.

Потом случился кризис, производство резко упало, акции предприятий рухнули. Сперанский вспомнил, как он каждый день бегал в правительство, прося поддержки у влиятельных друзей. Тогда его предприятиям, которые вдруг оказались крайне социально значимы для страны, из государственного бюджета выделили несколько миллиардов долларов. На эти деньги он скупил собственные обесценившиеся акции и тем самым восстановил финансовое благополучие своих заводов. Но Абрам не стал тратиться на людей, сотрудники работали за копейки, а он продолжал богатеть. Но вот кризис миновал. Ему удалось убедить друзей не возвращать данные государством деньги, все тихо сошло на нет. И Сперанский был доволен, и друзья из правительства не остались внакладе.

Все шло хорошо. Денег было очень много, он никогда даже не мечтал о таких астрономических суммах. Деньги ему были уже не нужны. У него было все и даже более, он уже не знал, куда их потратить. Но его захватил дух соперничества: у Шляпмана столько-то миллиардов – Сперанский должен его обогнать! Вот вперед вырвался Рувинский, неужели Абрам хуже? И, надрываясь, олигарх рвался вперед. Казалось, все, можно расслабиться, но вдруг появляется Ильинский – и вновь приходится напрягаться: завышать цены на продукцию своих заводов, урезать зарплаты, придумывать схему ухода от налогов. И все ради того, чтобы обогнать Ильинского.

Но сейчас гонка закончилась. Все думали только об одном – как бы не остаться совсем на бобах. Конечно, у них были большие капиталы, но они таяли на глазах. Сперанский смотрел на большой ультрамодный в девяностые годы проигрыватель, который теперь стоял на полке музея, и думал, что он напоминает ему самого себя. Ведь скоро про него все забудут, и только где-то в учебниках истории останется о нем несколько нелестных слов. Как обидно на старости лет стать старой ненужной вещью.

– Абрам Абрамович! – чей-то мягкий голос оторвал его от воспоминаний. – Вы хотели со мной встретиться?

– Да, здравствуйте, рад вас видеть.

– Почему вы решили назначить встречу в этом музее? – поинтересовался незнакомец все тем же мягким голосом.

– В музее хранится история, внимательно изучая которую, можно успешно предсказать будущее. Посмотрите на эти радиоприемники. Какими величественными, мощными и недоступными они были в свое время! А сейчас пылятся на музейных полках. Их время ушло, они не смогли вовремя перестроиться, и сейчас уже никому не нужны.

– Но вы же пригласили меня не за тем, чтобы прочесть лекцию по истории.

– Да-да, извините, с возрастом становишься сентиментальным. Пойдемте, попьем кофе, здесь неплохой ресторанчик.

Они прошли в небольшое заведение и сели за стол. Сперанский заговорщически прошептал:

– Наши друзья не очень довольны ситуацией в России.

– Я вас не понимаю.

– Все вы понимаете, можете мне доверять, – олигарх посмотрел по сторонам, в ресторанчике никого не было. – Нам нужен человек, который сможет стать реальной силой. У нас много сторонников в стране и за рубежом, мы готовы выделить все имеющиеся ресурсы, собрать людей в мощный кулак и сменить власть, которая рушит все наши завоевания. Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

Незнакомец внимательно слушал.

– Мы хотим предложить вашему шефу стать тем, кто возьмет на себя ответственность за будущее страны. У вас не будет проблем с деньгами, нужными людьми, международной поддержкой. Передайте ему, пожалуйста, что мы дадим все, что будет нужно.

– Хорошо. Я передам все, что вы сказали. Кофе здесь действительно изумительный. Я думаю, мы еще выпьем по чашечке через неделю в это же время. До свидания, Абрам Абрамович, рад был вас видеть.

Незнакомец встал и ушел. Сперанский посидел за столом еще минут десять и тоже направился к выходу.

Глава 82. События в Украине

В Киеве разразились бурные выступления против нового президента Украины. После долгих мучительных колебаний страна сделала выбор в пользу Европы, безжалостно разорвав вековые узы дружбы с Россией. Долгая дорога в новый мир оказалась крайне болезненной для молодого государства. Падало производство, цены безудержно росли, народ бедствовал. Постепенно Украина начала восстанавливаться, ожидая помощи от Америки и Европы, однако никто не спешил ее поддерживать. Коррупция захлестнула все сферы жизни, олигархи продолжали грабить когда-то передовую в составе мощной страны республику.

Сейчас в Киеве проходил масштабный митинг. Антироссийская риторика уже не воспринималась людьми, которых интересовало их будущее, им надоело все туже затягивать пояса. В последнее время митинги приобрели несколько иной характер. Если раньше сотни тысяч людей выходили на Майдан Незалежности, движимые желанием войти в состав единой Европы, то сейчас на улицах Киева собралось около миллиона человек, которые требовали от властей пойти на сближение с Россией. Более того, большинство вышедших на улицу людей настаивало на проведении референдума о создании единого государства с Россией и Белоруссией. Украинский народ с завистью наблюдал за событиями, происходящими в Российской Федерации. Украинцы видели новые модели автомобилей, самолетов, другой техники, темпы развития России их поражали, это стало самым частым предметов разговоров на кухнях. У многих жили родственники в этом когда-то братском государстве, и они взахлеб рассказывали об изменениях, которые произошли по всей стране. Особенно жителей Украины с завистью смотрели на создание в России народной корпорации, которая начала обеспечивать достойный уровень жизни каждого человека. Люди толпились на площадях Киева. «Что нам дала Европа? Обещания? Деньги? Да, денег дали, но их ловко присвоили местные олигархи. А что получил народ?» – вопрошали одни. «Да ничего, – отвечали другие. – Посмотрите на Россию. Она скоро обгонит все страны мира. Посмотрите, какая там система образования! Такой нет ни в одной стране. Людям дают право выбирать, какой будет их жизнь. Да, там еще есть проблемы, но при таком президенте, как Тихомиров, они построят абсолютно новое общество, где все будет основано на справедливости. А что мы? Шило на мыло поменяли, одних жуликов на других. Мы хотим видеть своим президентом Тихомирова!» И вдруг огромная масса людей вмиг замолчала, кто-то крикнул из толпы:

– Тихомиров! Тихомиров!

И вмиг слова кричавшего подхватило мощное эхо:

– Тихомиров! Тихомиров!

Вскоре миллион человек дружно скандировал:

– Тихомиров! Тихомиров!

Мощный гул прокатился по всему городу.

– Тихомиров! Тихомиров!

Народ Украины видел свое будущее именно в этом человеке, понимая, что другого такого руководителя они не найдут. Вскоре к митингующим в Киеве примкнули жители Харькова, Одессы, Чернигова, Днепра, Кременчуга, Винницы и даже Львова. Вся Украина встала. Была объявлена бессрочная всеобщая забастовка. Люди требовали проведения всеукраинского референдума о создании единого с Россией государства.