Жестокая реальность (сборник)

– Эй, Сашка! – визгливо крикнул Принц, повернув голову к выходу. – Сюда, живо.

Послышался топот, и в предбанник вбежал волосатый, покрытый наколками мордоворот с мочалкой в руке. На роже у него застыло угодливо-подхалимское выражение. Брезгливо сощурившись, Принц оглядел его грубую плебейскую фигуру. Громила лучился заискивающей улыбкой, показывая железные фиксы.

«Тьфу, дерьмо! – выругался про себя Принц. – Урка гребаный. Поклонник блатных законов».

Вот из-за таких придурков им с Жорой приходится скрывать свои отношения. Принц представил себе, как перекосились бы его громилы, если б узнали, что шеф – пассивный «голубой», и заскрипел от злости зубами. Наверняка бы переметнулись к скоту Севе лишь потому, что тот спит с бабами. Не стали бы служить у педераста, а может, стали бы? Ведь люди уважают силу и деньги, а этого у Принца в избытке, особенно силы, поскольку он, в отличие от некоторых, никогда не поддавался дурацким сантиментам. Не далее как месяц назад один из его людей решил отойти от дела. Сева, тот дурак, хам, тот бы обматерил да отпустил. А Принц не стал материться, он вообще не выносит грубых выражений.

«Понимаете, Леонид Сергеевич, устал я, нервы ни к черту! На меня можете положиться! Слова никому не скажу и уеду из Москвы завтра же!» Принц не стал спорить. Он согласно кивал, вежливо улыбаясь. Да, да, конечно, он не возражает, уезжай, раз так решил, вот только подожди до завтра здесь, на даче, подарок на память нужно приготовить. Потрепав по плечу рассыпающегося в благодарностях парня, Принц велел ему идти отдыхать, а сам дал Жоре соответствующие инструкции. На другой день, когда дурак пришел за подарком, Принц вручил ему красивую спортивную сумку, внутри которой находились головы его жены и сына. Самого парня пришлось тоже убрать, а на остальных это хорошо подействовало. Теперь ходят как шелковые, об уходе никто не заикается. Так-то вот, мальчики!

– Спинку потереть? – робко спросил Сашка, но Принц уже передумал.

– Иди, скажи там, чтоб пиво приготовили, я сейчас приду.

Он встал под душ, сделав воду погорячее. И чего хорошего люди находят в бане?! Сидят по полчаса в парилке (сам он не мог выдержать более минуты), затем в холодную воду прыгают – бр-р-р-р, гадость. Но раз построил – не пропадать же добру!

Принц закрыл кран и, переваливаясь как утка, направился в соседнее помещение. В комнате, отделанной дубом, было прохладно. Из разноцветных окон лился мягкий рассеянный свет. На столе стояли бутылки с темным немецким пивом, а также огромное блюдо с вареными раками. Раки были любимым лакомством Принца, и он почувствовал, что рот его наполняется слюной. Завернувшись в простыню, он плюхнулся в мягкое кожаное кресло, отхлебнул пива и жадно запустил руку в середину красной кучи. Когда блюдо опустело, Принц сытно рыгнул, ласково погладил вздувшийся живот и отвалился на спинку кресла, лениво прихлебывая из кружки. Жаль, что он Жору отослал, сейчас бы его сюда в самый раз, но что поделать, дело есть дело!

Остались последние штрихи, и план, над осуществлением которого Принц бился многие месяцы, будет наконец претворен в жизнь. Тогда все, Сева, конец тебе, мой мальчик!

План уничтожения Севиного удела был предельно прост. Его команда, так же как и у Принца, делилась на отдельные группы во главе с доверенными людьми. Они были как бы нервными центрами организации, и только через них Сева мог управлять своими боевиками. Так вот, если собрать ко времени нужную информацию и уничтожить разом этих людей, то армия Севы окажется парализованной и его можно будет взять голыми руками. А уж тогда… Принц зажмурился от наслаждения… Уж тогда Сева свое получит, Принц не даст ему просто умереть, отведет душу, слишком много неоплаченных долгов накопилось.

