Юность. Автобиография… почти. Книга третья. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

– Верка? Когда я уходил, она еще в кровати валялась.

– Она что ж, не собирается выступать?

– Почему? Вовсе нет, просто она не привыкла так рано вставать. Знал бы ты во сколько она встает по выходным! До двенадцати спит, затем, значит, час-полтора просто лежит, в себя приходит, а уж потом думает: вставать ей или нет. Дома ну совершенно ничем никому не помогает, только днями напролет смотрит этих своих, как их там называют, ну которые из Японии… или Китая… ну кричат они, что совершают возмездие во имя Луны и которые с матросами в одной шайке.

– Супермены что ли?

– Во-во, только женского рода. Так вот, она, вместе со своими подружками: Светкой, Анькой и Ольгой, наметили «стрелу»…

– Кого наметили?

– Ну «сходняк»…

– А-а-а!

– … на восемь-тридцать «сходняк» наметили. Считают, что за полчаса могут до шатра доехать. Ха, наивные!

Да-а-а, за пять месяцев Вероника сильно изменилась. Не знаю только, в какую сторону. Может в обратную? Если в те далекие времена из этих двоих больше разговаривала она, то теперь все наоборот. Куда подевалась ее энергичность и любопытство? А когда-то она предлагала в качестве ассистентки себя. Было время! Сейчас почему-то со мной общается Иннокентий, хотя ранее такого рвения в дружбе за ним не наблюдалось. «О времена, о нравы!» Кто же это сказал? Эх, ладно, вспомню когда-нибудь. «А может, в этой семейке все передается по наследству?» Нет, что-то не то я ляпнул, у них, скорее всего «обмен» заключается между братом и сестрой, типа ты – мне, я – тебе. «Ущипните меня, если это не так!» Ничего не почувствовав, я успокоился и признался в правоте всех своих мыслей. Что ж, поживем – увидим. Все еще только начинается. Может, она и изменится, ведь за два дня, как известно, ничего не решается, хотя нашей дружбе то обстоятельство, что мы не виделись почти полгода, может существенно помешать.

– А что ты там про Ольгу говорил? – спросил я. – Это наша Подчечуйкина?

Как вспомню ее голос и улыбку – такой смех пробирает, прям, как будто вчера ее видел. Стоп! Я же вчера ее и видел!

– Какая Подчечуйкина? Разве наша «чешуйчатая» здесь живет? У нас же две Ольги. Как раз вторая тут и обитает, ну, в смысле не в трамвае, а недалеко от рынка. Вообще-то ты ее должен знать. Она, по-моему, пришла еще тогда, когда все кругом ломалось и превращалось в хлам. Ее Верка привела с еще одной подружкой. Вспомнил?

У меня что-то давно крутилось в голове, но найти нужную ниточку и потянуть за нее я так и не сумел, и поэтому лишь покачал головой.

– Ну, у нее еще фамилия такая оригинальная – Микробная!

– Ах, Микробная! – наконец прозрел я. – Конечно, я знаю такую.

Теперь-то я вспомнил, что это за девчонка. Она пришла в цирк как раз почти перед самым закрытием «Дела о тараканах». Написать бы все это, да подкинуть Хичкоку, вот бы он обрадовался, а то его «Тайна замка с привидениями» второй год в книжных магазинах валяется. Могу поспорить, ее уже весь город прочитал. К сожалению, писать мне некогда, да и какой из меня писатель? Я же двух слов по нормальному связать не могу, а тут такие события описывать, к тому же во всех подробностях! Нет, это дело не для меня, пусть кто-нибудь другой старается, а я, со своей тройкой по русскому языку и литературе в сторонке посижу и за всем этим творчеством понаблюдаю.

– Так ты про нее совсем ничего не знаешь? – прервал мои мысли Кеша.

– Да пока вроде ничего конкретного, – пожал я плечами.

– У-у, отсталый человек!

– А что, я разве что-то должен знать?

– Кликуху ты ее точно знать должен. Она редкостная, но легко запоминается. Мы ее прозвали «Полировкой».

– Кем? … э-э-э, чем?

– «Полировкой», ну лаком таким, что столы кроют. Дошло?

– А почему именно этой самой?

– А как же иначе? Она же у себя дома все лаком покрывает, начиная от ногтей и заканчивая кинескопом телевизора, ручками и стирашками. Да она сама рассказывала, что в детстве подобное творила.

От удивления я покачал головой и произнес:

– Во дает, а вроде нормальной казалась!

– Куда там, взглянешь на нее – прямая как доска, а уже тринадцать лет было. Вон в моем доме, в соседнем подъезде деваха живет, так по ней не скажешь, что тринадцать. На все восемнадцать тянет. Да зачем далеко ходить, взять, к примеру, мою сестру! У нее все всегда при…

– Хватит! – остановил я его рукой. – Я понял, и нечего мне рассказывать все дословно, не из Африки же приехал!

Мальчик обиженно посмотрел на меня, как будто ему не дали досказать что-то важное и, замолчав, уставился в окно.