Потом можно будет прибрать к рукам и Севины владения. Жирный кусок, ой жирный! Сева – дурак, не умеет им как следует пользоваться, но он, Принц, высосет из Севиных подопечных все соки. А то ишь разъелись, сволочи! Особенно этот армяшка, как его, Рафик Балаян, кажется? Впрочем, нет, армяшка так дешево не отделается, ему придется головой ответить. Ему и его охраннику. Этот грубый скот разбил тогда Жоре все лицо. Вспомнив об этом, Принц задрожал от ненависти. Жора, он ведь такой романтик! Армяшка со своим гориллой поцапались в дешевом пивняке с какими-то щенками, с которыми Жора иногда поддерживал отношения. Не просто так, конечно, а присматривался к ним на предмет вербовки в команду. Горилла нагнал на щенков страху, и те «сделали ноги». На улице они случайно встретили Жору, и тот решил заступиться, да и поднатаскать ребят заодно. А этот здоровенный скот…

Принц тогда чуть не заплакал, когда увидел, как вздулись у Жоры разбитые губы. А ведь Жора такой сильный! Ничего, горилла тоже заплатит. Принц отдаст его Жоре, пусть мальчик позабавится.

Сейчас Жора обхаживает Хасана. Его район граничит с Севиным, и кто знает, не вмешался бы в самый неподходящий момент! Вряд ли, конечно, они с Севой никогда друзьями не были, но предосторожность не помешает. А потом, после Севы, можно будет и Хасаном заняться.

Жорин брат, Сеня, сейчас присматривает новых бойцов среди «дикарей». Нужно срочно расширяться. Своих ресурсов только на Севу хватит.

Принц тяжело вздохнул.

Не нравится ему этот Сеня, ох не нравится. Психованный он и наркоман. Нельзя на такого положиться, а ведь у Жоры от него, похоже, нет секретов. Он души в брате не чает! Придется от Сени избавиться, но осторожно, чтобы Жора не догадался.

Послышался стук в дверь. Принц недовольно поднял голову.

– Леонид Сергеевич, вас Равиль Максудович спрашивает. – Сашка с лакейской улыбкой изогнулся у порога.

– Давай его сюда, – небрежно махнул рукой Принц.

На коротких ножках в комнату вкатился Равиль и выжидающе замер возле стола. Его узкоглазое, лоснящееся от жира лицо было, как всегда, непроницаемо.

– Садись. – Принц сделал приглашающий жест, и толстяк все так же молча опустился в соседнее кресло.

– Ну что там?

– Неприятности, – коротко бросил толстяк. Голос его звучал глухо и абсолютно равнодушно.

Принц почувствовал, как внутри у него закипает раздражение. Равиль цедил слова в час по чайной ложке. Нетерпеливого и неуравновешенного Принца это всегда бесило. Вот и сейчас он с трудом удерживался, чтобы не обругать Равиля. Однако ссориться с толстяком не следовало. Отвечая одновременно за службу безопасности, разведку и детальную разработку планов операций, он был незаменимым человеком. Принц подавал лишь общие идеи, а толстяк методично и упорно проводил их в жизнь. Без него в организации все пойдет наперекосяк. Поэтому Принц заставил себя улыбнуться.

– Какие неприятности?

– Брата твоего Жоры сцапали люди Севы. Только что наш человек сообщил.

– Что?! – От неожиданности Принц едва не свалился на пол вместе с креслом. – Не может быть!

Вместо ответа толстяк криво усмехнулся. Принц почувствовал, что его захватывает волна панического ужаса. Это конец. Наркоман слишком много знает, а уж Сева, будьте спокойны, вытянет из него все. Тщательно разработанный план полетит коту под хвост. Да что там план! Разгневанный Сева достанет Принца из-под земли и тогда…

– П-п-продолжай. – Принц тщетно попытался придать голосу спокойную интонацию.

– Его повезли на дачу к Севе. По дороге он попытался бежать, и один Севин парень, из новеньких, по глупости пристрелил его.

– Ну, слава богу! – Принц облегченно вздохнул. – Как ты думаешь, он не успел чего-нибудь лишнего ляпнуть?

Равиль неопределенно пожал плечами.

– Трудно сказать, но подстраховаться не помешает.

Принц на некоторое время задумался. Это хорошо, что его не довезли, но Сева так не станет хватать людей Принца. Стало быть, что-то пронюхал. Рисковать не стоит. Взвесив все «за» и «против», он принял решение.

– У тебя все готово?

– Да.

– Мы собирались начать через неделю, но раз такие дела пошли… Короче, приступай завтра. Всех, кто в списке!

Ни слова не говоря, Равиль направился к выходу.

– Да, – вспомнил Принц, когда Равиль был уже у самого порога, – когда того… как всех сделаешь, не забудь про армяшку!

Толстяк, молча кивнув, аккуратно прикрыл за собой дверь.