Я его совершенно не узнавал. Кто это передо мной? Колошин Иннокентий или его копия? Как он быстро перевоплотился в другого Кешу? Стал использовать такой жаргон, что даже иногда и мне непонятно, на каком языке он разговаривает в данный момент. Что творится кругом? Полнейшее отсутствие внимания со стороны родителей! Куда все смотрят? В полированный ящик, на мексикано-индийско-бразильские «супер вестерны» длинной в два с половиной года, не хуже «Санты-Барбары» в две тысячи серий? Ужас! Кошмар! Кого винить – у всех чистейшая репутация. О чем это я? Ах да…

Дойдя до шатра, я остановился и посмотрел кругом, в надежде отыскать взглядом наш «доморощенный» автобус, но наткнулся лишь на двух милиционеров, сидящих на скамейке около доски объявлений. «Эх! Шибануть бы их током!» – размечтался я. Вздохнув, мы вошли вовнутрь.

Там уже собрались некоторые участники предстоящего вступления, но не все. Не хватало всего двоих, как я оценил, осмотрев все беглым взглядом. Не было сестры Кеши, о которой говорилось чуть ранее, и Микробной, той самой, которая обои полирует. Единственное, чего я не понимал, так это то, почему Вера не пришла вовремя. Не знаю как Микробная (еще не успел хорошо познакомиться), но что касается первой девочки, то я прекрасно знал – раньше она никогда не опаздывала, а приходила намного раньше всех остальных. Что случилось с лучшими артистами? Весеннее обострение? Спящая королева – это хорошо, но встающая рано принцесса еще лучше.

– Ага, вот и вы! – встав из-за стула, воскликнула Подчечуйкина, когда мы только подошли к манежу.

Мне показалось, что она специально сидела как бы в «засаде» и ждала только нашего появления, чтобы выпрыгнуть и всех напугать. Что говорить – дети! В них всегда столько много неистраченного веселья. Взять, к примеру, нашу Олю, о которой я разузнал достаточно много за то время, что мы… я охотился на «тараканов». Да она же сама невинность. Если бы кто-нибудь приглядывался бы так же хорошо, как и я, то сразу согласился с этим. Кто ее не знает, всем советую заглянуть сперва в ее глаза, и все станет ясно. Они всегда блестят… блестят счастьем и радостью, словно драгоценные камни,

… два бриллианта, три карата

Около нее я стою, разинув рот, ребята!

Глазки у нее: две тарелки, три кастрюли

И вообще она – вся в натуре, вся в натуре!

Вообще-то я стоял, разинув рот и смотрел на нее только единожды, когда только-только побелили потолок ее гримерной и часть побелки осыпалась ей на голову. Вскоре она выглядела так, будто на нее высыпали мешок муки. Когда же Оля подошла к зеркалу, крику было… Лучше и не рассказывать. Что вспоминать не очень удавшееся прошлое, а как его не помянуть, когда оно само в голову просится? Вот, к примеру, был еще такой случай, с той же самой Подчечуйкиной…

Это произошло тогда, когда я охотился на «Барабашек» и даже не представлял, что смогу найти. В один прекрасный день, перед репетицией, когда артисты только-только собрались, а мне посчастливилось прийти первым, я невольно стал свидетелем того, как Иннокентий мастер на всякие разные выдумки и шутки, оставил перед дверью Оли небольшую, красиво перевязанную коробочку с неизвестным содержимым. Мне стало любопытно, что он мог ей подсунуть, и я остался на месте, делая вид, как будто кого-то жду. Наконец, появилась главная героиня, подняла коробочку, и на ее лице засияла улыбка. «Поклонники!» – наверняка подумала она. Девочка стояла боком, и мне было прекрасно видно, что происходило дальше. А дальше было вот что: она поспешила развязать ленточки, не решаясь даже зайти в свою гримерную, так как любопытство, всегда, превыше всего. Иногда даже все совершенно забываешь из-за какого-то обыкновенного любопытства, которое даже может перебороть страх. Она открыла коробочку и…

Я смехом чуть не выдал свое присутствие. Что там за система «Ниппель» была, я не знаю, но скажу точно – явно нашего производства. Сейчас попробую Вам объяснить, что к чему! Значит, когда Оля открыла коробку, там сработал какой-то скрытый механизм, что-то вроде катапульты, и в девочку полетела какая-то желтовато-прозрачная субстанция. Она попала ей чуть выше лба и стала медленно стекать по щекам, носу, подбородку и капать на пол. Я изо всех сил напряг зрение и… Бог ты мой! Ведь это самое настоящее куриное яйцо, поданное «фанатами» в знак поклонения. Ай да Кеша, ай да шутник! Всегда найдет повод посмеяться и развеселить других.

До сих пор не забуду ее реакцию, когда все это прилипло к ее лбу. Подчечуйкина в испуге, отпрыгнула в сторону, выронила из рук злополучную коробку и как закричит: «А-а-а!» Я думал мне суждено оглохнуть на месте, но, к счастью, все обошлось.

Где-то в конце коридора я услышал радостный смех и удаляющееся посвистывание, но как раз в этот момент меня обнаружили, и угадайте, кто?.. Правильно, будь она не ладна!

– А что это ты здесь делаешь? – спросила, как будто появившаяся из-под земли Вероника.

Я нагнулся и…

– Да вот, десять рублей потерял!

Затем резко развернулся и постарался как можно скорей уйти от этого невезучего места.

Таких забавных происшествий я мог бы вспомнить сотню, а то и больше, но, извините, нет времени их описывать. Так что можете считать это небольшим отступлением от прошлой жизни участников циркового коллектива. Но не расстраивайтесь, по мере возможности я буду сообщать вам весьма интересные факты обо всех, с кем тогда удалось познакомиться.