Глава 8. Севастьян Серебряков по кличке Сева

…Он бежал по бесконечному темному коридору, слыша за спиной настигающий топот и хриплое дыхание преследователей. По стенам метались причудливые красноватые блики, а под ногами чавкала какая-то слякоть. Сева чувствовал, что его захлестывают волны животного страха и бессильной ярости. Он попытался прибавить скорости, но ноги сделались как ватные. Преследователи глумливо хохотали. Раскаты дьявольского смеха метались между стен, больно ударяя по барабанным перепонкам. Коридор внезапно кончился, и Сева оказался в огромной комнате, дальний конец которой терялся в туманной мгле. Сделав еще несколько шагов, он почувствовал, что погружается в теплую липкую жижу. Она затекала в глаза, заливала рот, и Сева понял, что барахтается в крови. Отплевываясь и задыхаясь, он вынырнул на поверхность и ясно увидел своих преследователей. Те стояли неподалеку, молча глядя на него. Они были одеты во все черное, а вместо лиц – туманные пятна без глаз, без носов, без ртов. «Кто вы, что вам надо?» – отчаянно крикнул Сева, но голос по-прежнему не слушался. Один из преследователей протянул руку в черной перчатке. Рука стала удлиняться, и Сева почувствовал, что волосы у него на голове встали дыбом. Он попытался отплыть подальше, но тело не слушалось. Черная пятерня холодными тисками вцепилась в горло. Сева захрипел от удушья, забился в агонии и… проснулся.

Некоторое время он неподвижно лежал, глядя остекленевшими глазами в потолок и пытаясь унять мелкую дрожь, сотрясавшую тело. Влажная простыня противно липла к потной спине. Наконец он тяжело вздохнул и нетвердой рукой нашарил на журнальном столике пачку «Мальборо». Сигарета немного успокоила: дрожь утихла, расслабились напряженные мышцы, только сердце билось все так же судорожно и неровно. Затушив в пепельнице окурок, Сева устало откинулся на подушку. Надо же, приснится такая гадость! Он попытался снова уснуть, но ничего не получилось. Тогда Сева сел на кровати, свесив ноги на пол, и закурил новую сигарету. Скосив глаза на часы, он увидел, что уже половина второго ночи. В доме, который стоял на самом краю дачного поселка, было тихо. Из приоткрытой форточки тянуло запахом хвойного леса. Слышался голос какой-то ночной птицы. Бледный лунный луч, падавший через незанавешенное окно, освещал комнату призрачным светом. Благодаря ему все предметы вокруг казались зыбкими и нереальными. Севе стало страшно. Ему показалось, что где-то здесь, в углу, прячется что-то непонятное и ужасное. Так иногда чувствуют смерть животные. Сева зябко поежился. За окном послышался звук подъехавшей машины, но он не обратил на это внимания. Дикая тоска сдавила горло.

«Господи! Как же надоело все! Кровь, мерзость, страх. Зачем? Ради денег? Их ведь уже девать некуда. Да и не принесли эти деньги счастья. Бросить бы все да уехать куда глаза глядят!»

Во дворе раздался негромкий звук, похожий на стон, но тут же затих. Сева было насторожился, но затем махнул рукой. Опять померещилось. Последнее время нервы совсем никуда. Волком он стал, бешеным волком! А поделиться не с кем. Друзья не поймут, мать умерла. Жена? Эта пустоголовая кукла только о тряпках думает. Что-то упало, но Сева, поглощенный своими мыслями, ничего не слышал.

Когда-то в детстве он был добрым мальчиком с невинными голубыми глазами. «Мой маленький принц», – называла его бабушка. Принц, а ведь Ермолаев тоже Принц. У, подонок! Эта гнусная тварь опять что-то задумала. Нет, рано уходить на покой. Нужно сперва покончить с ублюдком. Хватит, натерпелся! Неспроста наркоман ляпнул Рафику про конец Севы. Знать бы точно, что они задумали. Но ведь не довезли живьем, кретины! Этот мудак – новенький начал палить с перепугу. Нужно с него шкуру спустить, чтоб другим неповадно было. А с Принцем… Сева представил, как завизжит Ермолаев под дулом пистолета, и зажмурился от удовольствия.

Грохот выстрела подбросил его на месте.

– Шеф, бе… – услышал он голос Коли, доверенного телохранителя. Крик тут же прервался. Треск, звон, топот бегущих вверх по лестнице ног. Сбросив оцепенение, Сева выхватил из-под подушки свой «вальтер». Дверь распахнулась. На пороге возникла темная широкая фигура, закрывавшая весь проем. Вскинув руку, Сева нажал спуск, но выстрела не последовало, только щелчок. Пистолет был разряжен.

«Продали, гады», – мелькнула отчаянная мысль. Фигура захохотала.